Искры - Раффи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А чем они занимаются?..
— Работают в качестве таскалей…
— Несчастный Тарон! — с горечью воскликнул юноша, — Твои сыны раньше в чужих краях короновались царями, а теперь перебиваются таскалями…
Наш хозяин широко раскрыл глаза от изумления.
Удивился и я.
— Вы удивлены? — обратился к нам Арпиар. — Знаменитый греческий император Василий, вступивший на престол в 867 году в Константинополе, происходил из деревни Тил Таронской области. Внук его, Константин Порфирородный также прославился, как и дед, и написал его историю. Армения дала много военачальников и императоров Риму и Византии, теперь же ее сыны — таскали!..
Его бледное, освещенное светильником, лицо покрылось легким румянцем. Он вынул из-за пазухи маленькую книжечку, подобно протестантскому проповеднику, достающему при всяком случае свое карманное евангелие. Руки его заметно дрожали. По-видимому, цифровые данные хозяина разбередили его давнишние раны. Все смотрели на него. Он перелистывал книжечку и заносил карандашом на бумажку свои соображения.
— Какая громадная разница!.. Это ужасно!.. — произнес Арпиар, закончив свои пометки.
Аслан с восхищением глядел на него, как глядит старший брат на меньшого, радуясь его успехам.
— Один из наших древних историков, Зеноб Глак, — обратился юноша к нашему хозяину, — оставил интересные цифровые данные, из которых можно заключить, насколько густо был населен Тарон в прежние времена и как сильно уменьшилась теперь численность, населения. Нужно принять во внимание, что Зеноб Глак был современником Григория Просветителя и одним из самых выдающихся его епископов, которого Просветитель назначил первым настоятелем монастыря во имя святого Предтечи в Тароне. Зеноб Глак был сотрудником Просветителя при построении монастыря, поэтому воздвигнутая ими обитель стала называться также обителью Глака. Монастырь этот существует и поныне и является одним из наиболее знаменитых не только в Тароне, но и во всей Армении. Он занимает второе место после Эчмиадзинского. Быть может вам известно, что кумирня, стоявшая до монастыря, воздвигнутого во имя святого Предтечи, была построена в незапамятные времена выходцем из Индии, а разрушена она только при Григории Просветителе. Но главное не в этом. В свое время вокруг кумирни существовало двенадцать принадлежавших ей деревень. Когда на месте кумирни был выстроен монастырь, Просветитель оставил эти деревни за ним, как бы в наследство. К сожалению, Зеноб Глак в своей книге упоминает лишь о семи деревнях из числа двенадцати. Но приведенные данные весьма показательны для уразумения статистики того времени. Я назову эти деревни, укажу, сколько в каждой было домов и какое количество воинов выставляла каждая деревня в случае войны.
Он стал читать выписки, занесенные им на бумажку.
1. Кваре имел 3012 домов, 1500 всадников и 2260 пеших. 2. Мегди — 2080 домов, 800 всадников, 1030 пеших. 3. Хортум — 900 домов, 400 пеших. 4. Хорни — родина нашего Мовсеса Хоренаци — 1906 домов, 700 всадников, 1008 пеших. 5. Кехк — 1600 домов, 800 всадников, 600 пеших. 6. Парех — 1680 домов, 1030 всадников, 600 пеших. 7. Базум — 3200 домов, 1040 всадников, 8040 лучников, 600 копейников, 280 пращников.
— Итак, в 7 деревнях имелось 14 378 домов. Если в каждом дому принять по 10 душ, как мы считали в нынешней Мушской долине, получим 143.780 душ. Следовательно, только в семи деревнях древнего Тарона было жителей на 63 780 больше, чем в нынешнем Тароне, со всеми его деревнями и городом Мушем. Да, поразительная, ужасающая разница! — повторил Арпиар, — просто не верится! Но ведь сколько еще деревень, сел и городов существовало в те времена в Тароне! Я верю статистическим данным Зеноба, он весьма правдивый историк.
Он умолк. Мрачной тенью заволокло его ясное лицо!
— Упомянутые семь языческих сел выставляли 20 708 пеших и конников. Довольно внушительная сила для одной кумирни! Только для одной битвы с Григорием Просветителем жрецы выставили рать в 6946 воинов. Вот почему великая религиозная революция в Тароне совершилась не без пролития крови!
Наш хозяин слушал восторженного юношу с глубоким вниманием. Меня также весьма заинтересовали приведенные им сведения о Тароне.
Аслан нашел письмо, которое он искал, и показал его хозяину.
— Вы знаете этого человека? — спросил он, прочитав адрес.
На серьезном лице хозяина мелькнула легкая улыбка.
— Адресат — это я, — ответил он, взяв письмо. — Вам вручили его в Ване?
— Да, мосульский торговец кожами ходжа Торос. — Хозяин поднес письмо к свету и стал читать.
— Письмо, как видно, запоздало, — сказал он, прочитав его. — Но я до этого получил от ходжи Тороса другое, почти такого же содержания.
— Стало быть, вы узнали нас на церковном дворе?
— Ну, разумеется. Я ждал вашего приезда.
— Значит, все приготовили, о чем писали вам?
— Всё в точности.
— Весьма благодарен, — сказал Аслан, протянув ему руку. — Завтра утром я поеду в Астхаберд, а оттуда в монастырь Апостолов. Вернусь опять к вам, а там буду продолжать путь…
— До вашего приезда все будет готово, — повторил хозяин.
Глава 31.
АСТХАБЕРД
На другой день рано поутру мы отправились в Астхаберд с одним из слуг хозяина. Арпиар остался у него для каких-то дел.
Я всегда испытывал чувство радости, когда Аслан брал меня с собой для осмотра древних крепостей.
Руины производили на меня сильное впечатление. В них я видел воспоминания былой славы и могущества, прошлую жизнь князей, их обычаи, отношения меж собой и с чужими.
Заманчиво было и само название крепости — Астхаберд! По предположению Аслана, первоначальное название этой крепости было Астхка-берд[148].
Дорога извивалась по ровному полю. Мы ехали верхом, а наш проводник шел пешком впереди.
Только теперь представился мне случай заговорить с Асланом об Арпиаре. Этот юноша сводил меня с ума; я не знал, кто он, откуда и с какою целью прибыл в Муш. Из немногих слов Аслана я узнал, что он коренной житель Трапезунда, учился в Венеции, в монастыре мхитаристов[149], изучал историю, главным образом, армянскую, армянский язык, знал несколько древних и новых языков. Но всего удивительнее — он был армянин-католик и в то же время с такой горечью говорил об армянах-католиках!
«Второй Джаллад» — думал я. — «Тот, будучи армянином-протестантом, возмущался антинациональными склонностями армян-протестантов, а этот — армянин-католик негодует против антинациональных устремлений армян-католиков. Но Джаллад был священником… Быть может, и этот какой-нибудь новопосвященный монах!».
— Нет, — разрешил мои сомнения Аслан, — вначале, правда, он дал обет вступить в духовное братство, но потом раздумал.
— Он останется здесь?
— Да.
— С какой целью?
— Будет работать среди армян-католиков.
— Он послан сюда мхитаристами?
— Нет, он человек
