Округ Форд. Рассказы - Джон Гришэм

А прозвучал он во время ленча, во вторник, унылым и серым днем в начале февраля. И поскольку было уже начало первого, Мак сам взял трубку — его секретарша Фреда вышла прогуляться и перехватить сандвич. Фирма у Мака была маленькая, содержать большой штат сотрудников он не мог — вот и пришлось ответить самому. И тот факт, что он тогда оказался в конторе один, сыграл решающую роль. Если бы к телефону подошла Фреда, последовали бы вопросы, причем многочисленные. Действительно, многого из того, что произошло дальше, не было бы вовсе, если бы Фреда оказалась на своем посту, в приемной, неподалеку от входной двери в маленькую контору под названием «Джейкоб Маккинли Стэффорд, юридические услуги».

После третьего гудка Мак перенес телефон к себе на стол в глубине помещения, снял трубку и бросил коротко:

— Юридические услуги. — В среднем за день ему звонили раз пятьдесят, в основном — воинственные супруги и рассерженные кредиторы. А потому он уже давно выработал привычку менять голос и не называть своего имени — конечно, только в том случае, если на посту не было Фреды, фильтрующей звонки, и приходилось снимать трубку самому. Мак просто ненавидел подходить к телефону, но и обойтись без этого аппарата было невозможно. Подобно любому другому юристу из Клэнтона, а их тут было предостаточно, Мак никогда не знал, что сулит ему очередной телефонный звонок: возможно, хороший улов, большое и важное дело, щедрую оплату услуг или даже подъем по карьерной лестнице. Мак вот уже много лет мечтал о таком звонке, хоть и не решался признаться в этом даже самому себе.

И вот холодным зимним днем, когда синоптики обещали слабый снег, такой звонок наконец прозвучал.

Мужчина с акцентом, судя по всему, северным, попросил:

— Будьте добры мистера Мака Стэффорда.

Человек звонил явно издалека, голос был каким-то слишком ровным, а потому Мак ничуть не обеспокоился и ответил:

— Слушаю вас.

— Это мистер Мак Стэффорд, адвокат?

— Именно. Кто говорит?

— Позвольте представиться. Марти Розенберг, работаю на фирму «Дурбан и Лэнг», из Нью-Йорка.

— Из Нью-Йорка? — пожалуй, с излишним нетерпением переспросил Мак. Ну конечно, из Нью-Йорка, просто не может быть иначе! По делам он никогда не бывал в больших городах, но, конечно же, знал о фирме «Дурбан и Лэнг». Каждый юрист Америки по крайней мере хоть раз слышал об этой фирме.

— Совершенно верно. Могу я называть вас просто Мак? — Голос торопливый, но вежливый, и Мак вдруг живо представил себе этого Розенберга — сидит себе в шикарном офисе с дорогими картинами на стенах, с кучей помощников и секретарей, непрестанно снующих вокруг и обеспечивающих все его нужды. И вот, несмотря на столь высокое положение, этот человек столь дружелюбно к нему обращается. И тут Мак ощутил неуверенность. Он окинул взглядом свою жалкую тесную комнатушку и подумал: этот мистер Розенберг уже наверняка догадался о том, что нарвался на неудачника из маленького провинциального городка, потому как он сам снял трубку.

— Да, конечно. А я буду называть вас просто Марти.

— Вот и чудненько.

— Прошу прощения, Марти, что схватил телефонную трубку. Просто моя секретарша вышла на ленч. — Для Мака было крайне важно дать понять новому знакомому, что в конторе у него все путем, что и у него, как у каждого настоящего юриста, имеется секретарша, тоже самая настоящая.

— Ах да, совсем забыл о разнице во времени — у вас теперь на час меньше, — с оттенком легкого презрения заметил Марти. Первый намек на то, что их, возможно, разделяет нечто большее, чем какой-то там час.

— Чем могу быть полезен? — спросил Мак, решив взять контроль над ситуацией. Довольно пустопорожней болтовни. Ведь они оба серьезные занятые люди, как-никак юристы. Он пытался представить, которое из его дел могло зацепить, привлечь внимание столь крупной юридической фирмы.

— Видите ли, мы представляем интересы швейцарской компании, что недавно приобрела большую часть акций «Тинзо груп» из Южной Кореи. Когда-нибудь слышали о «Тинзо»?

— Ну разумеется, — быстро ответил Мак, судорожно вспоминая, что это за компания такая «Тинзо». Да, что-то он о ней слышал, но вот что именно…

— И, согласно давним документам «Тинзо», вы когда-то представляли интересы лесорубов, подавших иск против подразделения «Тинзо» на Филиппинах за то, что получили ранения бракованными бензопилами, производимыми этой самой компанией.

Ах, ну да, конечно! Теперь Мак вспомнил, хоть и не до мельчайших подробностей. Старое, давно протухшее дело, забытое по той причине, что он сам приложил немало усилий, чтобы забыть о нем раз и навсегда.

— Ужасные ранения, — тем не менее пробормотал он. И сколь бы ни были они ужасны, Маку, к величайшему его разочарованию, так и не удалось предъявить фирме судебный иск. Много лет назад он подал его, но вскоре потерял к делу интерес, поняв, что быстро и бескровно уладить его не получится. Созданная им система возмещения убытков оказалась, мягко говоря, шаткой. У бензопил производства компании «Тинзо» оказался впечатляющий «послужной» список, они многократно были признаны безопасными. И, что самое главное, судебная тяжба по возмещению убытков оказалась бы весьма сложной и просто непозволительно дорогой. Как правило, подобных длительных и скандальных разбирательств Мак старался избегать. Куда как приятнее и спокойнее вести бракоразводные процессы и дела по банкротству отдельных клиентов, составлять завещания или заверять сделки. Пусть и оплачивались эти услуги неважно, но Мак, подобно большинству юристов Клэнтона, предпочитал работать спокойно, избегая рисков. Да и на жизнь, пусть скромную, ему хватало.

— У нас нет никаких документов о том, что иск поступил на судебное рассмотрение, — сказал Марти.

— Пока он и не поступил, — ответил Мак со всей бравадой, на которую только был способен.

— И сколько у вас заведено на компанию дел, Мак?

— Четыре, — бросил он, хотя вовсе не был уверен в точности цифры.

— Да, это соответствует нашим данным. У нас имеется четыре письма, которые вы отослали в компанию какое-то время назад. Однако с тех пор никакой особой активности вы вроде бы не проявляли.

— Дело еще не закрыто, — ответил Мак, что в целом являлось ложью. Хотя с чисто технической точки зрения файлы были еще открыты, он не прикасался к ним вот уже несколько лет. «Рыбные файлы» — так он их называл. Или «тухлое дело». Чем дольше лежать неподвижно, тем больше вони. — Ограничение срока — шесть лет, — с оттенком самоуверенности заявил он, точно собирался или мог завтра же, прямо с утра, дать делу ход.

— Лично мне это кажется довольно странным, — заметил Марти. — Последние четыре года с ними не происходило ровным счетом ничего.

В стремлении перевести разговор в более выгодное для него русло Мак решил идти напролом:

— А что, собственно, происходит, Марти?

— Видите ли, наш швейцарский клиент подчищает свои документы и хочет избавиться от самой возможности судебного иска. Они европейцы, система наших гражданских правонарушений и порядок их рассмотрения просто недоступны их пониманию. Если честно, они очень всего этого боятся.

— И не без причин, — вставил Мак, точно привык выкачивать огромные суммы из несущих зло корпораций.

— Короче, клиент желает избавиться от этой потенциальной угрозы, вот меня и попросили переговорить с вами, чтобы уладить вопрос мирным путем. Как-то договориться.

Мак вскочил на ноги, телефонный аппарат болтался где-то между подбородком и плечом, сердце колотилось как бешеное, а пальцы уже пытались выудить «тухлую рыбешку» из груды пыльных папок, сваленных в углу за столом. Он судорожно перебирал их в поисках имен клиентов, пострадавших от коварных бензопил производства компании «Тинзо». Как этот Марти сказал? Уладить мирным путем? И тогда деньги должны перейти из рук богача в руки бедняка? Мак просто не верил своему счастью.

— Вы слушаете меня, Мак? — спросил Марти.

— Да, конечно, просто листаю тут одну папку. Ага, так, посмотрим… Бензопилы все одинаковые, модель «58Х», двадцать четыре дюйма, режут как лазером, сказано в рекламе, но вот по какой-то причине скоба, предохранитель на цепи, оказалась дефектной, и орудие труда стало опасным.

— Надеюсь, вы меня правильно понимаете, Мак. Ведь я звоню вовсе не для того, чтобы выяснить, в чем там дефект, для этого существуют суды. Я говорю об улаживании, Мак. Вы меня понимаете?

«Еще бы не понять, черт побери!» — едва не выпалил в трубку Мак.

— Конечно. Буду рад обговорить условия соглашения. У вас, очевидно, уже есть какой-то вариант на уме. Так давайте выслушаем его. — И он снова опустился в кресло, судорожно листая папку, выискивая даты, моля Бога о том, чтобы срок действия был действительно ограничен шестью годами и пока никак не влиял на столь важные дела.