Звездный страж (Авторский сборник) - Эрик Рассел

— Что ж, — ответствовал Редферн, усмехаясь, — интересно было бы посмотреть на вас в тот момент, когда вы выудите из грязи космолет, дающий сто очков нашему чуду техники.

— А еще интересней было бы увидеть ваше лицо, — парировал Симкин, — когда вы узнаете, что мы в новом развитии пока не достигли той ветки, с которой когда-то свалились.

Редферн пропустил последнюю реплику мимо ушей. Ведь он был пилотом, человеком в высшей степени практичным, привыкшим иметь дело с насущными проблемами, не уделяя времени заумным рассуждениям.

Прогнозы астрофизиков оказались верными. У голубого солнца и в самом деле была одна большая планета с относительно низкой массой. Она не была газообразной или жидкой. Скудная растительность покрывала поверхность, в грунте поблескивали редкие отложения легких металлов, среди которых, к сожалению, не попадалось тяжелых.

Ничто не препятствовало посадке. Тесты показали, что радиационный фон безвреден — по представлениям человека. Атмосфера планеты не была избыточной, однако кислорода имела достаточно.

Во время кругосветного плавания, совершенного на низкой орбите, прежде чем был встречен первый экземпляр, обнаружилось много свидетельств деятельности доминирующей жизнеформы. Самыми заметными чертами здешней жизни были разум и поголовное вегетарианство. Внизу раскинулись поселения и гигантские обработанные участки земли, но не паслись стада животных.

Трусливо отлеживаясь на носу и пялясь сквозь передний иллюминатор, Фальдерсон подал голос:

— Настоящее село. Обратите внимание — острая нехватка тяжелой индустрии. И города небольшие. Крупными они кажутся только из-за разбросанности жилья. При каждом доме сад акра на два, а то и побольше.

— Да и с транспортом никаких проблем, — заметил Жильди. — Ни тебе железных дорог, ни аэропланов, ни давки на проспектах.

— Даже если бы у местных обитателей хватило ума изобрести локомотивы, планеры и автомобили, их не создать без естественных ресурсов, — сказал Редферн. — Можно биться о заклад, что этот народец никогда не поднимался в космос, да и не мечтал о нем. Они привязаны к земле. Хм-м! Зверски интересно будет посмотреть, какие социальные проблемы вызвал недостаток того, что с лихвой отпущено большинству населенных планет.

— Жми вниз, Олаф, — распорядился Жильди, указывая, куда именно. — Посади вон у того города на берегу реки. С виду место вполне обитаемое, ничем не лучше и не хуже других.

— Пошел будить Тэйлора, — озабоченно пробормотал Симкин, торопясь к выходу из рубки.

В одной из кают он отыскал лингвиста и оторвал от продолжительного сна, навеянного наркотическими препаратами. Тэйлор, хронически страдающий от космической мигрени, проснулся, приподнялся на кровати и захлопал глазами.

— Ты хочешь сказать, мы приехали?

— Уже. Тебя сбил с толку сон. Поторопись привести ум и память в порядок — для сбора новых слов, жестов и дымовых сигналов, которые, вероятно, последуют после нашего приземления.

— Я готов. Это же моя работа, разве не так? — Тэйлор зевнул, потянулся, разминая суставы, и глубоко вздохнул. — Будем надеяться, что этот мир не похож на Добропожуй. Там у меня ушло восемь недель на сбор языкового материала, от которого челюсти вывихнуть можно, да и после я еще сильно хромал в местном жаргоне. Человеческий язык слишком неповоротлив, чтобы воспроизвести все эти ритмические пощелкивания щупалец с усиками.

Его бросило на койке вбок, когда каюта качнулась. Симкин шатнулся, хватаясь за стену. В таком положении они оставались, пока корабль выравнивался и со скрежетом тормозил на приделанных к брюху полозьях.

— Благодарение небесам, — искренне произнес Тэйлор после остановки.

— Зачем же ты выбрал космос, раз тебе так нравится твердая почва под ногами?

— Кто выбрал? Не смеши! Сказали, что нужен доброволец и ткнули пальцем прямо в меня.

Оставив его каюту, Симкин заторопился в носовую часть. Фальдерсон, Жильди и Редферн уже безмолвно глазели сквозь экран переднего обзора на окружающую местность — объект их трехстороннего интереса.

Инопланетянин вышел из ближайшего дома: длинного приземистого строения, выложенного из резного орнаментального кирпича. Он спешил им навстречу по дорожке своего сада. Его совершенно инопланетная наружность не имела ничего из ряда вон выдающегося для космонавтов, чей изощренный взор давно привык к формам куда более поразительным. Удивляла лишь манера передвижения.

Инопланетянин устремился к кораблю без какой-либо угрозы, тревоги, воодушевления, любопытства и прочих симптомов первой встречи разумов в новооткрытых мирах. Напротив, он проявлял живости не больше, чем какой-нибудь флегматичный фермер при виде завязнувшего в грязи автомобилиста, которому требуется хороший толчок надежного рабочего плеча.

Но если он и собирался оказать помощь, то до нее оставалась еще масса времени, поскольку самый широкий из шагов не превышал того, на который способна улитка. Обитатель планеты голубого солнца — экземпляр двуногого чуть меньше средней человеческой особи, но коренастого и широкого в кости. Два сверкающих желтых глаза светились среди морщин, покрывавших его серокожее лицо. На нем был ладно скроенный и пригнанный костюмчик, из которого торчала пара ног, страдавших изначальной слоновостью, и таких же морщинисто-серых, как и лицо. Заканчивались ноги ступнями-подушечками, тоже несколько слоновьими.

— Внешневыраженный гуманоид, — определил Фальдерсон. — Обратите внимание на эти руки — совсем как мои, только длиннее и тоньше. Держу пари, что предки его были рептилиями; налицо морфология ящерицы, научившейся в древние времена ходить на задних лапах и бороться с окружающей средой с помощью мозга и передних конечностей.

— Но у него нет хвоста, — заметил Редферн.

— Так же как и у вас — на сегодняшний день.

— Что-то я такое уже читал, — задумался Симкин. — Древний тип по имени вождь Таумото или что-то вроде. Он был почитаем на островах Тонга на протяжении более двух столетий. Наука проявила к этой фигуре самый пристальный интерес, поскольку он был старейшим из живущих на земле существ.

— И сколько ж ему было? — поинтересовался Редферн.

— Точно неизвестно-нет свидетелей. Все, что можно сказать наверняка, он прожил еще лет двести на памяти ныне живущих и был гигантской черепахой, занимавшей в племени место вождя.

— У этого парня, похоже, тоже черепашья шея, — заметил Редферн, продолжая наблюдать усердное продвижение хозяина. — И скорость у него, доложу я вам, просто бешеная.