Загадка Таля. Второе «я» Петросяна - Виктор Васильев

До начала партии Таль готов был внимать благоразумным советам. Но когда пускались часы и им овладевал азарт боя, голос рассудка замолкал и предварительные решения летели к черту. Так случилось и в этот раз. Словом, Таль подчинился своему темпераменту, и ему не пришлось пожалеть об этом.

Три очка из трех! Он — единоличный лидер турнира! Будет о чем поговорить по телефону с домашними! Но отец с матерью не знали, радоваться им или огорчаться: слишком большие успехи Миши слегка их пугали.

— Главное, не теряй голову, не зазнавайся, — говорил ему озабоченно доктор.

Но триумф старта продолжался. В четвертом туре Таль красиво выиграл у Банника. В острой позиции Банник провоцировал Таля двинуть центральную пешку, на что следовала эффектная комбинация. Ловушка? Великолепно! Но давайте посмотрим, что будет дальше. Внимательно анализируя возникавшую позицию, — Таль наткнулся на ход, начисто опровергавший комбинацию. Произошло обычное: он увидел дальше, чем его соперник.

И пешка отважно двинулась вперед. Остальные ходы были сделаны обоими противниками без раздумья — оба верили в непогрешимость своих расчетов. Сначала, когда зрители еще не разгадали коварства, по рядам пронесся возбужденный шепот:

— Таль попался!

Но вот улегся пороховой дым, и позиция Банника предстала в обломках.

В первый день турнира столик, за которым играл Таль, стоял в третьем, последнем от зрителей, ряду. При всем своем самолюбии юноша понимал, что право на первый ряд еще не заслужил. Теперь, как лидер, он играл в первом ряду. Это было приятно, но вскоре он почувствовал, что с ним играют как с лидером, то есть особенно старательно и решительно. Банник был последней радостью старта. Дальше начались невзгоды.

С Корчным он сделал ничью, и это было совсем не плохо: с этим мастером контратаки он еще никогда не имел успеха. Но затем пришла очередь Нежметдинова, который прекрасно провел партию, вынудил Таля пассивно защищаться и заслуженно победил.

В следующих шести турах Таль сделал пять ничьих и одну партию проиграл. Это дало повод комментаторам упрекнуть Таля в том, что он не обладает нужной стойкостью и болезненно воспринимает поражения, а также в том, что игра его страдает неровностью. Второй упрек был справедлив, хотя и трудно, право, ждать стабильной игры от мастера, талант которого бродит, как молодое вино. Первое же замечание нуждается в коррективах.

Таль в середине турнира и в самом деле играл намного хуже, и действительно это в большой степени объяснялось деморализацией. Но наступила она не после проигрыша Нежметдинову, а после ничьей в партии с Антошиным.

Кобленц вспоминает, что когда перед партией он повел Мишу прогуляться, тот не мог скрыть своего нетерпения.

— Как медленно тянется время, — нервничал Таль, — скорее бы начать.

Накануне Таль был разбит Нежметдиновым, и ему не терпелось «отыграться».

Талю удалось получить очень активную позицию, как раз такую, в которой он наиболее опасен. И атака не заставила себя ждать. Таль пожертвовал пешку, потом ладью за легкую фигуру. Запахло матовыми угрозами. Таль рассчитал вариант с жертвой двух коней, но мата не находил. Уже в пресс-бюро был найден форсированный вариант, уже и зрители загудели, увидев продолжение, ведущее к быстрой победе, а Таль все сидел, склонившись за доской. Мата он так и не нашел. Это было ужасно обидно. Сумей он завершить комбинацию, и партия могла быть одной из лучших в турнире. Скрепя сердце Таль пошел на другое продолжение, у Антошина нашлась защита, и партнеры вскоре заключили мир.

Когда Таль зашел в комнату участников, кое-кто ему сказал:

— А знаешь, Миша, ты ведь мог дать мат.

— Нет!

— Нет? А вот посмотри.

И ему показали не очень сложный вариант, который действительно вел к мату. Но его ждало еще одно горькое разочарование. Уже ночью, лежа в постели, он вдруг нашел более короткую и более красивую матовую комбинацию.

В таких, редких, правда, случаях, когда Талю изменяет его самый надежный инструмент — комбинационное зрение, он всегда испытывает состояние подавленности. Это легко понять. Именно безошибочное комбинационное зрение позволяет Талю запутывать игру, предпринимать сложнейшие маневры, чувствовать уверенность в любых позициях. И вот в партии с Антошиным он заблудился в комбинационном лабиринте, там, куда сам завлек своего противника.

Таль расстроился и на какое-то время потерял верность удара. Все же после одиннадцатого тура он с семью очками делил второе-шестое места с Бронштейном, Петросяном, Спасским и Холмовым. Впереди, с перевесом в пол-очка, был Толуш, игравший в этом турнире необычайно свежо, изобретательно, эффектно.

В двенадцатом туре Таля ждало новое огорчение: он отложил в тяжелом положении партию с Болеславским. Что должен испытывать в этом случае мастер, идущий в лидирующей группе? По меньшей мере, он должен быть расстроен. А Таль не был даже взволнован. Этот вечер, вернее, эта ночь показали, что он все еще легкомыслен.

Одним словом, после игры наш герой отправился на свидание! В то время как другим участникам снились сны, этот нарушитель спортивного режима бродил с девушкой по улицам Москвы. Возле Белорусского вокзала Таль, как это не раз с ним случалось, перешел улицу в неположенном месте. Когда милиционер стал делать соответствующее внушение, Таль гордо отказался признать себя виновным. Тогда, как водится, у него попросили документы. Увы, паспорт находился в гостинице.

Вместе со спутницей, которая не захотела покинуть его в беде, Талю пришлось проследовать за милиционером. Молодой лейтенант, дежурный по отделению, недовольно повернул голову в сторону вошедшего и вернулся к прерванному занятию: он сидел за шахматами.

Таль взглянул на доску и не мог сдержать улыбки: лейтенант анализировал его партию с Болеславским! Очевидно, отложенную позицию передали по радио в вечернем выпуске. Он не утерпел и сделал замечание по поводу одного хода. Лейтенант вместо ответа со вздохом отодвинул доску и скучным голосом спросил:

— Фамилия?

— Таль…

— Еще один Таль?

— Вы будете смеяться, — ответил Миша, — но я не «еще», я тот самый Таль.

Через минуту они сидели вместе и разбирали позицию. Домой он поехал лишь в семь утра…

Партию, несмотря на помощь милиции, спасти не удалось. Таль теперь был уже на седьмом месте. Но начиная с тринадцатого тура Таль стал бурно финишировать и в точности повторил результат полуфинала: в девяти турах набрал семь очков.

Турнирная мудрость осторожных гласит: «бей слабых и делай ничьи с сильными». Своей игрой Таль показал, что принципиально отвергает эту малодушную тактику. Он не только блестяще финишировал — он сумел при этом отбросить назад своих главных конкурентов.