Сармат. Кофе на крови - Александр Звягинцев

Сарматов отталкивает рацию и что есть силы бьет кулаком по броне. Никто к нему с расспросами не пристает — и так видно, что дело — дрянь.

Утро. Поднимая тучи красной пыли, похожей на молотый кофе, камуфлированный Ми-8 садится на площадку перед дощаным сараем.

— Рота, подъем! — кричит дневальный спящим в гамаках бойцам.

Из пристройки, одеваясь на бегу, навстречу вышедшему из вертолета костистому генералу торопится Сарматов.

— Товарищ генерал-майор, докладывает капитан... — начинает рапортовать он.

— Не ори. Сармат! — останавливает его генерал и задает вопрос: — Сколько раз за ночь из вас юшку пускали?

— Четыре, товарищ генерал.

— Потери?

— Шесть — «груз двести» и двое — легкораненые.

— А за все время?

— Двадцать один и девять раненых.

— На других точках еще круче! — произносит генерал и спохватывается: — Обойдусь без бесед с личным составом... Скажи, чтобы архаровцы спали, а сам ступай в вертушку — там человек по твою душу!

У трапа вертолета стоит одетый в гражданское Савелов. Он протягивает Сарматову руку, но тот подносит руку к берету и, не остановившись, поднимается в салон. Костистый генерал жестом показывает ему место напротив грузного человека в штатском с седыми кустистыми бровями и представляет его собеседнику:

— Вот, капитан Сарматов — прошу любить и жаловать!

Грузный человек кивает в сторону иллюминатора и спрашивает:

— Что вы обо всем этом думаете, капитан?..

— А что мне об этом думать! Это не в моей компетенции. Пусть начальники думают — мое дело воевать! — отвечает Сарматов.

— Как разговариваешь с генерал-лейтенантом... нашим коллегой?! — вскидывается костистый генерал.

— Виноват, товарищ генерал-лейтенант! — вскакивает Сарматов.

— Ничего, у меня на лбу не написано! — добродушно кивает грузный и показывает на кресло. — Откуда они сюда приходят? — спрашивает он.

— Из-за реки, — отвечает Сарматов. — Приходят по нескольку групп. Одна-две отвлекают, три-четыре бьют наверняка. У них каждый наш окоп пристрелян. С точностью до минуты знают о приходе и уходе транспортов с кофе...

— С этим мы разобрались! — перебивает его грузный генерал. — Не всем по нутру наше пребывание здесь. ЦРУ на ушах стоит!..

— Как думаешь, капитан, что у них там — за рекой? — спрашивает костистый генерал.

— За рекой? — Сарматов на мгновение задумывается, потом твердо произносит: — За рекой база «зеленых беретов» США, товарищ генерал.

— «Зеленых беретов» — скажешь тоже! — отмахивается костистый. — Ты бы еще инопланетян приплел!

— Подожди! — грузный генерал пристально смотрит на Сарматова и спрашивает: — На чем основана твоя уверенность, капитан?

— На голых фактах. Мы их тут знаете сколько наморозили, товарищ генерал! — усмехается Сарматов. — И что бросается в глаза?.. Все они почти одного возраста и роста, чистые, ухоженные... Много высоких негров... А их тактика... Я по академии помню тактику «зеленых беретов» во Вьетнаме.

— Это косвенные доказательства! — говорит костистый генерал. — Всего лишь предположения!

— Мы вчетвером на днях заблудились в лесу... в лесу за рекой и наткнулись на «артисток», — продолжает Сарматов.

— Что? — покрываясь пятнами, вскидывается костистый генерал.

— На кого наткнулись? — переспрашивает грузный.

— На мины итальянского производства! — бросает костистый генерал и хватает Сарматова за плечо: — Погоны тяжелы стали?.. Что, случайно заблудились в соседнем государстве?..

— А в соседнем борделе девки всегда слаще! — усмехается Сарматов, пытаясь освободиться от цепкой руки генерала. — В Союз, архаровец! На тюремную баланду! — орет тот, не разжимая руки. Лицо его напоминает маску разгневанного туземного бога.

— Остынь! — раздраженно бросает грузный и вновь поворачивается к Сарматову: — Тут не до шуток. Лучше расскажи мне дальше про «артисток»!..

— Ну, перенесли мы их на другие тропы. Ночью за рекой раз десять громыхнуло, а у нас эта ночь была без погибших, — отвечает Сарматов.

— А если бы на весь мир громыхнуло! Ты об этом подумал, твою мать?! — вновь принимается орать костистый генерал. — Твое дело — студентов охранять, а ты?.. Героя из себя корчишь?..

— В том-то и дело, что я студентов охраняю! — крутанув желваками, отвечает Сарматов.

Грузный генерал поворачивается к костистому.

— Громыхнуло!.. А ни журналистского воя, ни нот, ни протестов! — говорит он и поднимает вверх палец: — Проглотили!.. Почему?.. Не хотят расшифровывать эту базу?.. Не хотят!..

Костистый пожимает плечами.

— Вы — разведка, вам виднее! — отвечает он и идет к выходу из вертолета.

Следом за ним по знаку грузного генерала салон покидает Савелов. Генерал расстилает на столике карту.

— Капитан, нарисуй, где у них что, — просит он.

— Вот отсюда река уходит на их территорию, — показывает на карте Сарматов. — В двенадцати километрах по ней — казармы на пятьсот человек. В трехстах метрах на берегу — вилла. Это — штаб с оборудованием радиоразведки и космической связи. Четыре километра на север — склады боеприпасов. Добра на складах, похоже, лет на пять хватит.

— Охрана? — спрашивает генерал, оторвавшись от карты и глядя на Сарматова в упор темными въедливыми глазами.

— Усиленная. Вышки, телекамеры, собаки... Да, забыл — рядом со штабом вертолетная площадка и... бордель, — отвечает Сарматов.

Генерал наклоняется к нему ближе и произносит:

— Чтобы они вас как котят не передушили здесь, моих человек пятьдесят в этот бордель сводишь, а?..

— Нет! — качает тот головой. — Десять — и моих...

Брови генерала взлетают вверх.

— Но два условия, — говорит Сарматов. — Первое: десять аквалангов, лучше американских, столько же автоматов «узи» с патронами, кило сто пластиковой взрывчатки с радиодетонаторами.

— Второе?.. — спокойно спрашивает генерал.

— Второе: вы меня не знаете, никогда со мной не разговаривали, ничего мне не приказывали...

Генерал бросает на него быстрый взгляд. Он замолкает на некоторое время, видимо, обдумывая все «за» и «против». Потом, словно что-то для себя решив, спрашивает Сарматова:

— Когда... по первому условию?..

— Если в это сделали еще вчера, сегодня шестеро моих ребят были бы живы!

— Понял... — мрачнеет лицом генерал. — Вертолет прилетит завтра на рассвете.

— Разрешите идти?

— Идите! — кивает генерал и вновь устремляет взгляд в иллюминатор.

Никарагуа. Северо-восточная граница

17 июля 1985 г.

Сумерки опускаются на сельву и на протоку, выводящую к основному руслу реки. Десять человек в аквалангах и костюмах для подводного плавания, укрываясь за кустами, направляются по берегу протоки к реке. Внезапно идущий впереди Алан предостерегающе поднимает руку, и все бросаются на землю.

С протоки доносятся приглушенные голоса и плеск воды. Сарматов осторожно раздвигает ветви куста. Картина, представшая его взору, поднимает волну гнева: две обнаженные студентки сидят по горло в воде, одна стирает, а еще одна, обнаженная, длинноногая, делает на берегу гимнастику. При виде черной фигуры, материализовавшейся из зарослей, из горла гимнастки рвется крик ужаса, но Сарматов успевает зажать ей рот рукой.

— Завтра вас выпорю за самоволку! — говорит он ей на ухо. — Гусанос вот-вот будут здесь, поняла, Афродита?! Забирай своих подружек и немедленно дуй в лагерь!.. Поняла?

Сарматов отнимает руку от лица девушки.

— Поняла, Скиф! — кивает она.

— Я не Скиф, а Сармат!

— А я не Афродита, а Рита! — говорит она и, спохватившись, прикрывает наготу руками.

На их голоса из-за кустов выглядывают остальные студентки.

— Брысь в лагерь, поганки! — командует им Сарматов.

Подхватив одежду, студентки убегают в сумерки сельвы.

Обшарив биноклем протоку и противоположный берег реки и не заметив ничего подозрительного, Сарматов машет рукой. Десять черных фигур бесшумно погружаются в воду.

Резкий порыв ветра проносится над сельвой, по глади реки идет рябь, которая стирает отражающиеся в воде сполохи вечернего неба. На реке расплываются круги от первых капель начинающегося дождя, и вскоре и река и сельва скрываются за плотной завесой теплого, тропического, муссонного ливня.

После пронесшегося муссона ночная сельва и река живут загадочной и неведомой жизнью. Слышатся беспокойное бормотанье обезьян, вскрики ночных птиц, всплески воды и непривычные голоса диких зверей. В звуки ночной сельвы вплетается тихая джазовая мелодия — по берегу идут двое в камуфляжке с оружием. В руке одного — транзисторный приемник. Подойдя вплотную к берегу, люди пристально вглядываются в темень над рекой, о чем-то говорят и громко смеются, не замечая появившихся за их спинами двух черных фигур. Когда их безвольные тела запрокидываются на луговинку у кромки воды, Сарматов, вытирая о траву нож, бросает Алану: