Мифы Дальнего Востока. От хозяина тайги Дуэнте и шаманки Кытны до духов вулканов и мухоморных девушек - Муравьева Татьяна Владимировна

Вместе с Синаневт жила ее старая тетка — сестра Кутха. Старуха сказала: «Собирайся, Синаневт, мы уходим из этих мест». Собрали они вещи, ушли жить на высокую гору и увели с собой всех лесных зверей.

На следующий день пошел Челькутх на охоту и ничего не добыл: не осталось в лесу животных. Стали они с мухоморными девушками голодать. Вспомнил тут Челькутх про жену и сына, подумал: «Наверное, у них есть какая-нибудь еда». И решил вернуться домой. Пришел, а там никого нет.

Отправился Челькутх искать свое семейство, наконец подошел к подножию горы, на которой поселились Синаневт с сыном и теткой. А уже наступила зима. Синаневт полила склоны горы водой, стала гора неприступной ледяной крепостью. Никак Челькутху на нее не взобраться. Закричал он: «Синаневт, подними меня! Я есть хочу!»

Спустила Синаневт с горы длинный ремень. Ухватился за него Челькутх, полез наверх. Почти добрался до вершины, но тут Синаневт обрезала ремень ножом. Рухнул он вниз, а жена кричит ему вслед: «Это тебе за то, что ты от нас к мухоморам ушел!» Стал Челькутх умолять: «Пожалей меня, Синаневт, подними к себе! Я с голоду умираю!»

Снова бросила Синаневт ремень, но когда Челькутх хотел поставить ногу на вершину, опять обрезала ремень ножом и крикнула: «Это тебе за то, что ты своего сына избил!»

Заплакал Челькутх: «Прости меня, Синаневт! Никогда больше тебя не покину, буду тебе верным мужем, а нашему сыну хорошим отцом!» Поверила ему Синаневт, сжалилась, подняла на гору.

Обсушился Челькутх, наелся. И стали они жить дружно. А мухоморные девушки засохли и умерли.

И. Э. Гриммель. Езда на собаках. 1755 г.

С. П. Крашенинников. Описание земли Камчатки, 1755

Во время экспедиции 1910–1911 годов Владимир Иохельсон записал загадочный мифологический рассказ «Битва двух Кутхов». Стоит привести его целиком без обработки:

Жили-были морской Кутх и речной Кутх. Речной Кутх отправился к морю, морской отправился к реке. Встретились они на середине. Сразу кинулись друг на друга, стали бороться. Никто не победил. Снова стали драться: царапались, потом кусались. Опять ослабели, лежа стали драться. Кровь потекла. Земля стала красной… Вдруг старушка откуда-то пришла. Спросила их: «Эй, вы что делаете?» — «Да вот, встретились мы здесь!» Сказал морской Кутх: «Я пошел к реке». Сказал речной Кутх: «Я пошел к морю. Встретились мы тут, поборолись, потом подрались, ослабели, сил лишились». Старушка стала их ладонями растирать, лечить. Обдула их, они сразу поправились. Землю старушка посохом утрамбовала. Сразу те встали, сильно друг друга застыдились, отправились по домам.

В этом сложном для понимания сюжете просматривается древняя мифологическая основа, вероятно восходящая к мифам о временах творения. Можно предположить, что морской и речной Кутхи в данном случае олицетворяют водную и земную стихии, между которыми еще не установилось равновесие, а старушка стала некой упорядочивающей Вселенную силой.

ЧАСТЬ II

МИФЫ ЭСКИМОССКО-АЛЕУТСКИХ НАРОДОВ

Эскимосы и алеуты принадлежат к палеоазиатским народам — древнейшему населению Северной Азии — и представляют собой отдельную эскимосско-алеутскую языковую группу. В глубокой древности предки эскимосов и алеутов составляли генетическую общность; по мнению лингвистов, их язык оставался единым до VI–IV тысячелетий до нашей эры. Эскимосы и алеуты близки по культуре и образу жизни, много общего и в их мифологических представлениях.

Наиболее ранние эскимосские памятники найдены в районе Берингова пролива. Исследователи считают, что именно там располагался очаг формирования этой народности. Постепенно распространяясь на восток, эскимосы расселились на Алеутских островах, на севере Канады и проникли в Гренландию.

В настоящее время бо́льшая часть эскимосов живет вдоль арктического побережья Америки и в Гренландии, а меньшая — менее двух тысяч человек — на Дальнем Востоке, на берегу Берингова моря. Дальневосточных эскимосов обычно называют азиатскими. Самоназвание этого народа юпигыт означает «настоящие люди».

АЗИАТСКИЕ ЭСКИМОСЫ

Свои мифологические сказания азиатские эскимосы называют унипаган. Они сохранялись в неизменном виде на протяжении очень долгого времени. Искусным рассказчиком считался лишь тот, кто мог точно и без искажений передать услышанное от предшественников. Слушатели придирчиво следили за деталями рассказа и в случае необходимости поправляли рассказчика.

Семья эскимосов. Между 1900 и 1927 гг.

The Library of Congress

По наблюдениям этнографов, еще совсем недавно эскимосы воспринимали мифы как повествование о реальных событиях. Известный языковед и фольклорист Георгий Меновщиков приводит слова эскимосского сказителя Ыытына, скончавшегося в середине ХХ века: «Если рассказчик не верит в то, о чем рассказывает, то его не будут слушать — у него не хватит силы речи».

Тем же термином «унипаган» эскимосы называли и сказки, к которым относились не менее серьезно, чем к мифам, поскольку в них часто присутствуют мифологические мотивы. Этнограф и лингвист Екатерина Рубцова, совместно с Георгием Меновщиковым составившая первый эскимосско-русский словарь, писала: «Закончив сказку, эскимос говорит: “Попади в рот такому-то”. Названный должен начинать новый рассказ или сказку. У эскимосов существовало поверье, что недосказанной сказку или рассказ оставлять нельзя. Если не в этот день, то в ближайшее время сказка или рассказ непременно должны быть досказаны, в противном случае недосказавшего постигнет смерть. Поэтому, если рассказчик не помнил всю сказку, он ее не рассказывал вовсе».

НАЧАЛО ВРЕМЕН

В эскимосских мифах о начале времен земля, небо и небесные светила существуют как данность. Так же как у других северо-восточных палеоазиатов, рассказ начинается с появления жизни на земле.

Эскимосские сани. 1829 г.

The Metropolitan Museum of Art

Азиатские эскимосы тесно общались с чукчами и коряками, поэтому у них встречаются сходные мифологические сюжеты. Так, чукотский миф о девушке, которая, не пожелав выходить замуж за выбранного отцом жениха, ушла из дома и сотворила свой собственный мир, населив его людьми и животными, специалисты считают заимствованным у эскимосов.

В другом, уже чисто эскимосском мифе в качестве творца выступает дух Апайипайык, обитающий на небе. Он предстает в образе мудрого старца и одновременно в образе паука.

В изначальные времена пустынной была земля. Днем освещало ее золотое солнце, ночью всходила серебряная луна, морской прибой накатывал на берег, но не было на земле ни одного живого существа.

Однажды мудрый старец Апайипайык отодвинул заслонку из моржовой лопатки, закрывающую оконце его небесного жилища, и посмотрел вниз на землю. Увидел, что она пуста, и подумал: «Надо населить ее какой-нибудь живностью». По тонкой паутинке спустился старец-паук с неба и принялся за работу. Он решил сплести из своей прочной и блестящей паутины животных и птиц. Первой сплел птицу кайру. Взмахнула она крыльями, взлетела на отвесную скалу над морем, прижалась к камню, так что ее и не видно. Говорит Апайипайык: «Раз выбрала ты себе такое место, будешь на скалах сидеть и по воде плавать, а по земле ходить не будешь».