и воспоминания о его поездке по США в начале 1927 г. – невозможность заказать за обедом бокал вина или кружку пива («К дьяволу сухой закон!»). Университетский мир Оксфорда и Шрёдингер, однако, не слишком хорошо подходили друг другу; некоторые проблемы были академического толка, а некоторые коренились в непростой личной жизни Шрёдингера, особенно выделявшейся на фоне довлевшего тогда в Оксфорде уклада. В конце 1935 г. заканчивалось финансирование, найденное для приехавших из Германии ученых; для Шрёдингера его удалось продлить на два года, но в целом будущее делалось все менее определенным. В 1936-м попытка занять предложенное ему место профессора в Эдинбурге не удалась из-за проволочек в оформлении иностранца, а пока оно тянулось, пришло приглашение из университета в австрийском Граце; оно, что немаловажно, включало в себя и почетную позицию в Венском университете. (Профессором в Граце в свое время был Больцман.) Позднее Шрёдингер описывал свое решение перебраться в Грац в 1936 г. как «беспрецедентную глупость» в свете накалявшейся политической ситуации. В университете уже была сильна и постоянно крепла поддержка национал-социализма. Перед Шрёдингером разворачивалось все то, из-за чего он уехал из Берлина. В марте 1938 г. Австрия была присоединена к Германии, что полностью развязало руки местным нацистам. Насилие и репрессии в отношении евреев стали массовыми; в Граце, впрочем, это ощущалось слабее, чем в Вене, поскольку Грац уже некоторое время был под сильным влиянием нацистов. Шрёдингер знал, что находится под наблюдением. Новый ректор университета посоветовал ему написать открытое письмо, подтверждающее его «благонадежность». 30 марта оно было опубликовано в местной газете. В последующие годы Шрёдингер не раз высказывал сожаления по поводу этого (умеренно) верноподданнического по отношению к фюреру текста, но тогда, в марте 1938-го, он надеялся, что письмо стабилизирует его отношения с властями после неожиданного (во всяком случае, для самого Шрёдингера) изменения статуса его родной страны. Однако 23 апреля он получил извещение о прекращении его почетной позиции в Вене. Университет Граца тем временем становился одним из главных центров нацистского обучения; в Германии же вспомнили о бегстве Шрёдингера из Берлина по политическим мотивам, и фон Риббентроп передал британскому послу, что возобновление лекций профессора Шрёдингера в Оксфорде нежелательно. В Британии открытое письмо Шрёдингера подпортило его репутацию среди других эмигрантов, да и среди британских ученых, когда выяснилось, что он писал его не в концентрационном лагере, как первоначально предполагали. Ирландский тишок (премьер-министр) Имон де Валера, узнав из газет об увольнении Шрёдингера, задался вопросом, как можно было бы вступить с ним в контакт, не ухудшив этим его положения в Австрии. Де Валера был по образованию математиком (несколько раз сидевшим в тюрьме в период борьбы за независимость) и разглядел возможность создать в Дублине новый Институт перспективных исследований, который повторял бы модель такого института в Принстоне (очевидно, в той мере, в какой это было возможно в бедной Ирландии), со Шрёдингером в качестве ключевой фигуры. Он обратился к британскому математику Уиттекеру, а тот – к Борну, который передал сообщение друзьям в Цюрихе; те, по словам Анни Шрёдингер, привлекли к делу «голландца, который поехал в Вену», где нашел мать Анни, которая на клочке бумаги написала несколько строк про возможность создания института в Дублине. «[Мы] прочитали ее три раза и потом уничтожили, бросив в огонь», – пишет Анни. Через друзей в Констанце они передали Борну свою положительную реакцию по поводу института, добавив, однако, что сначала им надо выбраться из Австрии. В августе Шрёдингера уволили уже «совсем», указав в качестве причины его политическую неблагонадежность. Оставив все ценности, включая нобелевскую медаль и цепочку члена Папской академии наук, упаковав вещи в три чемодана и не решившись добираться до вокзала в Граце на такси, Шрёдингеры с 14 марками в карманах сели на поезд, идущий в Рим; свою машину они оставили на мойке недалеко от вокзала.
Рис. 11.13. Эрвин Шрёдингер в разные периоды жизни
К слову, в 1599 г. из Граца изгнали Кеплера – вместе с другими преподавателями-протестантами. Со следующего, 1600 года Кеплер работал в обсерватории Браге недалеко от Праги; его пребывание там прервалось в 1612 г. по политическим причинам.
А в 1938-м Шрёдингеры остановились в Риме в Папской академии наук. Туда им позвонил де Валера, находившийся в это время в Женеве, и после относительно небольших приключений на границе со Швейцарией они добрались до Женевы на поезде. Институт еще не был организован, Шрёдингер недолгое время провел в Оксфорде, а на 1938/39 академический год принял приглашение из бельгийского Гента. В мае Гентский университет решил присудить ему почетную степень, вручение которой было запланировано на октябрь, но 1 сентября началась война. Путешествие в Ирландию через Британию оказалось связанным с некоторыми сложностями из-за визы для гражданина враждебного государства, но 6 октября Шрёдингеры в конце концов добрались до Дублина. Во Второй мировой войне Ирландия сохраняла нейтралитет. Став через девять лет (в 1948 г.) гражданином Ирландии, Шрёдингер прожил там до 1956-го, когда вернулся в Вену.
Для меня Институт перспективных исследований в Дублине оказался первым западным научным центром, который я посетил как ученый. Много позже я приехал и в Международный институт математической физики имени Эрвина Шрёдингера в Вене; в нем всего несколько постоянных штатных единиц, а характер его деятельности – предоставление условий для работы ученым, приезжающим на время для участия в программах. Программы, с характерной продолжительностью в несколько месяцев, отбираются на конкурсной основе, что поддерживает международный характер науки и «соревновательный» способ ее развития. Собравшиеся ученые временно объединяют усилия для получения совместных конкурентных преимуществ перед другими; затем, с учетом достигнутого прогресса, сотрудничество организуется в других комбинациях, и процесс продолжается – будем надеяться, безостановочно. В том, что в городе, где Шрёдингер родился, но провел так мало времени, постоянно собираются ученые из разных стран, можно усмотреть своеобразное зеркальное отражение его скитаний.
Признания и литературные комментарии
Возможность сложения состояний (волновых функций) называется принципом суперпозиции (т. е. наложения). Говоря о волновых функциях, их суперпозициях и правиле Борна, я систематически игнорировал наличие комплексных чисел (единственное исключение – вскользь прозвучавшее замечание о стационарных состояниях, да и оно сделано по настойчивой просьбе редактора). Волновые функции можно умножать на комплексные числа, поэтому получение вероятностей по правилу Борна требует не просто возведения в квадрат, но и дополнительного действия, которое
