Империя бурь - Сара Маас

Рассекатель Ветра дрогнул в руке Маноны. Что-то в душе толкало: «Убей его. Убей сейчас, пока эти ведьмы не разнесли, что тебя видели вместе с адарланским королем…» Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

Но Маноне не пришлось решать. Стремительно блеснула сталь, и все четыре Желтоногих пали раньше, чем успели увидеть воина, ворвавшегося вслед за ними.

Серебристые волосы, лицо и шея, покрытые татуировкой, заостренные уши. Это он породил ветер.

Дорин пробормотал ругательство и шагнул к фэйскому воину, но тот смотрел на ведьму. В его глазах сверкал гнев, предвещавший смерть.

У Маноны перехватило дыхание. Из горла вырвался сдавленный звук. Она попятилась, держась за горло. Чтобы не задохнуться, Манона была готова проткнуть дыру в горле. Но магия фэйца сковала ее.

Сейчас он убьет ее за то, что однажды она попыталась сделать с его королевой. За стрелу, которую тогда выпустила Астерина, метя королеве в сердце. Фэйский воин принял ее стрелу на себя.

Манона рухнула на колени. Король подскочил к ней, пригляделся и крикнул воину:

– Нет!

И сейчас же в ее легкие снова хлынул воздух. Манона шумно глотала его, выгнув спину.

Против таких атак ее порода не имела магических щитов. Подобные силы пробуждались у ведьм только в крайнем отчаянии и особо безудержном гневе. Но за это приходилось дорого платить – вплоть до собственной жизни. И потому даже самые кровожадные и бездушные в таких ситуациях прекращали сопротивление.

Манона все еще успокаивала дыхание, когда над нею склонился Дорин. Из-за недавней встряски его лицо расплывалось в ее глазах.

– Когда передумаешь, Черноклювая, разыщи меня, – сказал он и исчез.

Глава 8

Рован из клана Боярышника летел сюда два дня подряд, без пищи, воды и отдыха.

И все равно он достиг Рафтхола с большим опозданием. Адарланская столица уже пребывала в хаосе, устроенном ведьмами и их драконами. За века Рован не раз видел, как гибли города, и потому сразу понял: та же участь уготована и Рафтхолу.

Даже если отчаявшиеся жители соберут ополчение и выступят против ведьм, это лишь ускорит их гибель. Ведьмы успели разрушить стеклянную стену Аэлины. Еще один тактический шаг Эравана.

Рован знал: его вмешательство изменило бы положение в городе, но он направился к каменному замку и башне, в которой жил король. Он выполнял приказ своей королевы.

Пусть он и опоздал. Главное, не безнадежно.

Теперь они с Дорином двигались по коридору. Короля шатало, и Рован крепко держал его за локоть. Острый фэйский слух и чутье помогало Ровану обходить места, где бушевали сражения. Но если за потайными туннелями следят, если они не сумеют выбраться к сточному каналу… В голове Рована мелькали замыслы, однако ни один не предвещал благополучного завершения.

– Сюда, – дыша ртом, произнес король.

Это были его первые слова с тех пор, как Рован помог ему выбраться из башни. Сейчас они находились в той части замка, где фэйский воин никогда не бывал и видел лишь сверху, когда превращался в ястреба и нес дозор. Как же давно это было! Здесь находились пустующие покои королевы.

– Из материнской спальни есть потайной выход.

Белые двери были закрыты. Рован разнес их напором ветра: створки разлетелись в щепки, досталось роскошной, вычурной мебели и картинам в тяжелых рамах – один порыв смел и вещи ценные, и безделушки.

– Прошу прощения, – пробормотал Рован, хотя и не чувствовал себя виноватым.

Шум вторжения был знаком: запасы магической силы истощаются. Сказывались два дня безостановочного полета и недавнее сражение с драконами.

Дорин равнодушно смотрел на разгром:

– Сюда бы все равно ворвались. Закрытые двери будят любопытство.

Похоже, что и он тоже не был огорчен. Миновав первую комнату, Дорин толкнул дверь в следующую. Он еще прихрамывал, но меньше. Окажись его магия слабее, сейчас бы он корчился в предсмертных муках.

Дорин остановился перед большим портретом в богатой золоченой раме. С холста улыбалась красивая молодая женщина с каштаново-рыжими волосами. На руках она держала младенца с пронзительными сапфировыми глазами.

Король на несколько секунд замер. Этого было достаточно, чтобы Рован понял все. Затем Дорин коснулся рамы с левой стороны. Портрет сдвинулся, обнажив узкую дверцу.

Дорин вытащил из канделябра свечу, зажег ее и шагнул в темноту. Рован вошел следом. Силой своей магии он вернул портрет на место, после чего плотно закрыл дверцу изнутри.

Проход был тесным и пыльным. Издали тянуло сыростью и плесенью. Пока спускались по щербатым ступенькам, Рован своей магией проверил все проходы впереди. Мало ли, в каких углах могли затаиться валгские прихвостни после разрушения часовой башни. Никого: ни валгов, ни иных врагов. Уже легче.

Фэйские уши Рована улавливали крики и стоны, доносящиеся сверху. Там продолжали гибнуть люди.

– Я должен был остаться, – тихо сказал Дорин.

Значит, он тоже слышал. Похоже, магический дар молодого короля был разносторонним. Он мог творить лед и пламя, мог исцелять смертельные раны. Магия давала ему обостренное чутье и дополнительную силу. Наверное, он бы даже смог превращаться в зверя или птицу.

– Живой ты полезнее своему народу, – сказал Рован, слушая приглушенное эхо.

Его начинала одолевать усталость, но он старался об этом не думать. Сначала нужно добраться до безопасного места. Там они и отдохнут.

Не дождавшись ответа, Рован заговорил снова:

– Я видел падение многих городов. И не только городов. Целых государств. Пролетая над Рафтхолом, я видел, чтó творится внутри. Даже с твоими способностями ты бы ничего не смог сделать для защиты города.

Рован не знал, как бы они поступили, если нечто подобное случилось с Оринфом. Непонятным оставалось и то, почему первой жертвой Эраван избрал Рафтхол. Об этом он тоже подумает потом.

– В таком случае я должен был погибнуть вместе с моими подданными, – ответил король.

Лестница вывела их в довольно широкий коридор. Здесь дышалось легче. Рован снова отправил свою магию на разведку. Туннелей и лестниц было более чем достаточно, однако магия подсказала Ровану верное направление. Достигнув очередной развилки, он свернул в правый туннель, надеясь добраться до сточного канала.

– Меня сюда послали спасти тебя от гибели, – сказал Дорину Рован.

Король повернулся к нему и чуть поморщился. На месте, где еще недавно зияла рана от драконьего хвоста, виднелся лишь ярко-красный шрам.

– Ты ведь собирался ее убить, – вдруг сказал Дорин.

– Собирался. А с чего ты решил ее пощадить? – спросил Рован, сразу поняв, о ком речь.

В воздухе уже ощущалось зловоние сточного канала. Дорин рассказал Ровану о событиях в башенной комнате.

– Я бы не особо ей доверял, – заметил Рован, выслушав рассказ. – Но быть может, боги бросят нам кость, и наследница Черноклювых перейдет на нашу сторону.

Если только о ее деяниях не станет известно. По меркам Эравана, это серьезное преступление. Но если все обойдется и на их стороне окажется тринадцать ведьм с драконами… Отряд Маноны считался самым опытным из всей армии Железнозубых ведьм. Тогда у Оринфа появлялся шанс выстоять против Эравана.

На подходе к сточному каналу они увидели полчища крыс. Грызуны торопились убраться из замка, словно рев драконов предвещал им неминуемую смерть.

Арка, которой оканчивался выход, была завалена обломками камней. Ровану вспомнился «адский огонь», которым они летом подрывали часовую башню. Тогда казалось, что весь замок рухнет.

Рован почувствовал стеснение в груди. Он понял: Аэлина здесь часто ходила. Еще через несколько шагов он увидел на камнях у кромки воды застарелые пятна крови. Фэйское чутье подсказывало: здесь убили какого-то мерзавца.

– Здесь она оборвала жизнь Аркера Фэнна, – подсказал Дорин, перехватив взгляд Рована.

Рован слышал об этом предателе, но сейчас было не время думать о событиях прошлого. Мелькнула другая мысль: здешние придворные явно не отличались умом. Разместить ассасина в комнатах, имевших потайной выход! При желании Аэлине ничего не стоило бы добраться до их королевы.

К каменному столбу была привязана лодка. Изрядно подгнившая, но еще способная держаться на плаву. В том месте, где воды сточного канала покидали пределы замка, была решетка. К счастью, ее не успели закрыть.

Дальнейшая магическая разведка показала Ровану, что в восточной части замка было относительно спокойно. Ни шума крыльев, ни запаха крови. Если бы ведьмам хватало сообразительности, они бы вначале обрыскали весь замок.

Но по крикам из других частей замка Рован понял: ведьмы дали волю своей кровожадности, забыв обо всем. Вряд ли они сейчас способны думать.

– Полезай в лодку, – сказал Дорину Рован.

Дорин хмуро смотрел на заплесневелый, гнилой борт:

– По-моему, она утонет сразу, как мы туда заберемся.

– Ты один, – поправил его Рован. – Тебя она выдержит. Залезай.