Ангарский Сокол - Дмитрий Хван

Бекетов неожиданно легко согласился на этот план. А Сазонов задумался:

– Быстрее-то оно быстрее получится. Нежели мы все вместе тащиться берегом будем. Но, Ринат, безопасность отряда – вот главное!

– Алексей, безопасность на реке почти стопроцентная. Шилка широка, а если скорбные умом туземцы будут к нам на пирогах, или что там у них, подгребать с гнусными намерениями, то вона – мужики берданками отшмаляются.

Сазонов посмотрел на солнце и с некоторым сомнением произнёс:

– Сегодня, может быть, успеем те сопки перевалить, а у Шилки отдохнём. Потом плоты…

– Можем не успеть, майор. Да и кони уставшие, это людям проще по горам скакать, – озабоченно проговорил Бекетов.

И в тот же миг впереди, среди сопровождавших лошадей крестьян, раздался треск ломаемых кустов и яростный звериный рёв. Сразу последовали вопли людей, испуганные всхрапы лошадей и тонкое ржание одной из них.

– Никак медведь?! – вскрикнул Бекетов.

Саляев, с каменным лицом срывая винтовку, помчался на крики. Но слитно раздавшиеся выстрелы заставили смолкнуть ревевшего хищника. Когда Ринат пробрался сквозь толпу к поверженному хозяину тайги, на его разбитой картечью кровавой морде уже хозяйничали мигом собравшиеся мухи. Саляев огляделся: караван втянулся по узкому проходу между сопками, стиснутому к тому же с обеих сторон густым кустарником, поэтому лошади шли одна за другой. Люди же находились с разных концов каравана, Ринату стало ясно, почему косолапый напал. Здесь, в тайге, бродили ещё не пуганные человеком звери, современный мишка к лошадям и людям за километр не подойдёт.

– Молодой да резвый, жир нагуливал перед спячкой, – раздавались голоса вокруг.

– Что с лошадьми, Яробор? – Ринат, сплюнув, спросил у стрелявшего парня.

– Одну задрал, вона бьётся, сердешная. Кишки ей выпустил, паскуда. – Не сдрейфивший в момент нападения хищника парень показал Саляеву на бьющуюся в конвульсиях лошадь с распоротым брюхом, которая билась мордой со стекленеющими глазами по земле да сучила копытами, не находя в них опоры.

– Добейте, – бросил Ринат. – Нехрен ей мучиться. Зато мяса поедим сегодня.

– Да и медвежатина оно дело, особливо лапа у него вкусная, – тут же проговорил Яробор, прилаживаясь обухом к голове обречённой лошади.

Мужики тут же стали оборудовать стоянку отряда, распрягая лошадей, кто-то пошёл за дровами, а кто-то уже готовился свежевать обе туши.

Амур, верхнее течение реки. Начало октября.

Амурская земля. Величественная река и бесподобной красоты берега. Стеснённый в верховьях скальными породами и преодолевающий многие перекаты, далее Амур разливается широко и величаво. Сопки по берегам, буйно поросшие дубняком, кажутся будто сглаженными рукой неведомого великана. Изредка почти отвесно спускаясь к прохладным, шелестящим водам Амура, они показывали своё каменное нутро, осыпаясь светло-коричневой породой. Река усыпана многочисленными низменными островами с широкими песчаными пляжами, берега в основном широки и удобны для стоянки плотов.

– Как испанцы какие… – произнёс тихонько Васин, сидя у костра.

– Чего? – не понял Саляев. – Какие испанцы?

– Ну, понимаешь, навроде как мы теперь первопроходцы этих мест, как испанцы на Амазонке. – Огромный, как медведь, сержант с пудовыми кулаками сейчас оглядывал жёлтые сопки с явным чувством удовольствия.

– На Амазонке скорее португальцы были, – улыбаясь, ответил Ринат. – Олег, ты, братуха, чего, не насмотрелся ещё на всё это? Или у тебя это осеннее? Ты бы смотрел лучше, чтобы в тебя стрелой не пустили из-за соседнего валуна.

– Пошёл ты, Саляев, – беззлобно отбрехнулся сержант, оправляя шапку, – вечно ты всё опошлишь.

Саляев в ответ лишь хмыкнул и предложил Олегу нанизанный на шпажку кусок жареной рыбы.

У другого костра Бекетов и Сазонов обсуждали дальнейший путь экспедиции. Поначалу планировавшийся к постройке форт Албазин уже был отметён. Сазонов предложил Петру Ивановичу держать путь к слиянию Амура и Уссури, показывая путь по карте. Бекетов, поначалу поражавшийся качеству карт ангарцев, больше вопросов не задавал, приняв это как должное. Да и ответов-то, по сути, не было.

– Сколько дён итти будем, Алексей? – спросил Пётр Иванович.

– Не знаю точно. Сказать сейчас это невозможно, мы же не можем знать, что завтра будет.

Назавтра ангарцы снова пустились в путь, плоты держались северного берега, где верхом двигались морпехи. Изредка попадались следы пребывания человека – кострища, останки снастей и ветхие лодки, кости животных и разного рода никчёмная утварь. Несколько раз на реке встречались лодки, но они быстро уходили, не пытаясь сближаться с флотилией ангарцев.

– Стало быть, чужаков тут не любят, – протянул Сазонов, когда очередная пара лодок, увиденная им издалека, ушла в островную протоку.

– А где их любят, чужаков-то? – буднично ответил Матвей, почёсывая бороду.

С берега донёсся свист – морпехи сигнализировали о замеченных ими людях.

– Правьте к берегу, будем знакомиться с местными, – приказал Сазонов.

Плоты стали забирать влево, один за другим упираясь в шуршащий песок побережья. Саляев показал на вьющиеся дымки прикрытого осенним лесом поселения. Скоро вернулся Васин, уже сбегавший с парой бойцов на разведку, – понаблюдал за посёлком со склона невысокой сопки.

– Типичная деревня оседлого народа, домов под пару десятков. Невысокий земляной вал, идёт кругом по границе посёлка, две башенки у входа в селение. Ворота вроде есть, но сейчас открыты.

– Сколько народу примерно там? – спросил Сазонов.

– Под полторы-две сотни будет, – уверенно ответил Олег.

– Ну что, идём знакомиться, – вздохнул Сазонов.

– А может, дальше поплывём, Алёша? Зачем нам эта деревня? – озабоченно протянул Бекетов.

– Пётр Иванович, нам всё равно необходимо дать о себе знать. Кстати, Яробор, Матвей, своим людям объявите сразу: ничего у туземцев не отбирать, не задирать, на баб их не пытаться залезть. Короче, белые и пушистые, пока я не скажу иного. А кто ослушается – вона, Васин разбираться будет.

– Майор, чего говоришь-то, нешто мы не знаем оного? – с немалой обидой ответил казак.

– Матвей, родной, за тебя я уверен, а за казачков – не очень, не все там из твоих людей. Так что не обижайся. Яробор, ясно?

Юноша коротко кивнул.

Лошадей снова загрузили поклажей, и ангарцы неспешно двинулись к посёлку. Сазонов остановил людей на широком поле со следами сельскохозяйственных работ.

– Пашут, значит, землицу-то, это хорошо, – довольно сказал Бекетов.

Наконец их заметили. На валу забегали фигурки людей, потрясавшие копьями, а со стороны леса в посёлок метнулась группа женщин, под охраной нескольких мужчин, за которыми в проёме вала тут же были установлены ворота, представлявшие собой связанные друг с другом колья. Посёлок явно готовился к осаде. Сазонов критично посмотрел на вал и изготовившихся на нём людей и дал команду располагаться лагерем.

Верхний Амур. Октябрь 7144 (1636).

На амурские берега постепенно опускалась ночь. Воздух наполнялся прохладой, а с реки задул неприятно холодный, пронизывающий ветер, заставивший шуметь ветвями окружающие поле деревья. На валу селения амурцев один за другим зажигались факелы, в свете которых маячили фигурки туземцев. Из посёлка то и дело слышались резкие властные крики и следующие за ними общие вопли десятков глоток.

– Надевайте бронь, братцы! – вскричал вдруг Бекетов.

– Рано ещё, Пётр Иванович, – возразил немного погодя Сазонов, указывая на отодвигаемые ворота в проходе вала.

Две фигуры, держащие в руках факелы, вышли из-за отодвинутого от прохода заграждения. На валу тут же загорелись десятки факелов – амурцы наблюдали за своими товарищами, готовые ринуться к ним на выручку, случись что с ними. Двое амурцев тем временем неспешно приближались к лагерю ангарцев. Обернувшись, Сазонов заметил, как напряглись его воины. Алексей всех успокоил:

– Спокойно, парни, они хотят поговорить. Это хорошо, это значит, что они не дикари.

Амурцы, меж тем дойдя до середины поля, встали, видимо ожидая, что и к ним подойдут.

– Пётр Иванович, пойдёмте поговорим. Эй, Петька! – окликнул майор крещёного тунгуса. – Давай с нами!

Троица ангарцев не спеша шествовала к ожидающим их амурцам. Один из них оказался глубоким стариком, а второй, напротив, юношей. Старик амурец начал говорить на своём языке, растягивая слова. Сазонов, встретившись взглядами с Бекетовым, недоуменно пожал плечами. Они оба за годы, проведённые на Ангаре, более-менее сносно научились разговаривать на языке ангарских тунгусов, но сейчас он не понимал ни слова. Точнее, знакомые слова он уловил, но не более.

– Ты чего-нибудь понимаешь? – негромко спросил Алексей у тунгуса.

– Немного, товарищ майор, – кивнул ангарец, – сейчас попробую.