Прекрасный хаос - Ками Гарсия

— Ты чего?

Я убрал вспотевшие волосы со лба. Пот смешивался с соленой кровью. Что за чертовщина?

«В любом случае, я уже не засну», — подумал я и набрал телефон своего единственного знакомого, который наверняка бодрствует. Через двадцать минут в моем окне появился Линк. Пока что он еще побаивался путешествовать — перемещаться в пространстве и материализовываться в любом месте, — но все равно выглядел реально крутым парнем.

— Чувак, у тебя что, весь дом солью посыпан? — удивился Линк, перекидывая ногу через подоконник, усыпанный белыми кристаллами. — Я должен заорать от боли и убежать, что ли? — почесывая ладони, продолжал он. — Раздражает, если честно!

— Эмма сама не своя, — ответил я.

И это еще мягко сказано. В последний раз, когда я находил у себя несчетное количество пучков с колдовскими травами и самодельных куколок, она пыталась отвадить от моей комнаты Мэкона. А кого она боится сейчас?

— Да у нас все спятили! Мама собралась строить бункер — скупает консервы в «Стой-стяни». Наверное, готовится забаррикадироваться в подвале. Там и будет пережидать конец света, — пожаловался Линк, плюхнувшись на крутящийся стул. — Хорошо, что ты позвонил. К часу-двум ночи мне становится совсем скучно.

— А чем ты занимаешься?

Линк пожал плечами:

— Читаю комиксы, смотрю кино на компе, тусуюсь у Саванны. А сегодня сидел дома, слушал, как мама болтает по телефону с пастором и миссис Сноу.

— Она и правда так сильно переживает из-за того, что Саванна угодила в больницу?

— Нет, — заявил Линк, — она расстраивается, потому что озеро высыхает. Вчера она рыдала, молилась и оборвала телефоны своих подруг. Она им сообщила о том, что засуха — один из семи знаков. Думаю, мне завтра надо провести целый день в церкви.

— А при чем тут озеро? — уточнил я, вспомнив свой недавний кошмар.

— Озеро Моултри. Дин Уилкс ездил туда на рыбалку и обнаружил, что оно почти обмелело. Оно превратилось в настоящий кратер, и он смог дойти до самого центра, даже ног не замочив.

— Странно, — заметил я, натягивая футболку.

Плохи наши дела! Жара, саранча, чародеи, теряющие свои способности. Что же будет дальше?!

— Знаю, чувак. Но я не могу признаться маме, что твоя девушка нарушила вселенскую гармонию, — отмахнулся Линк, беря бутылку из-под несладкого холодного чая, стоящую у меня на столе. — С каких это пор ты к нему пристрастился? И почему он без сахара?

Верно! С шестого класса я пил исключительно шоколадное молоко. Но пару месяцев назад оно стало казаться мне безумно сладким, настолько приторным, что я едва мог сделать глоток.

— «Стой-стяни» заказывает несладкий чай для миссис Ханикатт, у нее диабет. А у меня какие-то проблемы с вкусовыми рецепторами.

— Точно! Сначала ты ешь гамбургеры в школе, а теперь еще и чай пьешь! По сравнению с этим пересохшее озеро — просто ерунда!

— Я не…

Люсиль спрыгнула с кровати, а Линк подвинулся вместе со стулом поближе к двери и приложил палец к губам:

— Тише! Там кто-то бродит!

Я прислушался — снизу не доносилось ни звука.

— Наверное, папа встал. У него новый проект.

— Нет, — заверил меня Линк, — это снизу. Эмма встала.

Линк, может, и не стопроцентный инкуб, но слух у него впечатляющий.

— Она на кухне? — осведомился я.

— Погоди, — остановил меня Линк. — Да, гремит своими кастрюлями… а теперь направляется к задней двери, — помедлив, добавил он. — Скрипят ролики раздвижной двери…

Что?! Я поспешно стер остатки крови с руки и вылез из кровати. В последний раз Эмма уходила из дома посреди ночи, чтобы встретиться с Мэконом и поговорить обо мне и Лене.

— Куда она собралась?

Я схватил джинсы с кедами и сбежал по лестнице вслед за бесшумно скользившим по ней Линком. Естественно, я умудрялся наступать на самые скрипучие паркетины. На кухне было темно, но в свете луны я разглядел Эмму, стоящую у калитки. Она нарядилась в желтое платье и белые перчатки, которые надевала в церковь по воскресеньям. Наверняка Эмма собирается на болота, не зря же мне приснился кошмар.

— Она пойдет в Вейдерс-Крик, — уверенно произнес я, ища ключи от «Вольво», которые обычно лежали в блюдечке на столе. — Мы должны проследить за ней.

— Давай возьмем «Битер».

— Придется ехать с выключенными фарами. Сложновато…

— У меня вместо глаз практически рентген! Прыгай в машину!

Так или иначе, но ровно через пять минут на Коттон-бенд влетел фургон Карлтона Итона. «Студебеккер» пятидесятых годов затормозил у наших ворот.

— А почему мистер Итон приехал за Эммой? — спросил Линк, включая зажигание.

— Иногда он подкидывает ее в Вейдерс-Крик посреди ночи — больше ничего не знаю. Что, если она ему за эту услугу пироги печет?

— Эх! Ну, почему я уже не могу есть!

Линк оказался прав — фары нам не понадобились. «Битер» держался в паре десятков метров от пикапа, а Линк большую часть времени жаловался на Ридли. Когда Линк трещит о ней, его не заткнешь. Потом он поставил новую демо-запись своей группы. «Святые роллеры» превзошли самих себя, такой жуткой музыки я еще не слышал, но гудение саранчи перекрывало даже доносившийся из динамиков грохот. Ненавижу этот мерзкий звук!

Не успели «Святые роллеры» исполнить четвертую композицию, как грузовик свернул на проселочную дорогу, ведущую к Вейдерс-Крик. В прошлый раз мистер Итон высадил Эмму именно здесь, но сегодня фургон проехал дальше.

— Куда его понесло?

Я не имел ни малейшего понятия, куда едет Карлтон Итон, поэтому просто промолчал. Вскоре все стало ясно: фургон вырулил на широкий пыльный пустырь, который несколько месяцев назад служил парковкой. За ним находилось огромное поле, такое же мертвое и выжженное, как и наш округ.

Полагаю, дело было не только в засухе. Трава тут все равно не успела бы вырасти — землю изуродовали пролежни от колес и стоек для шатров, повсюду валялись окурки.

— Ярмарка? Что за чушь? — изумился Линк, остановив «Битер» у засохших кустов.

— Есть идеи?

После окончания ярмарки на пустыре представляло интерес лишь одно место — Внешняя дверь в чародейские туннели.

— Не понимаю. А зачем мистеру Итону привозить сюда Эмму?

— Сейчас выясним.

Мистер Итон выключил двигатель, выбрался из машины, галантно подал руку Эмме, но она резко оттолкнула его. Итон не отличался сообразительностью. Эмма невысокая и весит не больше пятидесяти килограммов, но хрупкой и беспомощной дамой ее не назовешь. Она прошествовала через поле к Внешней двери, сверкая в темноте своими белоснежными перчатками.