Мастер сглаза - Андрей Жвалевский

Спасибо за совет! Как в том анекдоте: «станки, станки, станки». И ведь, казалось бы, не работаю я в этом чёртовом казино. Вернее, работаю, но не могу объяснить, кем. Как правильно моя должность называется: «мастер сглаза 6— го разряда»? Или «старший отбойник»?

А, вспомнил! Я же оформлен инженером по технике безопасности! Помнится, Гарик был чрезвычайно горд, вспомнив эту раритетную профессию. Налоговики до сих пор впадают в кататонию, обнаруживая слова «инженер по технике безопасности» где-то между «крупье» и «менеджер зала».

Забавно, но в целом должность подобрана правильно. Главная моя функция — соблюдение ТБ в рамках математической статистики. Проще говоря, я должен постоянно делать так, чтобы клиенту не слишком «пёрло». Небольшие выигрыши для затравки — и все. «Джек поты» — только при большом скоплении народа и только для специально тренированных людей. И при этом — никого обмана! Нарушение закона причинности не является ни доказуемым, ни наказуемым, хотя и приносит неплохую прибыль. Во всяком случае, я свою зарплату отрабатываю полностью, да ещё и требую периодически премиальных.

Гарик платит. Ворчит, ругается, но платит. Значит, выгодно. Значит, надо ещё поскандалить. Тут он на меня закричит, наругается, выгонит, все отберёт и искалечит до неузнаваемости… Достаточно. Эпизод отработан.

Вот потому-то у меня голова и раскалывается, что перед каждым действием приходится переживать его противодействие. Таким нехитрым способом можно добиться всего, чего душеньке пожелается — кроме избавления от головной боли, разумеется.

Главное — ничего не планировать. Единственный способ обеспечить себе спокойное будущее — жить без него.

Где аспирин?

Пора вставать.

2

Лето все никак не могло начаться, застряв на странной температуре +12 градусов. Мужественно отцвела сирень, зябко отчирикали своё соловьи, а погода все не налаживалась. Люди на улице чётко делились на два класса: на тех, кто верит календарю, и на тех, кто верит Термометру. Первые добросовестно мёрзли в коротких рукавах и синели ногами из-под мини-юбок, вторые чувствовали себя комфортно, но неуютно, кутаясь в кожаные куртки и бормоча на ходу: «Не май месяц!». И действительно, уже давно шёл июнь.

До «часа пик» в «Жар-птице» было ещё далековато, и я решил немного пройтись пешком. В последнее время я стал заметно раздаваться в животе — сказывалось внезапно обрушившееся на меня обильное питание. Пешая ходьба, по замыслу, должна была убирать лишний вес, но пока только раззадоривала аппетит. Я уже совсем было вознамерился завернуть в «Макдональдс» (хорошо, что Гарик не видит — он бы меня самого сожрал за посещение этой «америкосовской тошниловки»), как вдруг дорогу мне преградили две цыганки в платках, ярких, словно зубная боль. Возраст их явно зашкаливал за бальзаковский, но у цыган с годами темперамент не выветривается. Я, наверное, слишком уж благодушно глянул на сих детей Шатров и джипов «Чероки», за что и поплатился.

— Извините, пожалуйста, можно спросить? — вкрадчиво загалдели они, и уже через пятнадцать секунд я приобрёл качества «молодого» и «интеллигентного», а моя ладонь стала предметом тщательного и придирчивого изучения.

Я уже вовсю проклинал собственное благодушество, но тут прорицательницы вчитались в мою ладонь — и подняли на меня взгляды, полные ярости и страха.

«Неужели на руке прочитали, — ужаснулся я, — про мои „отбойные“ способности? Вот дрянь-то! Сейчас проклинать начнут!» Мастер сглаза немедленно уловил сигнал тревоги и за две тысячные секунды выдал на-гора картины проклятия, оскорбления действием, кражу кошелька и расцарапывание молодой и интеллигентной физиономии. Думаю, это был рекорд для «отбойных» действий. Цыганки только монистами брякнули, растворяясь в толпе.

«Беду почуяли, — подумал я, — точно прокажённого увидели. Вот тебе и цыганки-шарлатанки. Да я просто монстр какой-то!»

Настроение уже совсем решило упасть ниже уровня моря — как вдруг из-за моей спины раздалась немелодичная милицейская трель. Я рассмеялся.

— Зря смеётесь, — заметил подоспевший источник звука, — это и не цыганки никакие, а туркменки. Карманы лучше проверьте.

Я сунул руку в карман брюк. Бумажник, несмотря на потуги моего внутреннего дара, пропал. Однако я не переставал хихикать.

— Пройдёмте, — тоскливо произнёс милиционер, — протокол составим, что ли.

Я только рукой махнул. Зачем человеку ещё один «висяк» организовывать? Не так уж много у меня в кошельке и было. Одно плохо — до казино пришлось добираться пешком.

Зато появилось время поразмышлять.

Это уже мания преследования, отягощённая манией величия. На всякий случай я придирчиво рассмотрел ладонь, но ничего примечательного не обнаружил. Разве что отсутствие мозолей. Глупости это. Никакой я не монстр. Слишком увлёкся придумыванием себе проблем.

И если вдуматься, зачем? Была, помнится, когда-то простая, но ясная в своей простоте советская басня, я даже название её запомнил — «Егор и помидоры». Басня о некоем Егоре, который запасся на зиму помидорами, да вот что-то там прохлопал с микроклиматом в погребе. Словом, начали помидоры подгнивать. Не выбрасывать же добро! Стал Егор эти подгнившие помидоры поедать. А они все гниют. А он все ест. Так всю зиму и питался гнилыми помидорами.

Вот и я туда же. Оберегаюсь от несчастий, оберегаюсь, а зачем? Все одно я их в себе переживаю, жую свои гнилые помидоры.

Интересно, а почему всё-таки мой «отбойный» эффект не защитил кошелёк? Или воровство въелось в этих туркменских цыганок так, что никаким сглазом не выковыряешь? Надо будет потом Николаича попытать.

Входя в «Жар-птицу», я автоматически полез за пропуском в пиджак. Кошелёк обнаружился там.

3

Начало смены выдалось хлопотным и нервным.

Во-первых, не было Гарика. Он не выдержал издевательства климата над организмом и умотал в очередную Турцию (или в Тунис? Да нет, в Тунисе уже совсем жарко). Перед отъездом он построил всех своих управляющих — в буквальном смысле этого слова — и полчаса втирал им мозги, объясняя вещи, которые сами управляющие знали лучше него. Я тоже был приглашён на инструктаж, хотя и не совсем понимал, что я тут делаю. Недоумение росло до тех пор, пока Гарри Семёнович не соизволил обратить на меня внимание и порадовал известием, что в его отсутствие «вот он будет дежурить через день».

Надо сказать, что управляющие весть восприняли с удовлетворением — если не с облегчением. Это, безусловно, польстило самолюбию, но настроения не прибавило. Я вовсе не считал себя панацеей от всех бед и несчастий. Если начнутся настоящие неприятности в лице налоговой или ещё какого государственного рэкета, помочь я смогу очень вряд ли.