Сделано в Америке. Как я создал Wal-Mart - Уолтон Сэм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кроме всего прочего, в собственности «Уолтон Энтерпрайсиз» находится банковская сеть в ряде окрестных городов. Джим на паях со своим партнером владеет местной газетой «Дейли Рекорд». История приобретения этой газеты является примером того, насколько далеко мы ушли от тех времен, когда Хелен могла пройтись по магазину, взглянуть на витрины и взять то, что ей хотелось. Кстати говоря, я никогда не одобрял эту привычку. Задолго до того как мы стали продавать акции «Уол-Март», я купил газету, так как понимал, что так нам будет дешевле размещать свою рекламу. Кажется, я заплатил за нее всего 65 000 долларов. А когда мы выбросили на рынок свои акции, нью-йоркские юристы сказали, что нам придется продать эту газету «Уол-Марту», так как иначе у нас будет преимущество перед компанией, являющейся общественной собственностью, если мы и впредь продолжим выпуск рекламы на страницах своей газеты. И мы продали ее «Уол-Марту» примерно за 110 000 долларов. Что ж, прошли годы, и Джим решил сам купить эту газету. Так что нам пришлось вызывать независимого консультанта, чтобы он оценил стоимость газеты на тот момент. Джим со своим партнером заплатили за этот чертов листок 1,1 миллиона. Она, в лучшем случае, давала мизерную прибыль, а реклама «Уол-Марта» не печаталась там уже много лет. Я к чему я все это говорю? Да к тому, что мы, наша семья, отодвинулись на задний план, чтобы не лишать «Уол-Март» преимущества не использовать свое положение собственников нечестным образом, и все в компании об этом знают.
Элис и Джон тоже немного поработали в «Уол-Марте», однако затем оба обосновали собственные независимые дела. Элис испытала себя на поприще закупщика, однако ей это дело не очень нравилось, а сейчас она - хозяйка собственной инвестиционной компании, «Ллама Компани», в Файеттвилле. Я некоторым образом убежден в том, что моя дочь - в точности такое же перекати-поле, как я, вот только непостоянства в ней еще больше, чем во мне. Джон, который был врачом «зеленых беретов» во Вьетнаме, стал в нашей компании вторым пилотом: первым был я сам. Он - самый независимый из всей нашей семейки и единственный, кто не живет в Арканзасе. И вообще, Джон - потрясающая личность. Он вместе со своей семьей осел на Западе и занимается проектированием и строительством парусных шлюпок. А еще он управляет крупной фирмой по опылению посевов, собственностью «Уолтон Эн-терпрайсиз». Мы все водим самолет, так что в случае необходимости можем срочно собраться все в одном месте.
ХЕЛЕН УОЛТОН:
«Лишь в одном Сэм коренным образом отличается от моего отца: тот всегда говорил мне, как мне надо жить, как мне следует работать, и постоянно давал мне задания. Не помню, чтобы Сэм слишком часто поступал так же с нашими детьми. Вероятно, я сама обращалась с ними именно таким образом, и они от меня достаточно натерпелись. Наверное, он это видел, и свой рот держал на замке».
ЭЛИС УОЛТОН:
«Когда мы росли, папа был очень снисходителен к нам. Когда мы играли в «А и Б», это мама давила на нас: «Я уже составила все «А» и знаю, что вы тоже сумеете это сделать». - Папа выражался помягче: «Вот, что я сделал. «А и Б» -отличная игра».
ДЖОН УОЛТОН:
«Помню, как я просил у папы позволения взобраться на обрыв, с которого открывался вид на реку Буффало. Он сказал: «Делай все, для чего ты уже достаточно большой». Какой воодушевляющий пример справедливой поддержки и доверительного отношения для меня, двенадцатилетнего тогда мальчишки. Годы спустя, когда я, уже будучи взрослым, искал собственный жизненный путь, отец пригласил меня присоединиться к команде «Уол-МарталАднако никогда не давил на меня. Он давал нам прекрасную возможность становиться взрослыми».
Одна из главных причин того, что я влюбился в Хелен - в ее самостоятельности. Например, в своей компании я известен, в частности, тем, что категорически настаиваю на посещении ежесубботних собраний в Бентонвилльском офисе всеми нашими руководителями и директорами магазинов. Одна из причин заключается в том, что все сотрудники наших магазинов по субботам работают. И я считаю, что те из нас, кто трудится в главном офисе, тоже обязательно должен посещать эти собрания. Кроме того, как я уже говорил, если Вы не желаете работать по выходным, Вам нечего делать в розничной торговле.
А вот Хелен говорит всем, кто бы ни спросил ее мнения, вот что.
ХЕЛЕН УОЛТОН:
«Я считаю, что это стыд и позор: большинство отцов и матерей, дети которых занимаются в спортивных секциях, не имеют возможности посещать соревнования, чтобы поддержать своих отпрысков, потому что вынуждены в субботнее утро идти на собрание. И я совершенно не виню людей за то, что им это не нравится».
Будучи торговцем, я всегда пытаюсь сохранить политический нейтралитет на людях, даже если у меня и есть какое-то мнение по некоторым вопросам. Но именно Хелен в резкой и прямой форме высказывает собственное мнение, если ее спрашивают. Она, честно говоря, слегка феминистка, думаю, что в чем-то она немного похожа на мою мать. Иногда у нас по этой причине бывают легкие недоразумения. Однако вот что я Вам скажу: она не спрашивает у меня, что ей следует думать по тому или иному вопросу, и я буду последним человеком на Земле, который станет пытаться навязывать ей свои убеждения. Единственная крупная ссора за всю нашу совместную жизнь произошла очень давно, на почве покупки автомобиля. Я был убежденным сторонником «шевроле», тогда как она выросла в семье, где не мыслили себе иной машины, как только «форд». В тот раз не победил никто, но мы поняли, что можем проявлять неописуемое упрямство, так что с тех пор и не ссорились по-крупному больше никогда. Мы были счастливы друг с другом, но вместе с тем оставались независимыми в том, что касалось наших личных пристрастий.
Очень напряженная ситуация создалась в нашей семье из-за всей этой шумихи насчет «самого богатого человека Америки». Не знаю, простит ли мне когда-нибудь Хелен то, что я поставил нас в положение, позволившее втянуть нас в эту историю.
ХЕЛЕН УОЛТОН:
«Я ненавижу становиться объектом любопытства. Людям до всего есть дело, мы стали притчей во языцех. Я до сих пор прихожу в бешенство, стоит мне лишь подумать об этом. Ненавижу - и все тут».
Признаться, меня иногда тревожит судьба будущих поколений Уол-тонов. Я понимаю: нереально было бы ожидать, что все они будут с утра пораньше разносить газеты, и знаю, что на это я не смогу оказать никакого влияния. Однако мне противно было бы знать о том, что кто-то из моих потомков скатится до той категории людей, которых я зову «праздными богачами», тех, которых я всегда считал лишними. Я очень надеюсь на то, что ценности, в атмосфере которых воспитывались и мы с Хелен, и наши дети, сохранятся и будут передаваться будущим поколениям нашей семьи. И даже если в будущем дети Уолтонов не сочтут необходимым трудиться с рассвета до поздней ночи, чтобы сколачивать себе состояние, я надеюсь на то, что они почувствуют влечение к какой-нибудь полезной деятельности, и что жизнь их не пройдет впустую. Быть может, наступило время кому-нибудь из Уолтонов подумать о том, чтобы заняться медицинскими исследованиями и поработать над лекарством от рака, или придумать новые пути распространения культуры и образования среди угнетенных слоев населения, или же стать на добровольных началах миссионерами в странах Третьего Мира. А может быть, и это как раз то, чего бы мне очень хотелось, кто-то из наших потомков ощутит в себе талант торговца.
