Кровавый дракон (СИ) - Шевченко Андрей Вячеславович

Одборг бросил косой взгляд на гроссмейстера, зябко поёжился и невежливо спросил:

— Ты чего притащился? Лекции мне читать?

— Вот ещё! Лекции я могу читать и своим подопечным. Хочу взглянуть на книгу Генетта, в которую ты вцепился, словно краб, и не выпускаешь из своих клешней.

— Ты же переписал пророчество. Слово в слово и даже, насколько я помню, расстояние между буквами повторил.

Гроссмейстер красноречиво посмотрел на Одборга, тот пожал плечами и, открыв настенный шкаф, достал ветхую книгу с пожелтевшими от времени и влаги листами. Аккуратно раскрыв её, священник нашёл нужное пророчество.

— Смотри, если хочешь. Но что ты собираешься тут найти?

— Сам не знаю, — хмуро ответил гроссмейстер. — Но у меня такое чувство, будто мы с тобой что-то упустили.

Он пробежался глазами по словам рокового пророчества и отдельно остановился на приписке, сделанной, судя по другому цвету чернил, позднее.

— Да, — наконец кивнул. — Именно это и сидело у меня зазубриной в памяти. Гляди, в конце чернила более светлые.

— Ну и что? Значит, у Генетта заканчивались чернила, и он долил новых, чтобы дописать пророчество.

— Или его посетило другое видение, уже после того, как он написал первое.

— Я не понимаю, к чему ты клонишь, — нахмурился Одборг.

— Я и сам ничего не понимаю, — признался Адельядо и прочитал вслух: — «Если кровавый дракон узнает об этом пророчестве, то сам послужит причиной гибели мира.» Узнает или нет, но, следуя логике, в любом случае он представляет собой опасность для…

Гроссмейстер замолк, невидящим взглядом уставившись в старую бумагу.

— Что случилось, Ади?

— Да вот размышляю, — неторопливо сказал гроссмейстер, — что подразумевал Генетт под словом «мир». Я почему-то раньше не обращал на это внимания. Если он имел в виду мир, как противоположность войне, это неприятно, но терпимо. А если он подразумевал под миром всех нас: людей, гномов, нашу землю…

— Чего?

— Мир — то место, где мы все живём. А угроза целому миру была всего одна — портал, через который к нам прорывались демоны во время Величайшей битвы. Помнишь Орхама? Он рассказывал, что вампирский мир уничтожили демоны. Превратили в пепелище. Сожгли. И наш кровавый дракон тоже имеет отношение к огненной стихие.

— Нет, не может быть, — побледнел Одборг.

Гроссмейстер без сил опустился на стул. Бывший архиепископ дрожащими руками налил вина в бокал, отхлебнул и проговорил:

— Ты хочешь сказать, что твой адепт может впустить в наш мир демонов?

— Нет, я хочу сказать, что впустить демонов он может только уничтожив Единого, который уже триста лет охраняет нас.

— Ересь, Единый неуничтожим! — привычно ощетинился церковник, но посмотрел на пророчество, сделанное общепризнанным святым, и сник. — Как маг, даже с драконьим даром, может уничтожить Единого? Это невозможно ни с божественной, ни с магической точки зрения.

— А чтобы уничтожить сверхголема, кровавому дракону нужно попасть в Запретный предел, — не обратив внимания на слова Одборга, продолжал размышлять вслух гроссмейстер. — Получается, что согласно одной части пророчества для спасения Ситгара кровавый дракон обязан побывать в Запретном пределе. А из приписки мы с тобой вывели, что посетив Запретный предел, он может уничтожить наш мир. Что ты выбираешь: спасение Ситгара или гибель нашего мира?

Адельядо криво усмехнулся, а бывший архиепископ посмотрел на него совершенно ошалелым взглядом.

— Оди, — гроссмейстер устало покачал головой, — сколько у тебя осталось вина из Гориэни? Давай надерёмся до зелёных демонов в глазах.

Глава 8

Баморрские холмы возникли давно — примерно лет семьсот назад. Баморр, прозванный Черепом за полное отсутствие волос на голове, был здесь наместником императора и решил воздвигнуть неприступный замок. Но местность была плоской, как блин, поэтому Баморр, бывший весьма деятельным человеком, приобщил к государственному делу магов. Путём каких интриг он сумел выписать из мироттийской Академии нескольких мастеров-магов земли осталось для истории неизвестным. Но уже через полгода посреди дремучих лесов возникли шесть холмов, а на центральном началось строительство замка. Сам Баморр-основатель не дождался окончания строительства — он погиб в одной из схваток с дикими лесными племенами, и стройку завершил его сын.

Все последующие поколения герцогов Баморрских вносили свою лепту в дело укрепления замка, и на вид он становился всё нелепее и ужаснее. Но вот своих изначальных функций — защищать обитателей даже во время длительной осады, замок не потерял.

Граф Брандо, доверенное лицо короля Мироттии, хмыкнул, глядя на башенки на стенах, раскрашенные в малиново-зелёные цвета. Безвкусица полнейшая — только человек, абсолютно лишённый чувства прекрасного мог так изуродовать внешний вид своего замка.

Затрубили рога, по стенам забегали солдаты, а у подъёмного моста выстроился почётный караул. Карета посланца мироттийского короля въехала в замок, и навстречу Брандо вышел сам герцог Баморр. Один слуга распахнул дверь кареты, двое других тут же принялись бросать на грязный мощёный двор пучки соломы, дабы уважаемый гость не запачкал башмаков.

— Здравствуйте, здравствуйте, ваше сиятельство! — широко улыбаясь, прорычал Баморр. — Как же я рад видеть вас в добром здравии.

— Спасибо, Баморр, и тебе того же!

Брандо обменялся с хозяином замка хлопками по плечам. Другому дипломат ни за что не позволил бы подобной вольности, но Баморр был его старым приятелем, совместно с которым он в юности опустошил не одну бочку пива. Причём, приятелем не из тех, кто надоедает просьбами о денежной помощи. Скорее, наоборот.

— Проходи скорее, дружище! Столы накрыты, кувшины налиты, девки помыты — всё готово к употреблению.

Брандо улыбнулся, услышав эту старую присказку. У большом зале, действительно, все вышеперечисленные приготовления к пиру были сделаны: столы ломились от яств, пыльные зелёные бутылки уставились в потолок запечатанными сургучом пробками, а несколько опрятных служаночек, в обязанности которых герцог вменил явно не только подачу блюд, ожидали приказаний господ.

— Бран, давай надерёмся, как в старые добрые времена, — хохотнул хозяин замка и подал пример, наполнив свой немаленький кубок.

Граф с воодушевлением поддержал начинание, опустошив поднесённую ему чашу — слово «кубок» никак нельзя было применить к этому полуведру. Час спустя, когда два благородных господина уже находились в соответствующем состоянии, две служанки принялись активно массировать спину и плечи дорогого гостя. Герцог Баморр, усадивший себе на колени пышную дамочку средних лет, искоса поглядывал на разомлевшего графа и усмехнулся в усы — похоже, время для переговоров настало.

— Так, девки, брысь, — отогнал он служанок. — Бран, ты ведь приехал не просто так повидать старого друга. Давай, выкладывай начистоту, что тебе велел передать Его Величество Ниал.

— Гы, — нетрезво ухмыльнулся граф. — А с чего ты решил, что король вздумал вести с тобой переговоры?

— С того, что ему было бы интересно, если бы клан Кровавой выдры Ситгара объединился с кланом в Мироттии. Даже последнему углежогу понятно, как сильно это укрепило бы его позиции. Да и воевать со мной не нужно. А мои солдаты — лучшие из всех воинов Ситгара.

— Лучшие, как же, — граф неприятно рассмеялся. — Помню, герцог Фрадбург говорил то же самое. Только где сейчас и сам герцог, и его клан? А ведь что ему стоило прислушаться к предложению моего государя? Нет же, королевской власти захотелось.

Герцог Баморр насторожился. Оказывается, Ситгарский клан Сокола вёл тайные переговоры с Мироттией. И старый демон Фрадбург ни единым словом не обмолвился об этом, а ведь Баморр считал его своим самым надёжным союзником. Надо подлить вина этому надутому дураку Брандо, он ещё много интересного может рассказать. Герцог лично налил вина графу, тот выпил и захрустел жареной перепёлкой, жуя её вместе с косточками.