Конфедерат. Ветер с юга. Рождение нации - Поляков Влад

– С Британией мы поссорились и вашими стараниями тоже!

И что? Он серьезно думал, что я буду это отрицать? Не-а, не буду. Более того, лишь подтвержу сей факт.

– Конечно, господин президент. Союз с Британской империей, желающей видеть нас исключительно в роли поставщиков сырья, нас не устраивал. И тот мир, который вы предлагали заключить с янки – тоже. Зато теперь он будет заключён под нашу диктовку – в тот момент, когда на улицах Вашингтона будут разрываться снаряды наших орудий. И горе побеждённым. У вас не хватило на это решимости, зато у нас она есть. Мы доказали это делами, они говорят за нас.

Дэвис мог взбрыкнуть, вот только… Ему говорили правду, и ничего кроме правды. Тщетные попытки уладить дело миром с северными нашими соседями привели лишь к утрате инициативы, и не более того. Генералы и дипломаты понимали, что войну можно было закончить ещё тогда, после Булл-Рана. Да категорическое нежелание президента ввязываться в авантюру с Калифорнией и мормонами также ни для кого секретом не являлось. И были иные, пусть менее известные события. Дэвис мог играть на публику, но врать самому себе смысла не имелось. Он не справился, а значит…

– Предлагайте своих людей на места министра финансов и главного почтмейстера. Я подпишу указы об их назначении. Это даст вам возможность контролировать всё правительство, дьявол вас побери! Я знаю, что министры Уокер и Мэллори смотрят вам в рот! И госсекретарь проводит внешнюю политику, угодную вам, а не мне. Генерал, полковник?

– Вы не хотите перевыборов, Дэвис, – впервые Борегар назвал президента не по должности, а по фамилии. – И я их не хочу. Станич и Пикенс меня поддерживают. У нас есть выход из этого тупика. Виктор…

– Передайте Борегару настоящую власть, господин президент. Настоящую – это значит с правами римского диктатора. Да-да, не удивляйтесь, в условиях войны и возможных осложнений с Британской империей это будет воспринято пусть и не восторженно, но с пониманием. Достаточно выступить перед Конгрессом, правильно расставить акценты, и тогда сложности разрешатся сами собой.

Удивление. Шок. И в то же время осознание того, что прозвучавшее было не бредом, а серьёзным предложением. И одно слово-вопрос:

– Зачем?

– Зачем это вам? Чтобы остаться в истории тем, кто сразу же после образования Конфедерации встал у штурвала, делая всё, что было в его силах. А сделали вы действительно много. Ну, а потом, поняв, что новое время требует сложных и болезненных решений, предпочли уступить управление тому, кто более других для этого подходил, – после небольшой паузы, отслеживая реакцию Дэвиса, я счёл нужным добавить: – Это не значит, что вы отойдёте в сторону от управления страной. Просто займёте иной пост. Значимый, но иной, где сможете приложить все свои силы во благо.

Лёд тронулся, как говаривал незабвенный великий комбинатор. В глазах пока ещё президента промелькнул огонёк интереса. Ведь не был наивным человеком и хорошо понимал, что власть ему не сохранить. Потому и торговался хотя бы за часть оной, соглашаясь стать во многом декоративной фигурой. А тут ему предлагали нечто похожее, но в несколько других декорациях. Вопрос был лишь в той цене, которую ему предложат. Не финансовой, конечно! Плюс на руку нам играл и тот факт, что Джефферсон Дэвис был человеком идейным, желавшим Конфедерации исключительно блага. Вопрос был лишь в путях и средствах, но не в самой сути. С такими вводными можно и нужно было работать.

Торг. Длинный, беспощадный, чрезвычайно утомительный. Но это было лучшим для нас всех вариантом, поскольку позволяло Дэвису сохранить лицо и остаться в истории не неудачником, но успешным государственным деятелем. Ну, а для нас… Право слово, мирная передача власти куда лучше её пусть частичной, но всё же узурпации. Учитывая, что мы контролировали одну часть конгрессменов, а Дэвис – другую, было более чем реально протолкнуть акт о передаче власти генералу Борегару с наделением последнего чрезвычайными полномочиями, по сути ничем не отличающимися от президентских и даже немного их превосходящих.

И не только это. В Конгресс наряду с этим планировалось одним пакетом передать на утверждение ещё несколько важных документов. Например, об официальном создании министерства тайной полиции и министерства внутренних дел. Плюс министерства промышленности и земледелия, которые также были более чем необходимы. Да и другие изменения во властных структурах, давно назревшие, но до которых то руки не доходили, то политической воли не хватало.

Зато у нас и руки загребущие имелись, и воли было более чем достаточно. Иначе не затевались бы все эти авантюры по получению полной власти над страной.

Плюс давно напрашивающаяся чистка армии от тех, с позволения сказать, генералов, которым и звание капитана давать было бы слишком щедрым подарком. Да, она наверняка вызовет недовольство определённых кругов, но одной Падьюки лично мне было более чем достаточно. Про Борегара я и вовсе молчу. Он при одном упоминании этого позорища сверкал глазами, шевелил усами и чуть не пускал дым из ушей от переполняющих его эмоций.

Стоило ли удивляться тому, что сидели даже не до вечера, а до утра, взбадривая себя кто литрами кофе, кто сигарами, кто сочетанием кофе, виски и кубинских сигар сразу. Зато достигнутое решение, всех более или менее устраивающее, стоило дичайшего нервного напряжения и бессонной ночи.

Доверие к Дэвису? Упаси боги от такого! До момента передачи власти он будет для меня главным объектом наблюдения, да и после – фигурой, нуждающейся в постоянном присмотре. Но политика – это искусство использовать не только союзников, но и противников, ставя их в такие условия, при которых они просто вынуждены прогибаться под твои желания. И это ни разу не готовность к компромиссу. Идущий на компромисс показывает свою слабость. Зато прогибающий идеологического оппонента под себя – демонстрирует силу. Только так и никак иначе, а остальное – скулёж духовных импотентов из будущего.

Результат – через пару-тройку дней должно было состояться выступление президента перед Конгрессом. А время до этого выступления будет целиком посвящено тому, чтобы и он и мы уведомили верных сторонников о том, что там будет и как нужно себя вести. Чем с большим перевесом будет утверждено это решение, тем легче будет в дальнейшем Борегару проводить несколько изменившийся курс. А от степени его успешности зависит и то, насколько легко его временная власть перерастёт в постоянную, уже монархическую. Это ступени, ведущие человека к короне, без них не обойтись.

Спустя сутки, пока все мы были по уши в делах, случилось неожиданное. Не опасное, скорее наоборот, просто подобного лично я даже не ожидал. Бывший генеральный прокурор, переведённый Дэвисом на должность военного министра, уволенный под давлением армии с этого поста и через некоторое время назначенный министром финансов, изволил учудить. Сей чуть ли не постоянный политический спутник президента, получив уведомление о том, что снимается и с нового поста, явно запаниковал. Наверное, сыграл роль и тот факт, что к моменту нашего разговора с Дэвисом присутствие «диких» поблизости от его дома и здания министерства финансов стало более чем заметным. Возможно, Бенджамин всерьёз опасался того, что его могут взять под белы ручки и препроводить на печально известную базу. Что поделать, репутация у «Дикой стаи» и у меня как её командира была, скажем так, весьма специфическая.

Как бы то ни было, запаниковавший Джуда Бенджамин, явно не надеясь на заступничество Дэвиса, стал искать пути к спасению. И первым делом послал курьеров туда, где, как он думал, эту помощь ему предоставят. В британское посольство. Формально в этом не было ничего особенного – он как пока еще официально не отрешённый от должности министр имел полное право встречаться с послами. Финансы государства – отдельная тема, к которой госсекретарь не всегда должен иметь отношение. Но то, что был послан не один курьер, а сразу три… Факт не мог не насторожить присматривающих за ним «диких».