Запретный плод сладок - Кэтрин Спэнсер

Но Оливия промолчала.

Они не пересекались вплоть до ужина.

— Я вижу, ты хорошо провела время? — Грант осторожно начал разговор — вполне безопасный, как ему казалось.

— Очень, — чопорно ответила она. — А ты?

— Побыть в одном помещении с твоим отцом и не подвергнуться его колкости и злым шуткам — уже хорошо. Сэм хотел знать, где я побывал, когда уехал отсюда. Если бы я не знал его, подумал бы, что он мой лучший друг. Он был даже любезен.

Он смеется над ней! Господи, как ей выдержать его убийственно ироничный взгляд! Она повернулась к соседу, сидевшему с другой стороны от нее, мужчине в возрасте, и мило защебетала с его женой и с детьми.

После ужина Грант пригласил Оливию на танец. Они кружили по залу отстраненные и чужие, держась, на приличном расстоянии друг от друга. Оливия с застывшей улыбкой едва реагировала на его слабые попытки возродить разговор, и, едва музыка смолкла, отошла от него — ее внимания сегодня добивались многие.

Грант прогуливался по залу, присаживаясь за другие столики, и болтал с друзьями и знакомыми. Иногда он приглашал женщин потанцевать, в том числе и Джоан Боулс, задрапированную, в изящное кружевное бирюзовое вечернее платье. С противоположного конца зала Оливия притворялась, что ничего не замечает, но видела все.

Оливия не могла не признать, что они были эффектной парой.

Внезапно он поднял глаза, заметил Оливию, следящую за ними, улыбнулся и послал умоляющий взгляд: «Выручи меня!» Она послала в ответ холодную улыбку и демонстративно отвернулась.

Неизвестно, сколько еще так бы продолжалось, но ближе к одиннадцати Грант решил, что с него достаточно. Решительно вытащив Оливию на танцплощадку, он сказал:

— Сколько мы будем мучить друг друга, Лив?

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Не лукавь. Ты знаешь хорошо, что я имею в виду, но хочешь, чтобы я прояснил ситуацию. Я тебя раздражаю, не знаю почему, скажу одно: я устал от твоей намеренно холодной улыбки, нарочитого равнодушия… Если я сделал что-то не так, лучше выскажись, или покончим с этим.

— Хорошо, — сказала она со злостью. — Слушай, Грант, я устала быть твоим лучшим другом, гулять с тобой вечером, ужинать… Лучше купи себе собаку и выучи ее отыскивать и приносить по твоей команде палку. Вот тебе и партнер для вечерних прогулок. Если ты хочешь обсуждать мировую политику, вступи в дискуссионный клуб. Но если ты хочешь меня, тогда начни показывать это. Я купила это платье, чтобы произвести на тебя впечатление, надеялась, что не только душа, но и мое тело заинтересует тебя. Какая я глупая!

— И только-то? — скептически спросил он. — Ты действительно думаешь, что я единственный, кто не ослеплен тобой, и особенно сегодня? Оливия, единственная причина, которая сдерживает меня, — наш уговор проверить свои чувства.

— Проверить свои чувства, — дрожащим от слез голосом заговорила она, — но я начинаю уставать от этой проверки. Мне нужно чувствовать тебя ближе, а взамен я ощущаю, что ты отдаляешься, и я боюсь, что одним прекрасным утром проснусь и обнаружу, что ты ушел. Если ты действительно намереваешься это сделать, пожалуйста, просто скажи мне сейчас, потому что так больше продолжаться не может. Это ужасно — ждать, когда тебя снова оттолкнут.

Он пристально посмотрел на нее, затем притянул к себе, в первый раз за все недели, и зарылся лицом в ее волосы.

— О, любимая! — прошептал он. — Дорогая, детка, пожалуйста, не плачь! Я хотел, чтобы мы стали по-настоящему счастливы, а секс от нас не уйдет.

Но плотина слез уже прорвалась. Оливия и не думала прятать их.

Осознав, что ситуация вышла из-под контроля, он, не привлекая всеобщего внимания, провальсировал с ней из зала в сад, затем вывел на улицу, усадил в машину и отвез домой, всю дорогу держа ее за руку и иногда целуя подушечки ее пальцев.

— Я не хотел, чтобы секс был главным в нашей новой жизни.

Но она остановила его.

— Не продолжай, — сказала она. — Завтра будет другой день, а ты мне нужен сейчас. Хватит анализировать, «почему» и «что, если». Я хочу тебя сегодня, а не гарантий будущего счастья.

— Хорошо, — согласился он, — да и где они, эти гарантии в любви?

Любовь… Он произнес это слово не так, как ей хотелось бы, но это был уже шаг вперед.

— Но разве дело в этом? — возразила она. — Что, разве реальная жизнь всегда зависит от наших желаний? Сейчас для нас главное — наше будущее.

— И ты готова к любому будущему?

— Однажды я уже теряла тебя — и пережила. Переживу снова. Но сейчас ты мне нужен, Грант. — Она пожала плечами, и ее голос зазвенел от слез: — Никогда не думала, что буду умолять тебя подобным образом, для этого я слишком горда. Но что такое гордость, когда речь заходит о любви? И как бы ты ни поступил, я люблю тебя всем сердцем. Думаю, я всегда любила тебя, но была молодой и глупой, чтобы понять, кого и что я теряю…

И Грант не выдержал: поцелуем, которого не позволял себе столько недель, он остановил этот поток самобичевания, непреодолимое желание прорвалось бешеной страстью. Схватив ее в объятия, он поднялся по лестнице в спальню, опустил ее на край кровати и стал ласкать.

— Что ж, ты выиграла, — пробормотал он, задыхаясь. — Я сдаюсь на милость победителя!

Она улыбнулась, закрыла глаза, прижалась губами к его шее и почувствовала, как он дрожит, а когда он стянул ее платье, задрожала сама. Хотя ночной воздух был прохладный, ее обнаженное тело не чувствовало холода — так стремительно неслась кровь по венам.

Оливия лихорадочно набросилась на серые перламутровые пуговицы его рубашки.

— Я всегда хотел тебя, Лив, — прошептал Грант с придыханием, — но никогда так сильно, как в этот последний месяц. Это было адское существование — видеть тебя и не иметь права прикоснуться.

— Ты можешь прикоснуться ко мне теперь, — сказала она, покрывая поцелуями всю поверхность его груди и лаская языком окружность его пупка.

И он последовал ее совету. Вслед за платьем на ковер полетели трусики, пояс с подвязками, блестящие шелковые чулки. Оливия впитывала в себя его поцелуи, наслаждаясь ими, млея под его губами и языком, погружаясь в экстаз. Сейчас она хотела запомнить все, что он с ней делал, потому что не верила в продолжение… Когда-то она думала, что их близость будет вечной, но ошиблась. И вот теперь каждый миг удовольствия, которое он ей доставлял, она хотела остановить.

Ее тело бурно реагировало на него, гармонично сливаясь с ним, задыхаясь от ненасытности и все больше погружаясь в водоворот страсти.

Потом они лежали бок о бок в лунном свете, гладили и ласкали друг друга, целовались, смотрели друг на друга и никак не могли насытиться…