Не вся La vie - Маша Трауб

– Зачем?

– А вдруг меня кто-нибудь узнает?

– Так ты вроде этого и хотела. Встретиться с одноклассниками, вспомнить молодость…

– Нет, я хотела Женьку найти.

– Нашла?

– Не-а. Я его искала по имени и фамилии, но там Серовых много. Знаешь, трое были вполне себе ничего. Один из Москвы, другой сейчас в Германии, третий – в Израиле. Одному двадцать пять, второму – тридцать три, а третьему – тридцать пять. Подходят.

– В каком смысле подходят?

– В прямом. Особенно мне тот, которому двадцать пять, понравился. Он как раз из Москвы. И выглядит он старше.

– А твой Женька?

– Не было. Но я написала этим троим.

– Что написала?

– Так, ничего особенного. Мол, привет, помнишь меня?

– Но они же поймут, что ты не их одноклассница.

– Как они поймут? Я же свое фото не поставила. И знаешь, я нашу Ксюху тоже не сразу признала. Что делает с человеком фамилия… А потом, может, я с ними в хоре вместе пела или на танцы ходила?

– Ты не пела в хоре и на танцы не ходила. Они тебе напишут про общих знакомых, и что тогда?

– Ой, давай я по мере поступления буду думать. Пока никто не ответил. Я даже подумала, что, может, чью-нибудь фотографию вместо своей поставить?

– Это же не сайт знакомств, Аня.

– Ну и что? А может, мы были влюблены друг в друга в первом классе, а потом жизнь нас разбросала?

– Ань, ты сама веришь в то, что говоришь?

– Знаешь, я уже во все верю. Ты зайди на сайт, впечатляет. Серьезно. Так странно – всякий хлам в памяти остается. Я думала, что забыла, а оказывается, помню. Смотрела на фотографии и вспоминала. Денис… На гитаре играл. Такой мужик стал с пузом, помятый. А был ничего. Серега… Женился на первом курсе института. Я даже с его женой знакомилась – девочка такая нервная, моргала часто. Еще жаловалась, что она привыкла пылесосить дома, а свекровь – Серегина мама – веником все подметает. Они все ругались, как убирать надо – раз в неделю пылесосом или каждый день веником.

– А девчонки?

– Ой, мы даже встречались, – тяжело произнесла Анька.

– И как?

– Сначала ужасно. Я даже уйти хотела. Мы у Лизки дома решили собраться. Только девочки. Приехали такие все нарядные, фефы. Лизка тоже выпендрилась. Суши накупила. А ты же знаешь, я рыбу вообще не ем. Все с фотоальбомами. Детей показывают, мужей. Я даже себя ущербной почувствовала. Мне-то некого показать. Они, представляешь, все родили. Даже Лизка.

– А что, Лизку как мать ты представить не могла?

– Не-а. Как блядь – могла, а как мать – нет. Ну вот, все друг другу детей показывают, а я сижу и молчу.

– А потом?

– А потом мы напились и было хорошо.

– Что делали-то?

– Не помню. Но было хорошо. Только меня там не было.

– Как это?

– Я потерялась. Вышла покурить и потерялась.

Пока все рассматривали фотографии, Анька, чтобы занять руки, пила вино. Сколько выпила – не помнила. Курить у Лизки в квартире было нельзя, балкона не было, потому что первый этаж, и Анька решила выйти на улицу. Постояла у подъезда и решила прогуляться. Ей не хотелось возвращаться к фотоальбомам с младенцами.

– Я думала, погуляю, пока они там насмотрятся и успокоятся. Чтобы уже выпить и поболтать по-человечески, – рассказывала Анька.

Дома были одинаковые – серые, блочные. Лизка сюда переехала к мужу. Хорошо, что Анька на такси поехала – чтобы, во-первых, выпить, а во-вторых, она бы без таксиста этот дом не нашла.

Так вот, когда Анька нагулялась, то поняла, что не помнит, в каком доме живет Лизка. А сумочку с бумажкой, на которой были записаны адрес и телефон, оставила в квартире.

Она вышла с пачкой сигарет, в чьей-то куртке, потому что свою под грудой одежды не нашла, и в ботинках Лизкиного мужа, по настоянию Лизки. Выходила-то на пять минут. Анька застыла, соображая, что делать дальше. «Надо остановить прохожего, попросить мобильный и позвонить», – додумалась она. Прохожий попался еще через десять минут Анькиных блужданий. Местных алкоголиков и бабушек, которые в избытке встречались на ее пути, она игнорировала. Ей навстречу шел парень.

– Простите, у вас есть мобильный телефон? – кинулась к нему Анька.

– Есть, – остановился парень.

– Дайте позвонить, пожалуйста, я быстро. Вышла покурить и адрес забыла.

Парень оглядел Аньку с ног до головы, но телефон не давал. Перед ним стояла пьяная девушка в мужских ботинках и в куртке на три размера больше. Врала про покурить и адрес. Парень был хоть и крепким с виду, но насторожился. А вдруг разводка?

Анька уже замерзла и начинала сердиться.

– Я вам заплачу потом, у меня сумка там осталась, – сказала она.

– Где? – спросил парень.

– Там, в гостях. Я в гости приехала к однокласснице. Девичник у нас. Вышла покурить, у них там нельзя, погулять решила. У них там дети, а у меня нет, – тараторила Анька, – адрес не помню. Дом обычный, как этот. Первый этаж.

Анька видела, что парень ей не верит и нервно оглядывается по сторонам.

– У меня денег на телефоне нет, – сказал парень, пытаясь обойти сумасшедшую девицу.

– Врешь, – сказала Анька, развернулась и гордо засеменила в другую сторону. Гордо не получалось, потому что ботинки Лизкиного мужа были ей велики и хлюпали.

Телефон ей дала девушка, на которую Анька наткнулась еще через десять минут блужданий по району.

– Спасибо вам большое, – жарко поблагодарила ее Анька. Она схватила телефон и поняла, что не помнит Лизкиного номера.

– Не помню, – сказала Анька, – номер не помню.

– Вы домой идите, – сказала жалостливая девушка, забирая телефон.

– Хорошо, – ответила Анька, понимая, что жизнь закончена.

Она дошла до какого-то дома, очень похожего на Лизкин, и села на заплеванную лавочку.

«Надо поймать машину и поехать домой. Расплачусь, когда приеду. Дома деньги есть», – подумала она и пошла искать улицу, по которой ездили машины. На полдороге остановилась – ключи от квартиры в сумке, сумка у Лизки.

В этот момент Аня решила, что другого пути у нее нет. Она пошла по домам и подъездам. Она не считала так усердно и много с тех пор, как Лизка согласилась давать ей списывать алгебру. Анька высчитывала номер квартиры на первом этаже справа и звонила. Иногда никто не отвечал, иногда отвечали не тем голосом. Анька сначала извинялась, говорила, что не туда попала, но после того, как ее трижды обложили матом, говорила: «Почта». Ее все равно материли, но было не так обидно. Анька протрезвела, но не сдавалась. Наконец в одном подъезде ей открыли, не спрашивая «кто?». Аня слышала в домофон, что в квартире идет бурное веселье. Она выдохнула. Момент, когда она хотела наговорить гадостей Лизке и одноклассницам, у нее давно прошел. На этой стадии ей хотелось только одного – в туалет. А еще… Еще она готова была рассматривать фотоальбомы, говорить о детях, все, что угодно. Лишь бы не бродить по улице в мужских ботинках и чужой куртке. Анька готова была всех простить и расцеловать. Смеяться, вспоминать школьные годы, признаться, что в школе Лизку ненавидела, а теперь – любит.

Дверь – на первом этаже, справа, – была открыта. Значит, туда попала. Она заскочила, скинула куртку и ботинки и ринулась в туалет. Умылась, причесалась Лизкиной расческой, подкрасила губы ее блеском и вышла, сияющая, со словами:

– Вино осталось или уже все выпили?

В комнате сидели незнакомые люди. Незнакомый молодой человек протянул Аньке бокал с вином.

– А где все? – спросила офигевшая Аня у незнакомца.

– Кто?

– Ну девочки!

– Может, на кухне? – Он пожал плечами. – Тебя как зовут?

– Аня.

Когда она шла по коридору на кухню, то еще не теряла надежды – вдруг за то время, пока она гуляла, приехали мужья одноклассниц, а одноклассницы уехали? Вдруг Лизка еще кого-нибудь пригласила?

Но на кухне сидели тоже незнакомые люди. Правда, вежливые.

– Привет, – сказали две девушки и молодой человек.

– Привет, – сказала Анька.

Она вернулась в комнату и села на диванную подушку, брошенную на пол.

– Еще налить? – спросил у нее молодой человек с бутылкой вина.

– Давай, – согласилась Анька.

Она решила выпить и отогреться. А потом решать, что делать дальше.

Еще через некоторое время Аня сидела с тарелкой в руках, на которую молодой человек навалил для нее салатов, хлеба, рыбы и мясной нарезки. Анька пила уже третий бокал вина и ела с аппетитом. «Вот, люди нормальные, – думала она, – не то что Лизка с сырой рыбой». Молодой человек развлекал ее разговорами про их последнюю корпоративную вечеринку. Он работал вместе с Лизкой и считал Аньку Лизкиной подругой детства. В этой квартире отмечался как раз день рождения Лизы. Собрались сослуживцы.

– А где Лиза-то? – спросила Аня. Она боялась проколоться. Молодой человек, представившийся Сергеем, спрашивал, с какого возраста они с Лизой дружат, и удивлялся, что Лиза никогда не рассказывала про то, что у нее такая симпатичная подруга. Аня мычала под благовидным предлогом – она ела и не могла наесться. Было уже десять вечера, а Аня в этот день только позавтракала чашкой кофе.