Искусство стильной бедности - Александр Шёнбург

Нескромная тяга к дальним странствиям, к сладкой жизни на берегу, круизам и роскошным отелям, экзоти­ческим напиткам у бассейна и тому подобным клише возникает в нас из-за распространенного, но ошибочно­го представления, будто путешествия сами по себе обла­дают некой неоспоримой ценностью.

С тех пор как появилось слово «туризм» — первая фиксация в словаре датируется 1810 годом, — только ле­нивый не возводил на туризм хулу. Уже через тридцать лет Фонтане сетует: «К особенностям нашего времени относятся массовые путешествия. Раньше в странствования отправлялись избранные, сегодня — все поголовно». Причем толки о «старых добрых временах» для странствующих — совершеннейшая чепуха. Длительные перемещения в пространстве прежде были уделом курь­еров пилигримов, разбойников и купцов. Они никогда невоспринимались как удовольствие и часто были со­пряжены с опасностями. Перед тем как отправиться в долгую поездку, заказывали службу, а прощаясь, не чая­ли вернуться. Собираться в путешествие без веских на то причин до середины XIX века считалось безумием.

Путешествия ради путешествий стали изобретением младших сыновей из зажиточных английских семейств. Буржуазия наблюдала, как авантюристы из высших сло­ев надев кникербокеры, взбирались на высокогорья и блуждали там с раскрытыми путеводителями. И буржуа­зии захотелось им подражать. То, что мы сегодня назы­ваем туризмом, стало логическим продолжением экстра­вагантной причуды английских снобов. А нынешние попытки следовать джентльменским обычаям былых времен выглядят полной несуразицей.

К примеру, в Кении, посреди зарослей, неподалеку от озера с бегемотами, стоит «Финч Хаттон Лодж», отре­ставрированный охотничий домик Дени Финча Хаттона, английского суперсноба. Персидские ковры, бордо в хрустальных графинах, столы из красного дерева — все это хранится в маленьком домике. В отличие от фильма Сидни Поллака «Из Африки», где роль Финча Хаттона исполняет остроумный и обольстительный Роберт Редфорд, реальный Хаттон был трусоватым эксцентриком, который вел себя в Кении примерно так же, как, по нашим представлениям, должен был вести себя Рудольф Мосхаммер*. В конце XIX столетия сотни подобных джентльменов заполонили английские колонии, и этостало еще одним признаком общего упадка Британской империи.

*Мюнхенский модельер, известный своим эксцентричным повелением.

Со временем причуды избалованных и скучающих анг­лийских снобов переросли в массовую индустрию число ежегодных туристических поездок достигло 10 миллиардов. Люди устраивают себе пляжный отдых в сонных царствах и «отводят душу», которая тут же забо­левает морской болезнью. Или кочуют по городам и ве­сям от одной достопримечательности к другой, подни­маясь на каждую башню, посещая каждую ратушу, до тех пор, пока у них не отвалятся ноги. Среди всех увлечений состоятельных европейцев туризм доставляет наиболь­шее количество неудобств.

Совершенно непонятно, почему люди копят целый год деньги, чтобы потом бездумно разбрасываться ими в поездке («Мы же отдыхаем!») и жаловаться на то, что ис­комое удовлетворение приходит не так быстро, как ухо­дят деньги из кошелька. Влечение к азартным играм, ко­торое отличает наших соотечественников во время отпуска в Австрии, Италии, Греции или Испании, после введения евро, к счастью, немного поутихло. Однако не­изменным остается желание угодить в одну из туристи­ческих западней и вести себя с той же отрешенностью, с какой пьются подслащенные коктейли с ромом и второ­сортное вино, к которым дома никто даже не подумает притронуться. И еще особую радость вызывает «рос­кошь» проживания в отеле.

Провозглашение отеля оазисом светскости также относится к мифам индустрии развлечений. Долгое время отели служили последним прибежищем для лю­дей, которым негде было остановиться. Точно такую же роль они играют и сегодня. Светскими отели были лишь в коротком промежутке между своим появлением в 1910 году и началом Первой мировой войны, то есть четыре года. Тогда их считали сенсационным открыти­ем (таким же, как пассажирские лайнеры) и они при­влекали внимание высших слоев общества. После Первой мировой отельная культура расцвела еще один раз: с середины двадцатых до кризиса 1929 года. А затем время больших и роскошных отелей миновало безвоз­вратно.

Всемирные сети отелей абсолютно уравняли степень комфорта. Дорогой номер в Вольфсбурге ничем не от­личается от такого же в Куала-Лумпуре или Ванкувере и, хотя относится к категории «суперлюкс», размерами не превышает двухместный номер в гуммербахском пансионе. На крохотном баре, в котором можно отыс­кать яблочный и апельсиновый соки, пиво «Беке», ми­неральную воду и соленые палочки, установлен малень­кий телевизор. Окна открыть нельзя, но слышно, как работает вентиляционная система. И если вы находи­тесь не в арабской стране, то на телевизоре обнаружит­ся карточка с рекламой местного порноканала.

Хуже, чем городские отели, выглядят только отели туристические. Они вполне могут сравниться с преис­подней: искусственная пьяцца, стилизованная под «итальянскую деревню» (так, постойте, а мы разве не в Шарм-эль-Шейхе?), вокруг которой расположены не­сколько круглосуточно работающих магазинов и семь различных ресторанов «all inclusive»*. Детей заманива­ют в специальные комнаты и на экскурсии, из-за чего родители их почти не видят. Причем все устроено так, чтобы посетителю не хотелось выходить за пределы ого­роженной территории, поэтому администрация отеля всеми силами пытается создать идеализированный об­раз местной жизни на курорте.

Еще более далека обыденность от круизов, которые представляют собой не что иное, как клубный отдых в чистом виде. Однажды — не ради удовольствия, а по работе — я совершил поездку на «Корэл Принсес», крупнейшем пассажирском лайнере, который так и не толкнулся по пути ни с одним айсбергом. Брутто-регистровый тоннаж этого корабля составляет 120 тысяч тонн. А в соответствии с ним вычисляется то количест­во сладостей, которое берут на борт.

*«Все включено» (англ.).

Для людей, влюбленных в море, лучшего отдыха и не придумаешь, они могут непрерывно удовлетворять все свои потребности: завтракать, обедать, полдничать и два раза ужинать. А двадцатиминутную паузу между трапе­зами без труда удается заполнить всяческими закусками в круглосуточно работающих бистро, где хранится две трети мировых запасов калорий. По-настоящему ужасно то, что люди не отказываются ни от одного предложения поесть, так как уже заплатили за эту возможность круг­ленькую сумму.

Сравнявшись по весу с небольшим автомобилем, люди выбираются на сушу, но проводят там не более двух-трех часов, так как цена стоянки высока и каждая дополнительная минута может принести убытки фрах­товщикам. Сошедших на берег тут же загоняют в стоя­щие наготове автобусы и быстро провозят по центрам туземных промыслов, где желающие могут купить ка­кую-нибудь деревянную безделушку. Как ни странно, безделушки эти одинаково выглядят и на Ямайке, и в Таормине, а делают их наверняка в Гонконге или Тайване.

На большинстве крупных кораблей есть площадки для мини-гольфа, бассейны, тренажерные залы, но ни­кто ими не пользуется, потому что «bord-shop» не пре­кращает работать ни на минуту. В этом корабельном ма­газине можно отовариться беспошлинно, то есть купить ненужные вещи и продукты чуть дороже, чем в город­ском супермаркете, получив в подарок пакет с надписью «Duty Free». Люди, пренебрегшие магазином и бистро, греются на солнышке и пытаются как можно быстрее сравняться загаром с Мишелем Фридманом*.

* Немецкий адвокат, политик и телеведущий. В 2001— 2003 гг. был президентом Европейского еврейского конгресса.

Вероятно, круизный отдых пользуется особенной по­ностью у пенсионеров, потому что только они мо-отдохнуть от него дома.

Тому, кто не придает отдыху большого значения, сове­ют взять билет на самолет. Тогда путешествие начи­нается с подъема около четырех утра, чтобы вовремя приехать в аэропорт. Ведь главное правило европейско­го воздухоплавания гласит, что пассажиры должны простоять не меньше часа в очереди, чтобы зарегистри­роваться на рейс, а потом прождать еще два часа, что­бы не улететь с пустыми руками. Когда же вы наконец благополучно добираетесь до места 84G (мисс Хрюшка с одной стороны, мистер Острые Локти с другой), то команда воздушного корабля не упускает случая поза­ботиться о том, чтобы вы не опустили спинку вашего кресла.

Вертикальное положение спинки кресла при взлете и посадке — правило, которого придерживаются только для порядка. С точки зрения техники безопасности не важно, опустим ли мы кресло на те три миллиметра, на которые его можно опустить, или нет. Но вероятно, стюардессы скорее откажутся от части своей зарплаты, чем от возможности наставлять пассажиров.