Лучшая зарубежная научная фантастика - Стивен Бакстер

— Пойдем, — в бешенстве велела я Грэме, но та покачала головой и зашагала рядом с фургоном.

— У меня есть винтовка, — пояснила она. — Нам нужно охранять Левезу.

Мне следовало бы вернуться и позаботиться о Чуве, но казалось неправильным позволять кому-то охранять мою подругу. Когда мы проходили мимо лагеря, я крикнула Чуве:

— Твоя названая мама жива и здорова, дорогая. Мы пойдем с ней, чтобы защитить ее от нападения.

Итак, все мы держались вместе. Фургон подпрыгивал и дребезжал на камнях.

— Расскажи им, Мэй, почему этот мир нуждается в хищниках.

Я заглянула в фургон и увидела, что Кошка туго свернулась клубком, как пальцы, прячущиеся в копыте. Я ощутила исходившие от нее волны болезни. Увидела омерзительное мясо, к которому Кошка не притронулась, только глянула на меня мертвыми глазами.

— Давай же, Мэй, объясни!

Кошка вынудила себя говорить и покорно перекатилась на спину.

— Когда-то быва века, — прокартавила она. — Когда-то была река, кругом паслось много коз, которыми питались волки.

Речь ее была уморительна, словно она кривлялась. Именно так мы говорим, когда пытаемся пошутить.

— Там живи вовки… жили волки, а Предки всех истребили, потому что волки были хищниками.

Все это до того походило на анекдот, что я засмеялась.

— А потом реки стали умирать. Поскольку коз больше никто не иштреблял, их расплодилось слишком много. Они поедали все молодые деревья, корни которых удерживали берега от обвалов.

Я встряхнула головой, чтобы не засмеяться снова, хотя внутри все тряслось от страха. Мне хотелось плакать.

— Это не фффутка, — простонала Кошка.

Это не шутка…

Левеза откинула шею с таким видом, будто хотела преподать мне урок. Ее глаза сияли странной смесью изумления и торжества.

— Какие осколки воспоминаний остались у Котов?

— Мы знаем о семенах. О семенах внутри нас.

Уши Грэмы встали торчком.

Слова Левезы звучали в такт ее тяжелой поступи, словно ничто не могло ни испугать ее, ни поторопить.

— Коты знают, как перемешались Предки с животными. Они понимают, как сделана жизнь. Мы могли бы снова разделиться на Лошадей и Предков. И дать Котам другой источник пищи.

По мне это было уж слишком. Словно Земля вращалась под дуновением ветра. У меня закружилась голова.

Грэма маршировала с опущенной головой и задумчивым видом.

— Значит… тебе известно то, что знают другие люди?

Левеза громко рассмеялась:

— Знает! Она знает!

— А что знают Псы? — не унималась Грэма.

Кошка продолжала рассказывать вещи, звучавшие как неуклюжие шутки.

— Неживые вещи тоже произрастают из семян. Камни, воздух и вода состоят из крошечных частиц. Все Псы об этом знают.

— А Козы?

— О, Козам известно, где берет начало Вселенная.

— А электричество? — допытывалась Грэма, без страха подступая к Кошке. — Все, что знаем мы, бесполезно без электричества.

— Быки, — пояснила Кошка. — Никогда их не видела. Но слышала. Идите на юг и сразу поймете, где они, потому что у них есть лампы, которые сияют электричеством!

— Мы могли бы создать совсем новый табун, — пробормотала Левеза.

— Табун из всех людей, которые объединятся. Могли бы сложить их знания.

Кошка повернулась на живот и прикрыла глаза лапой. Грэма взглянула на нее, потом на меня, и мы подумали одно и то же. Раненая, без воды и еды… меня затошнило, словно болезнь Кошки угнездилась в моем животе. Почему Левеза не чувствует всего этого?

— Тогда нам пришлось бы постоянно оставаться вместе. И перемешаться между собой, иначе забыли бы все, — вмешалась Грэма, словно защищая Кошку.

— У Медведей есть что-то, именуемое письменностью. Какие-то записи. Но только у белых, самых больших. Далеко на юге.

— В самом деле? — удивилась Левеза. — Если бы мы могли обучиться письму, разослали бы знания по всем племенам.

— Я подумывала об этом, — тихо сказала Кошка. — Собрать всех вместе. Только мои люди съели бы их.

Это был один из чересчур ясных дней, когда на небо, в конце концов, наплывают облака. Но пока солнце просто слепило.

— Дельфины в море, — пробормотала Кошка, как во сне. — Они знают, как рождаются и остаются в небе звезды. Используют их, чтобы прокладывать морские пути.

Солнце и ветер.

— Морские черепахи понимают и знают, как смешивать различные элементы.

— Ей нужна вода, — заметила Грэма.

— Мы спускаемся вниз и скоро встретим ручей, — отмахнулась Левеза.

Мы шагали вперед, навстречу цветной капусте облаков.

Грэма и я по очереди тащили фургон. Не знаю, каково это — тянуть его в гору, но когда идешь вниз, передок фургона подталкивает тебя в плечи, и ноги подкашиваются от усилий сдержать бег колес.

До чего же неприятно носить упряжь: ты не можешь быстро бежать, ты несвободен. Скован тяжелым фургоном.

Как-то я оглянулась и увидела крепко спящую Левезу, которая лежала бок о бок с Кошкой.

Я вдруг обнаружила, что способна думать, как Левеза, и сказала Грэме:

— Я не умею стрелять. Так что смотри в оба.

Поэтому мне пришлось в одиночку тащить фургон, а Грэма стояла над Левезой с винтовкой в руках, и я не знаю, кто из нас был лучшей мишенью.

Склон стал круче, и мы вошли в узкую долину, скорее, промоину между утесами. Ветер постоянно менялся, одолевая нас кошачьей вонью.

— Они вернулись, — сказала я Грэме.

Запах пробудил Левезу.

— Спасибо, — сказала она. — Вам обеим следовало бы присоединиться к остальным.

Она тяжело спрыгнула на землю и пристально вгляделась в меня. В глазах плескалось что-то вроде извинения.

— Чува там одна.

Грэма дважды подтолкнула меня коленом. Левеза была права. Пока мы взбирались наверх, к остальным, я заметила:

— Коты не могут покидать свою территорию.

— Они преследуют Левезу. Хотят покончить с Мэй.

Иными словами, Левеза притягивала к нам Котов.

— Только другим не говори, — попросила я.

Стена лиц над нами, на вершине холма, расступилась, чтобы вобрать нас, и сомкнулась снова. Мы нашли Чуву, игравшую со своими сверстниками. Она забыла Котов, Левезу, все на свете, громко хохотала и дергала меня за гриву. Мы пустились в путь и постепенно догнали Левезу. И услышали, как они с Кошкой о чем-то шепчутся.

— О чем, спрашивается, могут они беседовать? — спросил Рейо, мой кузен.

— О том, как вкусна конская плоть, — бросила Венту.

Чува озабоченно нахмурилась:

— Все говорят, Левеза плохая.

Я погладила ее, попыталась объяснить и обнаружила, что не могу найти слов.

— Левеза хочет учиться.