Ступень Пятая - Инди Видум
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Здесь остались следы ритуала, — повернулся я к Ефремову.
— Это Александр Иванович развлекался, — подтвердил он мое второе предположение. — Я ж поначалу тебя дергать не хотел. Думал, сами справимся. Мне ж твой Постников таких страхов про тебя рассказал, что думал: все, ты при смерти. Счас вот вижу — страхи были несколько преувеличены.
Говорил он в своей обычной насмешливой манере, и все же я с удивлением понял, что Ефремов действительно обо мне переживал и именно поэтому не хотел дергать, пока не приперло.
— Не преувеличены, — встал я на защиту Постникова. — Даже Тимофею пришлось попотеть, чтобы справиться. Кое-какие проблемы остались, но они не критичны если не перенапрягаться. Цесаревич что-то обнаружил?
В последнем я сомневался, потому что, во-первых, иначе бы меня сюда не вызвали, а во-вторых, ритуалы Александр проводил очень уж небрежно, допуская иной раз ошибки совсем глупые, что его очень злило, потому что он считал, что императорская семья должна быть на высоте во всем. Скорее всего, с этим же было связано и то, что императорская семья отвергла мое предложение дать некоторое количество знаний Императорской гвардии. Возразили мне, конечно, опираясь на совсем другое, на то, что в Императорской гвардии служат представители кланов, которые не следует усиливать, а такие знания по клановой клятве должны быть переданы главе. На мой удивленный вопрос, почему клятва императору не стоит выше, мне ответили, что так исторически повелось.
— Ничего, — вздохнул Ефремов. — Говорит, что сигнал ушел, но направление засечь не получилось.
Скорее всего, неудача Александра произошла оттого, что для поиска живых и мертвых используют разные ритуалы, а проверить, жив ли Глазьев, он не удосужился. Зато я этим пренебрегать не стал и провел ритуал по всем правилам, благо ингредиентов мне насыпали щедро, трать не хочу. Но сам по себе факт того, что цесаревич, считающийся моим учеником, даже не посчитал нужным сообщить о проведении ритуала, был неприятен, если не сказать больше.
Даже вонь, которая возникла при проведении ритуала, была не столь тревожаща, потому что такого результата я подсознательно и ожидал. Проводили мы все в кабинете Ефремова, где никаких вытяжек не предусматривалось, поэтому в воздухе клубился раздражающий легкие дым, от которого раскашлялись мы оба, так что я очистил воздух заклинанием. Обычно я предпочитал обходиться без этого, потому что воздух после такой очистки казался неприятно-мертвым, как будто из него ушла сама жизнь, но выбора особого не было.
— Что я вам могу сказать, Дмитрий Максимович, — заявил я Ефремову. — Труп ваш Глазьев. Точнее, тело Новикова — труп. С душой возможны варианты.
— А тело Глазьева? — подался ко мне генерал. — По нему что сказать можешь?
— Накрех от поиска закрылся с самого начала, — напомнил я.
— Нет, я про то, живо тело или нет, — пояснил Ефремов. — Чтобы нам понимать степень жопы. Или это таким ритуалом определить нельзя?
— Попробовать можно, — согласился я и, чтобы не откладывать дело в дальний ящик, провел и этот ритуал на выданной обрадованным Ефремовым глазьевской футболке.
Футболка загорелась характерным мертвенно-зеленым огнем, еще и преотвратно завоняв. Ефремов раскашлялся, открыл окно и, выгоняя на улицу клубы вонючего дыма уточнил:
— Труп?
— Труп, — согласился я. — Теоретически его можно поискать. Вдруг Накрех пока не избавился от тела. Или тел.
Вероятность была низкой, но ненулевой.
— Тогда ищем. И его, и Новикова, — решил Ефремов, не собираясь отказываться даже от призрачной возможности обнаружения преступника.
Поиск трупов я не любил, очень уж неприятные ощущения возникали при этом. Но деваться было некуда, я попросил доступ к оборудованию, чтобы не заниматься алхимией в кабинете, и мы прошли в лабораторию Императорской гвардии. Большую лабораторию и хорошо оборудованную. Причем оборудование не простаивало, потому что при нас шло активное изготовление сразу нескольких зелий. Рабочее место нашлось и для меня, и вскоре два бутылька стояли на столе. На первом было написано «1Г», на втором — «2Н». Исключительно для дезинформации посторонних, потому что знающие люди понимали, что стоит за этими буквами. На нас с Ефремовым косились, но ничего не спрашивали, принимали все как должное.
Не знаю, сообщил ли кто-то из гвардейцев цесаревичу через голову начальства или он сам проинтуичил, но мы уже садились в машину, когда к нам внезапно подошел Александр.
— Вы куда? — недовольно спросил он.
— Попытаемся найти тела, Ваше Императорское Высочество, — отрапортовал Ефремов. — Ритуалы показали, что они оба мертвы, но возможно, хоть какие-то зацепки будут по месту.
— Думаете, найдете, Дмитрий Максимович? — уязвленно спросил Александр.
— Мы не пренебрегаем никакими возможностями, Ваше Императорское Высочество.
— Тогда я еду с вами, — решил цесаревич.
Не успели мы сесть в машину, как Александр сразу постучался ко мне через снохождение.
— Почему у меня не было результата? — спросил он, стоило мне откликнуться. — Я провел все в точности, как ты рассказывал.
Причем его тон не допускал возможности собственной ошибки. Подозрительный такой тон, намекающий на то, что я от него что-то утаиваю в процессе обучения. В чем-то он был прав, я действительно кое-что утаивал, но не в этом случае.
— Потому что ты проводил поиск как для живого, а он был трупом, — пояснил я. — Поиск трупа, а он сильно отличается, мы пока не проходили.
— Почему?
— Потому что у нас есть программа и мы идем строго по ней, — намекнул я. — Поиск трупов — это вообще из раздела некромантии, к которой мы не обращались. И я не уверен, что оно вам со Светланой нужно. Очень уж грязный раздел.
Смотрел на меня Александр так, как будто подозревал, что самое интересное я ему не передаю, обходясь незначительной частью того, что знаю сам. Вопрос этот поднимался не впервые,
