Вернуть Боярство 10 - Максим Мамаев

тем не менее, пусть Изюмов и был на вид типичным тыловиком-ученым, как и положено при его специализации — всё же специалисты по ритуальной магии это тебе не обычный боевой маг, таких в первые ряды стараются не пускать по вполне понятным соображениям — определенным уровнем боевой подготовки он обладал. К тому же, ритуалист без заготовок — это очень хреновый, а зачастую и вовсе мертвый ритуалист. Недостаток этой ветви чародейства заключались в длительной подготовке, требующейся для сколь-либо приемлемых чар… Но именно поэтому ритуалисты, как и артефакторы на пару с малефиками — это те ещё хомяки, всегда носящие заготовки своих чар при себе. Особенно те из них, что имели военную специализацию — на фронте ведь и помереть недолго, если без пары-тройки козырей в рукаве ходить.

В общем, фиолетовый кокон, возникший вокруг генерал Изюмова, был неплох. И своими силами он подобные чары за те жалкие секунды, что у него были, явно не создал бы — чай, не выходец из Великого Рода и не элитный Магистр Академии Оккультных Наук Петрограда. Видимо, он из заранее созданных ритуалов, что был аккуратно запитан, особым образом свёрнут и помещен в ауру мага.

Краткий миг, что быстрее биения сердца, миг, уходящий вдаль по реке времени быстрее, нежели моргает смертный — и я оказываюсь перед ним. Мой кулак, окутанный молниями всех пяти доступных мне сейчас цветов, от Синей до Зеленой, бьёт прямо по кокону, туда, где под ним должно находится солнечное сплетение сухощавого чародея.

С сухим, противным треском, будто лопается лёд, фиолетовый кокон разлетается, а мой кулак, вонзается в живот чародея — всё же чуть не рассчитал, из-за наличия кокона он оказался несколько выше, чем был прежде. Приподнялся в воздух, так сказать — кокон был хорошим заклятием, закрывающим все возможные направления атаки. В том числе и непрямые воздействия — магию Разума, Проклятия, Духовную магию…

Да вот только ещё одна слабость ритуальной магии, о которой частенько забывают, заключалась как раз в том, что заклятия-заготовки этой школы, спрятанные до поры в ауре чародея, разворачиваются значительно медленнее обычных чар. В общем-то отличное защитное заклятие не успело даже набрать силу, а мой Выпад Молний уже разрушил его.

Кстати, заклятие относительно новое для меня — чары шестого ранга, выуженные из прежней памяти. Не самое мощное, не самое эффективное в бою, по боевой мощи сравнимое со средненьким заклятием пятого ранга при относительно больших расходах маны и концентрации оно обладало громадным плюсом — его можно было использовать вот так, резко, быстро и без подготовки. Чары на случай форсмажоров, созданные мной просто так… Они обретали хоть какой-то смысл уже на более высоких рангах, чары ближнего боя, сейчас же были в настоящем бою малополезны.

Однако этого хватило. Хватающий воздух посиневшими губами чародей скрючился у моих ног, выпучив глаза прижимаю руки к животу. Я же, довольный произведенным эффектом, медленно обвёл взглядом окружающих и заговорил:

— Любить вы меня, господа, не обязаны, с этим я спорить не собираюсь. Скажу больше — если хотите, можете меня даже ненавидеть, хоть это глупо и контрпродуктивно, но дело ваше. Я не рубль, всем нравиться не собираюсь… Но вот уважать меня и подчиняться в процессе совместной работы — ваша прямая обязанность, и по законам военного времени я вполне себе имею право тех, кто нарушает дисциплину, наказывать на своё усмотрение. Главное, не убивать да не калечить… Что ж, ни убивать, ни калечить я вас не буду — идет война, и нам нужны все маги, которые есть. Однако посмотрите внимательно на генерал-майора Изюмова и запомните увиденное. Нечто подобное будет происходить с каждым умником, что посчитает себя вправе нарушать субординацию, саботировать мои приказы или ещё каким-либо образом мешать выполнению возложенной на нас задачи. Если хотите жаловаться, если чем-то недовольны — можете вызвать меня на дуэль и решить дело схваткой. В таком случае я готов даже пойти вам на встречу и позволить перед схваткой провести все необходимые приготовления, дабы вы имели возможность биться в полную силу… Но тогда уж не взыщите и вы, господа — бить буду в полную мощь, так, что от вас только пух и перья летать будут. Когда вечером пойдете жаловаться начальству, не забудьте уточнить в штабе, кто я такой и чем таким отличился в битве за Магадан.

В общем-то, после этого работа пошла куда спокойнее. Мне в спину постоянно упирался ненавидящий взгляд Изюмова, но что поделать — не было у меня ни времени, ни желания вести долгие беседы и доказывать, что меня по праву поставили главным. На это могла уйти неделя, а то и не одна, килотонна моих нервов и масса усилий — и всё это безо всяких гарантий того, что результат оправдает затраченные усилия.

Но мы на войне. И терять время в тыловом, по факту, городе, под светские беседы неспешно колдую со слишком расслабившимися за десятилетия мирного существования имперскими чародеями, что за это время успели размякнуть и привыкнуть к мирному времени, я не собирался. Каждый потерянный в Магадане день — это отнятое у меня время на помощь в подготовке к грядущим сражениям моим собственным воинам.

Но, надо признать, ритуалисты, в военных кругах имевшие репутацию своеобразных «армейских умников», ребятами были весьма неглупыми. Имей я дело с подобными настроениями среди магов-боевиков, то одной взбучки не хватило бы точно — среди этой публики пришлось бы всех Старших Магистров по паре раз поколотить, прежде чем они вняли бы голосу разума. Ну как голосу — кулаку… Правда, и обиду долго бы не таили — их раз уж удастся силой подавить, то дальше будет совсем просто. Чародеи моего пошиба народ такой — если твёрдо знает, что кулак командире больше его собственного, а родовитостью и прочими вторичными факторами разницу в силе не покрыть, то в девяти случаях из десяти будут не просто слушаться, но ещё и уважать, причем искренне.

За одну лишь мою боевую мощь эти умники меня уважать не начали. Особенно забавно было на второй день совместной работы, когда они, получив втык в штабе генерал-аншефа и поняв, что спорить с судьбой не выйдет, начали полноценно трудится. Ведь в первый день мы больше были заняты не тем, что бы распутывать чужие чары, а каким-никаким слаживанием.

Но зато дальше они