Мы из подводного космоса - Валерий Касатонов

Камасутра: наставления в чувственных наслаждениях и способах возлежания.

Она же в минуты своей близости с мужем страдала и мечтала, скорей бы всё закончилось. Так продолжалось несколько лет. Наконец, ей повезло устроиться на работу. Жизнь Елены Николаевны резко изменилась. Она стала со вкусом одеваться, делать красивые причёски. Она обнаружила, что мужчины заглядываются на неё. Она с удивлением почувствовала, что они ей тоже интересны. Но особенно её привлекал Андрей, Андрей Эдуардович Варганов. Коренной ленинградец, потомственный интеллигент. Отец – главный инженер судостроительного завода, мать – профессор. Окончив институт, Андрей Эдуардович круто изменил свою судьбу. Внезапно решил уехать из Ленинграда на Север, послужить на Флоте. Окончил школу мичманов и уже пятый год работает на береговой базе подводных лодок. По слухам, у него случилась трагедия на почве любви. Эта таинственность ещё более привлекала внимание к его личности. По вечерам, засыпая в своей холодной кровати, Елена каждый раз представляла рядом с собой приятного её сердцу Андрея. Но это был только сон… Наступила зима, и с ней пришла полярная ночь. Снег, ветер, днём короткий полумрак и снова гнетущая темнота. Завывание штормового ветра, пронизывающий холод. Одиночество. Муж где-то в море, ни писем, ни радиограмм. Из соображений секретности всё это запрещалось, враг не должен знать, где находится подводная лодка и когда вернётся домой, заодно это не знали и родственники подводников.

В декабре отдел, где работала Елена Николаевна, должен был получать со складов Технического Управления Флота, под Мурманском, военное имущество. Для подготовки необходимых документов, их оформления и согласования мичман Варганов вынужден был взять с собой техника склада. Выбор пал на неё. Из родной бухты вышли на катере, пересекли Кольский залив. Погода благоприятствовала: небольшой мороз, лёгкий ветер, иногда скоротечные снежные заряды. Весь день интенсивно работали сначала в Североморске, затем на складах Флота, под Мурманском. К вечеру мороз резко усилился. Весь Кольский залив начал парить. Когда надо было возвращаться домой, движение по заливу оказалось закрытым. Усталая, голодная, продрогшая, она сидела на причале в тоскливом ожидании погоды. Молодая женщина с ужасом прислушивалась к разговору бывалых полярников. «Если пошло парение моря, – говорили они, – то можно просидеть неделю, пока не спадёт мороз и море не перестанет парить».

Андрей куда-то исчез. Когда она уже начала паниковать, он вдруг появился внезапно, спокойный, неунывающий, даже чему-то радующийся. Он увидел отчаяние на её красивом лице, страдание и тоску в миндалевидных глазах, он увидел её всю, беспомощную и жалкую, он увидел, что сейчас она нуждается в его помощи и рассчитывает только на него. Он протянул руку, и она с радостью взяла её, как берёт маленькая девочка руку матери и покорно идёт за ней, доверяя и сознавая, что всё будет хорошо. Она пошла за ним, пошла, где-то далеко-далеко в душе понимая, что идёт на свою Голгофу… Они пришли на небольшую баржу, спустились в крохотную каюту, где было жарко и вкусно пахло жареной картошкой. Пожилой хозяин о чём-то пошептался с Андреем, отдал ему ключ и, вежливо попрощавшись, ушёл. Когда Елена немного отошла от мороза, помыла руки, привела себя в порядок, ей стало спокойно, легко и радостно.

Андрей заканчивал накрывать стол, когда она вернулась в каюту. Голодными глазами она окинула царскую еду, увидела, как он посыпает жареную картошку мелко нарезанным зелёным луком, и засмеялась. Засмеялась от счастья, которого она не испытывала уже несколько лет. Как мало надо женщине для счастья: ей было тепло, была еда и был мужчина, который ей очень нравился!

Андрей плеснул из никелированной фляжки в два стакана немного спирта, ласково и нежно посмотрел на неё, она смущённо зарделась, без слов поняв его тост. Они выпили разведённого спирта и набросились на еду. Елене стало жарко, щёки после мороза горели пунцовым огнём. Она была молода, весела, прекрасна. Андрей с восхищением смотрел на неё. Она ловила его мальчишечьи взгляды и озорно смеялась, показывая красивые хрустальные зубы. Это ещё больше возбуждало его. Она видела, что в его глазах стал вспыхивать огонь желаний. Она смотрела в них заворожёно, и, как бабочка летит на огонь и гибнет в нём, так и ей хотелось, чтобы этот огонь обжёг её. Когда аромат растворимого кофе наполнил их случайное пристанище, она почувствовала себя по-настоящему счастливой. Она ничего не боялась, она ни о чём не думала. Она была женщиной. Только женщиной, которая жаждала любви. Андрей подошёл к ней, ласково обнял и нежно-нежно поцеловал в шею. Она задрожала, еле сдерживая невероятное желание интимной близости. У неё подкосились ноги, закружилась голова, и она, не раздумывая, бросилась в омут нечеловеческих наслаждений, тех наслаждений, которых она никогда не испытывала в жизни…

Камасутра – лучшие позы

Да, действительно, она летала, она пела, она стонала от восторга, она кричала, она требовала ещё и ещё. Андрей показал ей десяток вариантов человеческой любви. и каждый из них доставлял ей, дилетанту, невероятную усладу. Как красиво, оказывается, можно любить женщину. Она наслаждалась им. Он, потрясённый её жадностью и ненасытностью, наслаждался ею…

А над ними играло и резвилось северное сияние. Тысячи разноцветных стрел одновременно взлетали и, пролетев на огромной высоте стратосферы, бесследно исчезали в холодных глубинах космоса. Затем вспыхивали цветные занавеси, и, развиваясь от невидимого космического ветра, не спеша улетали в бесконечные дали радовать других обитателей межзвёздного пространства. И этому живому празднику цвета не было конца. Казалось, небо радуется вместе с ними. И ничто не предвещало беды…

Очнулись они через неделю. Парение моря давно прекратилось. Их разыскивали по всему Флоту. Транспорт с техническим имуществом загрузили без них и отправили в бухту Ягельная. Работники КГБ вышли на отставного хозяина их любовной баржи, когда он покупал для них продукты. Он успел предупредить Андрея. Их задержали на причале в Североморске. Елена видела, как заломили руки Андрея, и повели её любимого на гауптвахту, и заплакала. Её праздник кончился. Больше она Андрея не видела. Его в одночасье уволили с Флота, и он бесследно исчез. Им не разрешили даже попрощаться…

На днях её вызвали в политотдел. Какой-то политработник с лицом председателя разваливающегося колхоза начал с ней проводить воспитательную работу. Говорил какие-то слова – аморальное поведение…, снизили боеготовность Флота…, вы должны любить только мужа…, вы должны осудить. Она посмотрела ему прямо в глаза и спокойно и очень откровенно сказала: «Кто ты такой, чтобы учить меня, кого мне любить? Я впервые в жизни испытала, что такое любовь. Мне 27 лет и я не знала и не представляла, какое это счастье и какое наслаждение – быть с мужчиной. Дни любви с Андреем Эдуардовичем – самые лучшие дни и останутся в моей памяти на всю жизнь.

Я ему благодарна, что он открыл для меня этот неизвестный мне ранее океан наслаждений. А тебе с твоим маленьким пенисом нечего учить меня, лучше научись удовлетворять свою жену, которая в очередях не стесняется рассказывать о твоих «подвигах» в постели». Политработник онемел, потерял дар речи, вскочил и исчез где-то в коридорах политотдела. Тогда они обработали мужа. Он ползал перед ней на коленях, плакал, просил, умолял не бросать его. Сделать вид, что ничего не случилось. Всё хорошо. Политотдел, мол, разобрался. Во всём виноват мичман, который хотел развалить семью, но его уволили с Флота и, благодаря работе политотдела, семья сохранилась. Ещё потерпеть три года, и можно будет перевестись в Ленинград, ему обещали, а там будет совсем другая жизнь. Ей хотелось, чтобы он ударил её или хотя бы накричал, проявил мужской характер. Видеть его унижение она не могла. Елена Николаевна оделась в вечерний наряд и пошла на берег, на свидание с морем. Наедине с морем она плакала о своей женской судьбе, и солёные брызги моря смешивались с солёными слезами. Казалось, море, которое видело много горя и страданий, добавляет ей своих слёз. Оно сочувствует ей, лишь оно разделяет с ней её боль. Да, море лечит душевные раны, оно смывает с человеческой души грязь и горечь. Женщина поплакала, ей стало легче. И она приняла решение – идти домой. «Надо жить и выполнять свои обязанности. Праздник кончился!»

16. Ушёл в море… и не вернулся

Смутная тревога беспокоила командира атомохода уже вторые сутки, с момента прибытия в заданный район. Накануне мощный циклон перемешал воды Атлантики, нарушилась устойчивая гидрология моря. Для подводников гидроакустика – это глаза и уши. Только благодаря гидроакустическим приборам и науке о распространении акустических волн – гидрологии подводная лодка может эффективно действовать под водой. Командиру не нравилась гидрология. Акустики слышали шумы винтов проходящих судов за сотню миль, а рядом с собой – провал, ничего не слышно. В очередной раз подводная лодка медленно всплывала с глубины 100 метров до поверхности для измерения гидрологии моря. На глубине 25 метров командир лодки капитан 2 ранга Глеб Лесков, аккуратный, подтянутый, всегда выбритый и даже с пробором на чёрных с лёгкой сединой волосах, приказал акустикам прослушать горизонт. Убедившись, что над ними никого нет, командир продолжил всплытие. Когда подняли перископ, и Глеб Лесков осмотрел поверхность моря, он был неприятно поражён – красивый белый прогулочный теплоход спокойно удалялся от них, дистанция не превышала двух миль. Это было очень опасно. Они его не слышали.