В тени Рюджина (СИ) - Чудинов Халег

Все-таки изначальные мои планы по стравливанию всех Великих держав между собой в безопасном отдалении от Стран Звука и Песка были значительно безопаснее того, что получилось сейчас. Но я слишком недооценил выросшую мощь Страны Земли, недооценил проблемы Сунагакуре с дайме Страны Ветра, не мог предвидеть внутренние проблемы Страны Огня, поэтому пришлось планы изменить. Конечно, в случае успеха Страна Звука получит больше, но и риски возрастают.

Кстати, говоря о рисках.

— Хорошо, на эту тему я переговорю с Кейдзаном, — отстранившись от перил энгавы, согласился я. — Тебе стоит отдохнуть, война войной, но не забывай, что ты не из железа.

— Кто бы говорил, Чи-тян, — неодобрительно посмотрела на меня снизу вверх Мицуко. — Ты же собираешься участвовать в операции Фума?

— Да.

— Ты же понимаешь, что там, — Мицуко махнула рукой в сторону юга, — организуют на тебя покушение. Им нужно выманить тебя из Страны Звука на свою территорию.

— Прекрасно понимаю.

— Это не простая прогулка, — сердито нахмурившись, сказала женщина. — Эти шиноби готовились к нападению на тебя. Там тебя ждет реальная опасность.

— Вот именно, — хмыкнув, ответил я. — Она меня ждет, а я не люблю заставлять себя ждать. Не переживай обо мне, ты прекрасно знаешь, что для меня угрозы там нет.

— Если ты про своих клонов, то да, я знаю. Но привыкла доверять проверенным техникам, — недовольно буркнула Мицуко.

— Все будет хорошо, — обняв женщину, заверил я.

Каждый раз убедить ее отпустить меня на потенциально опасные миссии все так же сложно. Что в детстве, что сейчас. Мать, какими бы сложными не были отношения между ней и рожденным ею ребенком, всегда остается матерью.

Все-таки распрощавшись с Мицуко, я отправился ко входу в храм. Комплекс культовых построек в самой Отогакуре был невелик, так как совсем рядом на Кумотори имелся полноценный, можно сказать, монастырь, жилище самой Отохиме. Но все-таки и в поселении требовался достаточно значимый культовый объект, все-таки военизированное поселение, и идеологически это правильно. В общем, несмотря на скромные размеры самого храма, прилегающая территория у него была обширная, на которой имелся и сад, которым я любовался с энгавы, и площадь, к которой я сейчас направлялся. Там меня ждал Котоширо, с помощью которого я планировал перебраться к месту проведения операции. Что ни говори, а Хирайшин все же максимально удобный способ перемещения из доступных мне.

Узумаки нашелся у памятного монумента, посвященного погибшим воинам Страны Звука. С момента основания Отогакуре таковых, к сожалению, уже успело появиться слишком много на мой взгляд. Находился этот монумент в виде гранитной плиты под крышей деревянного павильона, и рядом с ним были еще несколько аналогичных памятников, посвященных погибшим шиноби разных кланов Скрытого Звука до их присоединения к какурезато. Думаю, как раз один из них привлек Котоширо. Точнее, того, кто маячил рядом с ним.

В этом храме, среди прочих кланов, была также увековечена память Узумаки, среди которых, естественно, были и погибшие при штурме Узушиогакуре. Далеко не все они нашли нормальное упокоение, Узумаки не смогли вернуться на родину, даже чтобы похоронить погибших, а победители просто скидывали тела на корм рыбам.

Несмотря на приближение к монументам, запечатлевшим не самые радостные события, на моих губах невольно растянулась ухмылка. Кажется, ни Котоширо, ни его спутницы меня пока не заметили. Подавив движение чакры в теле и скрыв свое присутствие, я тихо зашагал к группе Узумаки. Увлеченные разговором, они меня даже не заметили, пока я не оказался прямо за их спинами и моя ладонь со звонким шлепком не опустилась на задницу одной из спутниц Котоширо.

— Вражеский шпион в деревне, Котоширо, — строго произнес я, игнорируя возмущенные крики девушки, испуганно схватившейся за свою пятую точку, по которой и прошелся удар. — Почему он еще на свободе?

— Он был под наблюдением, Рюджин-сама, — спокойно ответил Котоширо. — Ситуация под контролем.

— Хорошо, если так, — благосклонно кивнул я.

— Я не шпион, знаешь ли! — смогла, наконец, членораздельно произнести Кушина. — И тем более не вражеский! Наши деревни сейчас не воюют!

Да, монумент Узумаки сегодня решила посетить Кушина. Не одна, конечно же, ее сопровождала ее подружка, Каяно, со своим полуторагодовалым сыном. Да и сама Кушина, насколько я видел, явилась не лично, а лишь в виде теневого клона.

— Совершенно верно, сейчас не воюют. А что будет потом, никто не знает.

— Простите, Рюджин-сама, — растерянно извинилась Каяне, склоняясь в поклоне. — Я не знала, что Кушину нельзя водить по деревне. В прошлый раз вы не возражали.

— Да брось, я просто шучу. Если бы я был против появления здесь Кушины, то она была бы давно поймана. Так что пусть развлекается, — покровительственно разрешил я, вытянувшейся рукой притянув к себе куноичи Конохи и крепко прижав к себе. — В конце концов, она же мне почти как дочь. До сих пор помню, как они с Сорой ловили каппу в Конохе.

— Эй! — возмущенно пыхтя мне в кимоно и стуча мне по груди кулаком, воскликнула Кушина. — Откуда ты… А! Это Сора все рассказала?! Предательница!

— Каппу? — удивленно спросила Каяно, растеряно глядя то на меня, то на Гурен.

— Кушина принимала за капп жаб с Мьёбокузана, — пояснил я, отпуская из объятий покрасневшую от стыда и возмущения Кушину. — Они иногда появляются в Конохе через Эншинсуи, чтобы пополнять запасы. Те из них, кто помельче, конечно. Джирайя как-то рассказывал, что одно время у малышни Мьебокузана было развлечение — в прятки играть с Кушиной. Им нравилось, как она себя дурочкой выставляет каждый раз.

— Просто никто их больше не ощущал, — расстроенно буркнула Кушина в ответ. — А я могла, знаешь ли! И кто дурак в итоге? Уж точно не я! Да и ты сам-то! Вот посмотри, — обличающие ткнув пальцем в памятную плиту, точнее, на покоящийся у ее подножия на подставке массивный шелковый свиток, произнесла Кушина, — у тебя все записи на этой вашей абракадабре! Смотри, скоро никто даже слоговую письменность не будет знать. И уж тем более иероглифы! Вот где дураки-то вырастут, знаешь ли!

— Сказала куноичи, которая вторую тысячу иероглифов выучила только в пятнадцать лет, — рассмеялся я в ответ.

— Неправда это, — быстро огрызнулась Кушина, еще больше покраснев и отведя взгляд в сторону.

На самом деле, эти иероглифы — та еще проблема. Выучить их далеко не всякий человек способен и не у всех на это есть время, а для государства грамотные люди нужны. Кроме иероглифической письменности, которая имеет свои отличия в разных регионах, странами также используются свои слоговые алфавиты, но они тоже не так просты да еще и, как правило, в нескольких вариантах для разных случаев жизни. Вот я и ввел в Стране Звука новый алфавит, более мне привычный. Это и скорость обучения гражданских увеличило, и упростило написание заимствованных слов. Теперь имя Сальма можно нормально записать хотя бы, а не коверкать его до Сераму.

Хотя для шиноби изучение иероглифов все еще обязательно, так как это развивает их память и, следовательно, духовную энергию. Так что Кушина приврала, сказав, что в Отогакуре везде все записано новым алфавитом. Как раз в свитке, на который она указывала и в котором были записаны имена погибших шиноби, имелись и иероглифы, которые просто дублировали дополнительные знаки для удобства прочтения.

— Если это неправда, то выучить всего-то с четыре десятка знаков тебе тоже не составит труда, — заметил я. — Стоит этим заняться. Глядишь, в будущем пригодится. Вообще-то, если ты не в курсе, даже в Стране Огня уже многие используют эту, как ты выразилась, абракадабру, знаешь ли.

В конце концов, вместе с Рюджинкё постепенно новый алфавит распространяется на все большей территории. Учение Рюджина обычно хорошо укореняется в крестьянской среде, которое массовое традиционное обучение себе позволить не может, в лучшем случае община скидывается на обучение пары-тройки талантливых детей, если не повезло найти монаха в качестве учителя. С новой письменностью процесс обучения упрощается, это помогает и с усвоением немногочисленных текстов Рюджинкё, и с распространением новой культуры.