Рогал Дорн. Крестоносец Императора (ЛП) - Торп Гэв

Триумвират подарил нам достаточно сил, чтобы пережить последние семьсот лет.

И мы ждали этого часа. Воссоединения со всем остальным человечеством.

— Безусловно, это очень трогательный момент для вас, министр. Через пару секунд я дам вам возможность вытереть слёзы, но, умоляю, ответьте ещё лишь на один вопрос.

— Да, разумеется.

— На что вы сейчас надеетесь больше всего?

— Сейчас? Сейчас я надеюсь, что однажды встречу нашего нового Императора и поблагодарю Его.

— Восхитительный настрой! Спасибо вам, министр Дариус Гелкор.

От себя должен добавить, что присоединение Триумвирата Гарла — окрыляющий восклицательный знак в конце первого года Ночного крестового похода. За прошедшие месяцы мы познали взлёты и падения, военные кампании, лишения и потери, но вместе с тем — успехи и зарождение новой надежды для миллиардов людей. Отбывая с «Орбитус Комменка»[11], я не осознавал, что всего за один оборот Сола можно обрести столь глубокие и масштабные впечатления. Я наблюдал кровавое истребление, добровольное подчинение и все промежуточные варианты. Однако же полагаю, что не увидел и десятой доли всех аспектов Великого крестового похода.

Буквально два дня назад, продолжая нести надежду и безопасность всё новым системам, мы получили известия, которые ободрили всех и каждого в экспедиции Седьмого легиона. На планете, именуемой Олимпия, обнаружен ещё один из сыновей Императора! Рогал Дорн поделился с нами сообщением, которое он отправил недавно найденному примарху — приветствие и заверение в братской дружбе. Уверен, эта связь между ними будет становиться всё сильнее и крепче по мере того, как растёт Империум».

Кабина подъёмника стремительно удалялась от нижних доков «Фаланги», и искусственная сила тяжести возрастала. Гидореас с некоторой настороженностью изучал своего спутника. Корагга Таудо из Лунных Волков носил всего лишь лейтенантское звание, однако пользовался всей полнотой власти одного из примархов. Хотя воин немного уступал Гидореасу в росте — правда, из-за массивной терминаторской брони хускарла видимая разница увеличивалась, — держался он с напыщенностью человека, который воспринимает себя заметно выше всех окружающих. На капитана Имперских Кулаков он взирал, задрав неизящный расплющенный нос. Его правый глаз из металла и керамита безжизненно смотрел на Гидореаса, не моргая. Лоб и щеку выше и ниже искусственного органа пересекал шрам длиной с палец. Имя легионера и общее впечатление от него побудили хускарла предположить, что перед ним терранин. Судя по происхождению и рубцам, ветеран.

— Ты попал в неосвещённые глубины, лейтенант. Сколько ещё вестников отправили на наши поиски? — небрежно поинтересовался Гидореас, пока транспортная платформа с лязгом преодолевала тринадцать палуб по пути к главному стратегиуму «Фаланги».

— Я был одним из шести, — проворчал тот в ответ.

Хотя Таудо проявил невоспитанность, не обратившись к Имперскому Кулаку по званию, тот предпочёл не заострять на этом внимание. Несмотря на очевидную агрессивность лейтенанта, хускарл уважал Лунного Волка.

Он производил впечатление воина, которого очень непросто убить.

— И ты первый, а может, даже единственный, кто сумел добраться до нас. Похвальная целеустремлённость. Как тебе удалось?

Корагга криво ухмыльнулся, и всё его лицо перекосилось.

— Просто шёл на трупную вонь.

— Что ж, вполне рабочий способ.

Громыхая, подъёмник резко остановился, и Гидореас назвал себя, говоря в голосовой замок на панели управления. С грохотом распахнулись двери, за которыми обнаружился вестибюль верхнего стратегиума. Напротив лифта располагался вход, который охраняли пятеро братьев-хускарлов в начищенной терминаторской броне. Кабина с лязгом закрылась за спиной у прибывших воинов, и на секунду в помещении стало очень шумно.

— Владыка Дорн внутри, — объявил Габриан, один из терминаторов, коснувшись панели управления дверью стратегиума.

Гидореас, шагая впереди, спустился по трём лестничным пролётам к смотровой площадке. На первых двух Таудо озирался по сторонам, безостановочно водя здоровым глазом по палубам и постам. На третьем пролёте всё внимание Корагги приковал к себе единственный объект — облачённый в золото великан, ждущий их внизу.

Рогал Дорн вместе с новатором дома Зума и несколькими младшими навигаторами, а также группой штабных офицеров, рассматривал трёхмерную схему соседних звёздных систем. Продвижение шло неравномерно, однако под власть Империума уже привели почти двадцать миров — в одних случаях это давалось проще, чем в других, — а также две системы, которые кто-то подготовил для колонизации много тысяч лет назад, но так и не заселил.

Гидореас остановился у подножия лестницы. Таудо хотел пройти дальше, но хускарл положил ему руку на предплечье.

— Примарх нас ещё не пригласил.

— Карты Триумвирата не очень точны, устарели по крайней мере на десять веков, но они всё же охватывают зону почти в двести световых лет по направлению к центральным системам Окклюды Ноктис, — пояснил новатор Ригантис примарху и остальным. В движениях старшего навигатора сквозило нечто такое, что раздражало Гидореаса. Из-за скованных, неестественных жестов Эсуин больше напоминал ему ксеноса, нежели человека. — Мы проводим исчисления, чтобы обновить информацию с учётом собранных нами данных.

— Это настоящая сокровищница, — заявила Литэль Одасан, одна из подчинённых Ригантиса. Она потёрла кончики пальцев, будто просеивая сведения между ними. — Делаем один короткий прыжок для ориентировки, а затем, возможно, покрываем по двадцать-тридцать световых лет в каждом переходе.

— Вместе с астрографами Триумвирата мы определили по меньшей мере пару десятков систем, которые раньше принадлежали Высочайшей Республике, — добавил Зума. — Сейчас идёт подготовка исследовательских кораблей; они нанесут на карту прилегающее варп-пространство, и тогда мы сможем подготовить маршруты перехода к этим целям.

— Но так мы пропустим ряд систем, — изрёк Дорн, будто внезапно ожившая статуя. Его длань в латной перчатке взметнулась над гололит-пластиной и поглотила звёзды, словно чума. — Тысяча лет — немалый срок. За такое время могут возвыситься и пасть целые цивилизации, неважно, человеческие или чужие. Будем действовать по-прежнему: усиленные флотилии первопроходцев обследуют каждую систему, которая соответствует изложенным мною критериям.

Одасан что-то буркнула и покачала головой.

— Выскажи свои возражения, навигатор, — предложил Дорн.

— В среднем только в одной системе из пятидесяти имеется хоть какой-то шанс отыскать разумную жизнь, мой господин. Возможно, показатель даже ниже. — Взявшись за лацканы своего длинного френча, навигатор принялась расхаживать взад и вперёд, словно выступая на каком-нибудь симпозиуме на Терре. — Нужно применить все доступные разведданные, чтобы вести поиски более сосредоточенно и рационально. Если мы создадим плацдармы в системах, где успех наиболее вероятен, — и, надеюсь, приведём их к Согласию, — то сможем использовать их как базы для исследования не столь многообещающих областей.

Внезапно Литэль умолкла, осознав, что её поведение граничит с оскорблением.

— Конечно же, я уверена, что мой господин уже рассмотрел подобный вариант, — быстро добавила Одасан, буквально отступив от примарха и склонив голову.

На лице Дорна читалась задумчивость.

— Я обдумал данный подход и отверг его, но в свете ваших трудов, призванных помочь нам лучше сосредоточить усилия, я готов изменить мнение. — Примарх посмотрел в сторону Гидореаса и Таудо, и на его лице промелькнула почти незаметная тень недовольства. — Полагаю, если наш гость принёс те вести, о которых я думаю, нам потребуется провести некоторое время, закрепляясь на позициях.

— Твой выход, — пробормотал хускарл Лунному Волку.

Тот искоса взглянул на хускарла, после чего сделал несколько шагов к примарху.