Французский легион на службе Гитлеру. 1941-1944 гг. - Олег Бэйда

29 января 4-й обер-квартирмейстер Генштаба вермахта, ведавший вопросами разведки, генерал-майор Герхард Мацки послал сообщение о французских добровольцах. Гальдер оставил упоминание об этом сообщении, но, к сожалению, не сказал, что в нем говорилось{257}.

Батальоны было решено отправить на Запад. I покинул Лиозно 11 февраля, II покинул Заольшу 12 февраля{258}. К 20 числу французы прибыли в Крушину, у Радома. Этот лагерь был тренировочным полигоном для еще одной иностранной части — Грузинского легиона{259}.

В первом февральском номере иллюстрированного журнала «Сигнал» за 1942 г., издававшегося на многих европейских языках, появилось несколько цветных фотографий, запечатлевших легионеров, прибывших в Смоленск (начало ноября 1941 г.){260}. В следующем номере, также вышедшем в феврале, была напечатана статья фотокорреспондента Ганса Хубманна под названием «За Европу». Автор был прикреплен к полку во время его наступления на Москву, а также вместе с легионерами участвовал в боях под Дютьково. Некоторые известные фотографии, сделанные в тот период (конец ноября — начало декабря) были опубликованы именно в этой статье. По словам Хубманна, французы сражались храбро, а от исторической антипатии между ними и немцами не осталось и следа; сам корреспондент, по его словам, быстро подружился с легионерами, в чем немалую роль сыграл «французский шарм»{261}.

Немцы решили «очистить» легион от неудовлетворительных кадров. Прежде всего, из рядов ЛФД отчислили иностранцев — русских, грузинских эмигрантов, а также небелых солдат — арабов и негров. Затем убрали офицеров, которым было больше 40 лет, унтер-офицеров и легионеров, которым было больше 30; отправились домой и те, кто физически не соответствовал предъявляемым нормам. Постарались немцы сократить и количество политических активистов от французских партий, а также бывших служащих Французского иностранного легиона из числа немцев{262}. Чтобы не настраивать против себя вчерашних союзников и не обижать их, по возможности все было сделано под видом отказа из-за медицинских показаний. Очень известной в истории ЛФД является дата 3 марта 1942 г., когда было проведено большинство отчислений.

Согласно военному дневнику тренировочного лагеря в Дебице (по март 1942 г., после пополнения прибывали в Крушину), всего в лагерь прибыло 190 офицеров и 2902 прочих чинов; из этого числа было демобилизовано 9 офицеров и 152 других чипа. Меморандум на имя начальника Генштаба сухопутных войск от 9 июля 1942 г. даст цифру в 113 офицеров и 3528 иных чинов; при этом в нем содержится указание, что в январе 1942 г. в обоих (I и II) батальонах было лишь 58 офицеров и 1038 других чинов{263}. По этой цифре можно понять, какие потери понес ЛФД под Москвой, в т.ч. во время отступления. Венгерский специалист Бенэ пишет, что из Крушины должны были отчислить порядка 800 человек, однако реальная цифра ушедших в два раза меньше; после «чистки» в лагере осталось больше 753 человек{264}. Если исходить из общей численности за январь 1942 г., то отчислили примерно 330–350 человек.

По сути, двух батальонов, I и II, больше не существовало: из их остатков создали «новый» I батальон, которым стал командовать майор Анри Лакруа, раненый под Москвой и имевший теперь Железный крест II класса.

В Дебицу за время, пока легионеры были на фронте, прибывали пополнения. Их накопилось достаточное количество: 1452 бойца. Имея их, французы думали заново восстановить полк, однако немцы, учитывая все факторы, решили, что лучше будет остановиться на двух независимых и укомплектованных батальонах. «Новый» I батальон уже был, а вторым но счету стал бывший в стадии формирования III батальон (по состоянию на 10 апреля 1942 г. он имел в своем составе 624 человека){265}. III батальоном командовал полковник Альбер Дюкро. Этот батальон был создан 6 декабря 1941 г., когда в Дебицу прибыл самый большой контингент ЛФД — 942 человека.

Итак, было два батальона в двух разных лагерях: «новый» I в Крушине и III в Дебице. Чуть позже изменится и наименование части: 15 октября 1942 г. ЛФД переименуют в усиленный 638-й французский гренадерский полк (verstakte Französisches Grenadier-Regiment 638){266}.

Немцы заставили всех, включая участников боев под Дютьково, повторно пройти курс военной подготовки. Французские офицеры находились под контролем германских офицеров, которые теперь внимательно следили за тем, как в подразделениях выполняются приказы командиров. III батальон проходил подготовку в течение трех месяцев, a I — полгода. Сложно сказать, насколько это пошло французам на пользу: например, те, кто уже «понюхали пороху», считали это лишним и просто скучали. Немцы же, судя по воспоминаниям, хорошо взялись за французов и муштровали их в соответствии с прусскими традициями. К примеру, во время занятий по огневой подготовке легионеров заставляли сотни раз собирать и разбирать винтовки, автоматы и пулеметы. Также практиковались полевые выходы и марш-броски по пересеченной местности в дневное и ночное время. Муштра порою приобретала весьма жесткие формы, особенно когда инструкторы, не жалея голосовых связок, кричали на французов, требуя, чтобы они четко выполняли команду «лечь — встать».

В апреле 1942 г. была сформирована запасная и учебная команда 638-го пехотного полка («Ersatz- and Ausbildungskommando des Franz. Infanterie-Regiments 638»). В задачу команды входило принимать пополнение из Франции, обучать новобранцев военному делу и отправлять их в качестве пополнения в батальоны. Позже это подразделение было передано в войска СС и переведено в лагерь Грайфенберг{267}.

Закончилась эта подготовка тем, что ЛФД потерял своего командира, полковника Лабонна. По сути, его просто «подтолкнули» к этому: 18 марта он приехал во Францию, но его никто (кроме посланника из посольства) не встречал. После ему была предложена административная должность в Центральном комитете ЛФД, от которой он отказался. Лабонн хотел посетить рекрутов в Версале, по это ему также не позволили сделать; не смог он добраться и до Польши, чтобы осведомиться о результатах начавшихся перестановок в легионе. Наконец, Лабонн решил поехать в Виши, по немцы не дали ему разрешения на въезд (не вышло пересечь границу двух зон), после чего, 2 июня, Лабонн сложил с себя полномочия командира ЛФД.

По состоянию на июнь 1942 г. в распоряжении группы армий «Центр» был 3641 француз{268}.

Легион, который все еще назывался полком, но сути, представлял собой два отдельных батальона и не имел командира. Видимо, этого и добивались немцы, приложившие руку к тому, чтобы сместить Лабонна с должности командира легиона. Немцы вели подготовку батальонов в соответствии со своими представлениями, которые были связаны с выполнением охранных и антипартизанских задач, поскольку французских легионеров решили привлечь к подавлению советского сопротивления в тылу вермахта.

Глава IV.

638-й ПЕХОТНЫЙ ПОЛК НА ОККУПИРОВАННОЙ ТЕРРИТОРИИ БЕЛОРУССИИ (1942–1944)

Война, которая велась в СССР в рамках расово-мировоззренческого противостояния, сопровождалась крайним ожесточением и огромным количеством преступлений против гражданских лиц; особенно хорошо это противостояние видно на примере войны в тылу.

Главными целями войны на Востоке, как пишет германский специалист Штрайт, были: уничтожение «еврейско-большевистской» правящей элиты СССР (в т.ч. восточноевропейских евреев); порабощение славянских народов (и их частичное уничтожение); создание колониальной империи на лучшей части территории СССР; создание в континентальной Европе «великого пространства» под немецким господством для дальнейшей борьбы с англосаксами{269}. К частичному уничтожению можно отнести и трагический сюжет с военнопленными, которых считали частью коммунистической системы{270}.

Основы будущей «восточной политики» были определены Гитлером на пятичасовом совещании 16 июля 1941 г. Как пишет американский специалист Фриц, Гитлер определил цели германской политики как: «Во-первых, управление; во-вторых, господство; в-третьих, эксплуатация»{271}. Таким образом, весь «поход на Восток» имел колониально-идеологический характер и цели: с одной стороны, была цель расширения государства и захвата ресурсов; с другой стороны, была борьба мировоззрений «Новой Европы» с «еврейским большевизмом» и «азиатским варварством».

Полному уничтожению подлежали евреи, коммунисты, а также все те, кто выступал против «нового порядка» (партизаны, диверсанты, саботажники, информаторы и т.д.). В случае неповиновения население ликвидировалось как пособники партизан. Немаловажно и то, что евреев на первом этапе оккупации (1941–1942) уничтожали наравне с партизанами, связывая оба понятия и в идеологическом плане приравнивая уничтожение первых к ликвидации последних{272}.

Не лояльное к оккупантам население делилось ими на две категории: «пособник бандитов» («Bandenhelfer») и «подозреваемый в связях с бандитами» («Bandenverdächtige»). «Пособников» уничтожали всегда; формально «подозрительных лиц» должны были отправлять в концлагеря (приказ Гиммлера от января 1943 г.), однако чаще их также убивали{273}. Колониальная политика совмещалась с использованием местных жителей для формирования коллаборационистских подразделений: некоторые военные либо не разделяли нацистской идеологии, либо поступались ей в целях военной целесообразности. Они считали, что тактика покорения Востока и превращения его в колонию контрпродуктивна. Гитлер, с одной стороны, не одобрял этого, руководствуясь «восточной политикой»; с другой стороны, он разрешал формировать легионы (опять же, с рядом ограничений) из «восточных народов».