Игроки Господа - Дамиен Бродерик

Я почти потерял терпение. Подошел к телефонной девушке, посмотрел ей прямо в глаза, позволив гневу проступить на моем лице:

— Вряд ли попадание сюда можно считать моей идеей, мадам. Кроме того, у вас моя одежда.

— Тебе ее вернут. Переоденься и уходи.

Из зеленоватой мглы появилась третья девушка, она словно шла по воде, неся мои сложенные джинсы и футболку. Носки, трусы и ботинки аккуратно лежали сверху, будто дар жрицы, каковым они и могли являться на самом деле. Ботинки высушили и начистили. Отрывисто кивнув, я принял сверток, сбросил одолженную рубаху. Телефонная дева наклонилась и подняла ее, с неподдельным интересом созерцая мою наготу. Девица была очень симпатичной (для гермафродита) и хранила молчание. Может, она умела только звонить. Не обращая на девушек внимания, я быстро оделся и продолжил разговор:

— Послушай, Аврил, я имею не больше представления о том, как выбраться из этого проклятого места, чем о том, как сюда попал. Однако, хочу узнать одну чертову вещь перед тем, как ты испустишь на меня свою ярость. Где внучатая тетушка Тэнзи? Что вы, лунатики, с ней сделали?

Рассеянный свет тускнел, и грот все сильнее напоминал мультики Диснея. Мне казалось, что вот-вот появится танцующий на цыпочках розовый бегемот. После долгой паузы телефонная девушка сказала человеческим голосом:

— Никогда о ней не слышала. Август, как бы там тебя ни звали на самом деле, весь этот шум — пустая трата времени, которого у меня сейчас нет, ведь один квадрант до сих пор не заполнен. Осталась минута. Если по ее истечении ты не исчезнешь, я затоплю это место, — девица слегка скривила рот, будто съела что-то кислое, и закатила глаза. Она этого не придумывала и не одобряла. Я начинал испытывать к ней симпатию. Совершенно другим голосом она добавила: — Спроси про каменный меч, — и, больше не сказав ни слова, девушки развернулись и скрылись в изумрудном полумраке. Я открыл рот, чтобы крикнуть, но тут погас свет.

Черт. Вода, повсюду вода, и ни капли… «Раз ты сюда попал, — сообщил я себе, стараясь сохранять спокойствие, — значит, можешь отсюда и выбраться». Конечно я сюда не попадал, меня забросили. Что там говорила Рут, чтобы открыть беззеркальное зеркало, или окно, или проход, или чертов портал? Как она это делала? В том великолепном дворце для роботов зеркал не наблюдалось, однако явно присутствовала какая-то восприимчивая операционная система. Она нашла и достала преподобного в церкви Святого Бартоломью в Вестгарте — сонном, добродушном городке — но вызов был отклонен сюда, в болотное царство Аврил. «Море и устрицы!» — подумал я и потряс головой в темноте. Потом глубоко вздохнул и громко произнес:

— Достань мне эту сволочь Джулса.

Конечно же, ничего не произошло.

Поеживаясь, я присел на корточки. Аврил выключила центральный обогрев. Бурлящий в пруду источник стал холодным и неприятным. Я уселся на податливую поверхность, на которой проснулся, еще раз стянул левый ботинок и носок, выставил ногу подошвой вперед.

— Открыть… — что там было за слово? Немецкое, вроде бы. Как по-немецки дверь? Ты. Нет, оно было… оно было мокрее. Как плеск волн в океане, как шевеление воды. — Открыть «schvelluh», — твердо произнес я, отчаянно надеясь.

В темноте вспыхнул крошечный огонек, в метре над моей головой. Я напялил на себя носок с ботинком, встал, подался вперед. Светлячок остался на месте, хотя я ожидал, что он обманчиво ускользнет, поманит меня за собой, и я свалюсь в воду. Очень осторожно я прижался к огоньку глазом, словно к замочной скважине в запертой двери.

Мутный свет. Возможно, что-то вроде защитного экрана. Куда я хочу отправиться? Кого призвать? Дьявол, ясно кого.

— Достань мне Лун. Ничего не произошло.

Я начал дрожать. Температура быстро падала. Еще немного — и пруд замерзнет, а я вместе с ним. Уму непостижимо. Почему эта безумная колдунья так со мной обошлась? Я вспомнил слова мусорщика, комического персонажа из ночного кошмара, бывшего, как я теперь слишком хорошо убедился, реальностью: «Это ведь не конец света, когда один из них оказывается втянут в Состязание». Тогда он обихаживал труп, поэтому я не счел сию фразу ободряющей. С другой стороны, метка зверя на моей ноге свидетельствовала о том, что я отнюдь не обычный человек. Может, не человек вовсе. Может, родственник всех этих чокнутых, ведь Аврил, по крайней мере, кажется, поверила, что у нас общие родители.

Я попытался просунуть указательные пальцы в светящееся отверстие и умудрился расширить его до величины спичечного коробка. Дальше оно не шло. Ну и ладно. Если до Лун так просто не добраться, попробуем пойти другим путем. Я прижался губами к светящейся дыре и произнес:

— Достань мне Мэйбиллин.

Пятно света раскрылось, словно ирисовая диафрагма. Я прижимался к нему, поэтому едва не упал внутрь. Поколебавшись, все-таки решился. В конце концов, я ведь пытался убраться отсюда подальше. Поэтому шагнул в проход, споткнулся и свалился в пурпурные листья под блеклым осенним или зимним небом слегка красноватого оттенка.

Мэйбиллин обнаружилась в объятиях какого-то овоща, тошнотворно белесого, с фиолетово-голубыми полосками. Судя по всему, она ничего не имела против. Это ведь не было педерастией или чем-то таким особенным. Просто Мэйбиллин питала слабость к овощам. «Оно» пыхтело и извивалось под ней. Должно быть, эта тварь умела передвигаться; может, в этом мире жили триффиды. В воздухе пахло потом — или мощными феромонами, тестостероном, и мне тут же захотелось с кем-нибудь подраться, побежать сломя голову — но на Мэйбиллин запах явно действовал, будто кошачья мята. Я зажмурился, сделал шаг назад и врезался во что-то. Ударился той самой рукой, которую только что исцелила медуза. Вскрикнул от боли.

Озадаченные любовники судорожно дернулись в последний раз, после чего уставились на меня со смущением и, полагаю, с досадой, однако я не собирался вникать в нюансы эмоциональной реакции Мэйбиллин на мое появление. Подхватив ушибленную руку, я обернулся, чтобы посмотреть на препятствие — и внезапно начал хохотать, точно идиот.

Я врезался в летающую тарелку.

Хрустальная полусфера, знававшая лучшие дни, едва различимая под тусклым металлом корпуса, а надо всем этим — индустриальная кабина 50-х, напоминающая творение новичка-жестянщика, с полупрозрачными иллюминаторами, антеннами на макушке и маленьким куполом, увенчанным пульсирующим пыльно-красным фонарем. Летающая тарелка Джорджа Адамски1. Вы бы тоже расхохотались.

Мэйбиллин отсоединилась от овоща с весьма неприятным чмокающим звуком. Совершенно голая, она кинулась ко мне и схватила меня за уши. Я слишком ослабел от смеха, чтобы защищаться.