Дышу тобой - Дыши мной (СИ) - Акс Селена

Нет, я продолжаю заниматься, изучаю материал, что кидают мне время от времени преподы, пишу конспекты, отправляю всё относительно вовремя. И даже претендую на автоматы. Хотя бы по старой памяти. Эх…

Хм… вроде не плохо. Отложив кисточку, с интересом смотрела на получившийся результат. Всё ещё немного непривычно, но мне нравиться! Яркие, по-летнему уютные зелёные и фиолетовые. И большие острые стрелки. Ну и куда без паучьих лапок вместо ресниц. И… всё. Кроме глаз я не делала больше ничего. А потом, снимала черновики в тик-токе. Хмыкнула, собирая косметичку.

В животе заурчало. Громко. Вновь неосознанно втянула его. Как же раздражает, когда ты сидишь на второй паре, или, ещё хуже, на первой, а желудок громко подражает китам.

Чего бы мне такого скушать? Ещё и настроение такое… потаскать Дурлана за хвост и покусать за кончики ушей.

Поставив довольно массивную косметичку на туалетный столик. Я могла бы сидеть за ним и наводить марафет, однако я сидела на полу, на мягком ковре, смотрясь в огромное зеркало, почти во всю стену, напротив окон.

Почему? Я и сама не знаю.

Выйдя из спальни, осмотрелась. Дур прислушался ко мне, и сегодня, завтра, и послезавтра в доме мы одни. Никого кроме нас. И так мне куда комфортнее. Дур даже мне обещал, что ужин готовить будет он. А на завтрак и обед еда уже была готова, её нужно было только разогреть. Чем, к слову, тоже занялся Дур.

Если так подумать, то он старался обеспечить меня всем как… не знаю… ребёнка? Даже кушать. Грел еду он, на вечер готовить собрался тоже он. Будто я и обслуживать себя не умею. А я вообще-то студент. В общаге живший…

Я не то что жить умею, я выживать умею!

Фыркнув, сдула прядь волос, что упала на глаза. Спускаясь по лестнице я уже даже не смотрела под ноги.

Если так думать, то Дур даёт мне всё, стоит мне только заикнуться. А если я не заикаюсь, то вот тебе карта, покупай всё чего душа желает.

Стоило мне только сказать, что я думаю заняться войлоком, как уже вечером мне вывалили все иголки и большие куски того самого войлока тридцати шести цветов. И даже пару глазок и носиков.

Как-то за завтраком я поделилась с Дуром, что в восемнадцать выращивала тыкву. Мои тыковки. Так в обед в саду перекопали какой-то участок и посадили саженцы тыквы, предлагая мне, если есть желание заботиться о них и поливать.

А когда я рассказала, что на трудах мы шили кое-какую одежду и мне это очень понравилось, так через пару часов у меня были пару швейных машин и докукуя разной качественной ткани, ниток, иголок и рюшек.

Пару дней назад сказала, что мне нравиться заниматься фото, я всегда шикарно фоткала подруг, даже на простой кирпич. Обычно это я говорила им в какие позы встать и куда направить лицо. Так этот кусок оборотня на следующий день оборудовал мне комнату-фотостудию. В которую я посе перенесла всё остальное.

Сейчас даже радостно, что я не рассказывала ему, что мне нравиться кататься на коньках-роликах, иначе, уверенна, через три дня в саду был бы маленький стадион, наполовину залит асфальтом, наполовину искусственным льдом.

Обречённо прикрыв глаза, вошла на кухню.

Осматривая шкафчики и холодильник, игнорировала оставленную еду. Задумчиво смотрела на кухонную утварь. Недавно в тик-токе я наткнулась на рецепт онигири. Рисовые пирожки с начинкой. Облизнувшись, полезла за маленькой кастрюлькой, дабы сварить в ней рис.

Налив в кастрюлю воду, высыпала рис. Так вроде правильно. С сомнением посмотрела в нутро кастрюльки. Хм… Лучше всё же свериться с интернетом. Достав телефон, читала рекомендации.

Включив огонь, полезла в холодильник, ставя таймер, дабы не проворонить рис, время от времени его помешивая. Хм… Ни крабовых палочек… Ни тунца…. Ни даже шпрот… Нахмурилась, залезая в морозильник. Опачки! Курочка!

Грудка курочки была извлечена из морозилки, а я уже доставала сковородку, наливая на неё масло. Мама всегда ждала, пока мясо или фарш разморозиться. Я же не понимала зачем ждать, и сразу кидала её на сковородку. На медленном огне, ждём пока оттает, разделываем ножиком прям в сковородке. А потом жарим. И ждать не надо.

А с курочкой…. А с курочкой…

Сложив губки трубочкой, думала, что добавить к курочке.

Достав несколько шампиньонов, нарезала, оставляя. Положи их после курочки. А потом, когда и то, и это будет обжарено смешать с майонезом. Во рту, от представлений, скопилась слюна. Сглотнув, полезла за пищевой плёнкой.

Так все приготовления готовы. Вот тарелка для риса, вот тарелка для начинки. Прищурившись, на середину положила плёнку, достала тарелку для онигири, а по кухне уже раздавался вкусный запах. Потянув его носом, зажмурилась от наслаждения.

Помню время, когда я сидела на питьевой диете. Многие ошибочно полагают, что это «ешь вода, пей вода — результата нифига». На деле же, это пей всё, что хочешь. Но не ешь. Йогурты, чай, кофе, воду, супы-минутки, бульоны от нормальных супов, соки. Но. Есть нельзя.

В восемнадцать я дошла до критической нормы своего веса. Семьдесят. Меня тогда так напугали эти цифры… Первое время я старалась сократить количество калорий. Что никакого результата не принесло. Я много ходила. Более двадцати пяти шагов в день. Но. Никакого результата. Это расстраивало. А потом я решилась. Не без помощи мамы. Слова о том, что я растолстела больно били.

Но самым комичным было, когда я села на диету, так мама начала мне предлагать есть. Я пару раз ей говорили, что не буду, вроде отставала.

Но потом, чёт начала говорить, дело зашло о диетах, это было на четвертый день, когда я скинула около четырёх килограммов. Так она начала говорить о том, что это дурость и я лишь дурью маюсь. Но я продолжила. Пока не достигла пятидесяти восьми и… не смогла остановиться. Раньше у меня никогда не было худых ног. Никогда. Но после… Я была похожа на скелет. При этом, это уже когда я выходила из этой диеты. Радости моей не было предела. Я худая!

Первое время было сложно. Я слишком люблю еду. Прекрасный вкус еды. Но после вроде шло хорошо. Я даже стала забывать некоторые вкусы. А потом, через месяцев шесть я немного сорвалась, набрав килограмма четыре-пять, это было не критично, но я уже не была похожа на страшный скелет, что отталкивал и вызывал отвращение у меня самой. Может я даже делала это намеренно, но подсознательно. И вот, я уже стройная. Просто стройная. Никакой излишней худобы.

И вот, я вновь набрала, но опять же. Появились формы. Никаких излишеств. Да, я вернулась к первоначальному весу. Нет, не семьдесят. Пятьдесят семь-восемь. Но так мне даже больше нравится. И так… любить себя проще. Любила ли я себя с лишними кило? Нет. Я чувствовала вину за то, что съела что-то, что превышает более пятисот калорий. Любила ли я себя будучи худущей? Опять нет. Моя же, тощая фигура меня отталкивала, и чувствовала я только жалость и омерзение. А сейчас? Хм… Сейчас мне она нравится… А ещё я чувствую себя любимой. По вечерам я слушаю аффермации дабы принять и полюбить себя.

Аффермации от оборотня помогают больше. От моего оборотня. Выслушивая комплименты от Дурлана нет-нет, ла поверишь, что ты красивая, вне зависимости от того, как ты выглядишь.

Любовь к себе не появиться по щелчку пальцев. Если ты перекрасишься или похудеешь. Да, в определенный момент ты можешь признать, что ты симпатичная. Но лишь в тот, когда ты стоишь одетая с иголочки, накрашена, с укладкой и чистой кожей. Также ты можешь отметить, что проходящая мимо девушка тоже симпатична, и ей очень идёт это платье. Не более. Это не любовь.

Вообще, любить себя, когда тебе с самого детства говорили игнорировать себя и свои чувства, иначе ты будешь эгоисткой, что думает лишь о себе. А если ты смотришь в зеркало, восхищаясь своими локонами и собой в старой пижаме у зеркала, тебя с презрением назовут нарциссом.

Лишь сейчас я понимаю, что это была зависть. Не более. Они не могли так же стоять у зеркала восхищаясь собой. Поэтому и мне запрещали. Они не любили себя. Поэтому, когда это делала я, это очень их раздражало.