Ядовитый воздух свободы - Блейк Анна

— Ваши впечатления, комиссар?

— Мы уткнулись в стену, — спокойно сказала она. Аксель отметил, что Тейн перестала ждать от него подвоха, постепенно начала раскрываться и включаться в расследование.

В ее глазах он прочитал сосредоточенность на деле, а не личные переживания, которые надо оставлять за порогом управления.

— Верно. И что это значит?

— Стену надо сломать?

Он не удержался от улыбки.

— Если не получится сделать подкоп или найти запасную дверь, то придется и сломать.

— Значит, сломаем. — Магдалена шагнула в сторону, чтобы освободить для него пространство.

Аксель запер автомобиль и посмотрел на напарницу, немного жалея, что так резко оспорил ее лидерство накануне. Вчера он думал, что другого выхода нет. А сейчас понимал, что алкоголь продырявил ему мозг и превратил его в призрачную копию самого себя до дела Рафаэля. Надо было дать всем время. В этом расследовании торопиться некуда. В кои-то веки они не бегут наперегонки со смертью.

Или все-таки бегут?

Грин толкнул дверь в управление, пропустил женщину вперед и нырнул под спасительную тень. Им предстоял обычный бюрократический день: зафиксировать результаты допросов и подготовиться к появлению толпы строителей, на чью реакцию хотел посмотреть детектив. За сутки в небольшом конференц-зале успели поставить пару скрытых камер и привести в порядок комнату для допросов.

В кабинете их ждал Ник Туттон. Криминалист приставил дополнительный стул к столу Магдалены и изучал какие-то документы, уткнувшись в монитор ее старенького медлительного компьютера. Аксель отметил, что мужчина собран, кажется, почти трезв и вроде как заинтересован. Но, скорее всего, он просто ищет пути наименьшего сопротивления.

— А, привет, — кивнул Туттон, старательно избегая мгновенно вспыхнувшего взгляда комиссара. — Я решил, что раз уж мы с вами вместе работаем, почему бы не перебраться пока в вашу каморку. К тому же вас вообще не было. Детектив, вот доска и маркеры, а также магниты и всякие липучки для вас. Решите сами, с чем будете иметь дело.

Аксель окинул взглядом потертую, но достаточно большую белую доску, которую сняли с ножек и прибили к стене за его столом.

— Благодарю, — отозвался он и бросил рюкзак на кресло. — Что-то еще?

— Тест на ДНК уже делают, — проговорил Туттон. Магдалена медленно прошла в кабинет, обогнула по длинной дуге Ника и села на свободный стул подальше от него. — Это прорыв. Обычно мы ждем такого неделями. Впрочем, это нужно нечасто. А что тест нам даст?

— Мы должны убедиться, что скелет принадлежит именно Констанции Берне. А не тому, кому в карман положили ее пропуск.

— Логично, — пробормотала Магдалена. — И что мы будем делать, если это не ее кости?

Аксель посмотрел на нее.

— Искать.

— Камеры вроде нормально работают, — продолжил Ник, будто не услышав, о чем они говорили, — но я бы не ручался, у нас тут таких задач никогда не стояло.

Грин сел на свое место, сдвинул в сторону маркеры и липучки для доски и поднял на криминалиста тяжелый взгляд.

— Я знаю, что вы скажете, — прохладно улыбнулся Ник. В мужчине явно что-то изменилось. Или проснулось. Но что именно — Грин пока определить не мог. В карих глазах криминалиста застыло то неопределенное выражение, которое свойственно людям, переживающим личный кризис, глубокий и болезненный.

Дела сердечные?

Грин посмотрел на Тейн, которая ютилась в кресле, стараясь увеличить расстояние между собой и Туттоном. Поссорились?

— Да, — проговорил Аксель, отвечая скорее своим мыслям, чем временному коллеге.

— Нам не нужны ваши ухищрения, детектив. Давайте начистоту. Что вы здесь забыли? В Треверберге каждый год по серии, а то и по две. А вы занимаетесь прогнившим… простите, истлевшим трупом, который старше вас. И который уже совершенно ничего не значит.

Темные брови Акселя взметнулись вверх. Он откинулся на спинку кресла.

— У убийства нет срока давности.

— Я не это имел в виду, — всплеснул руками Ник.

— Расскажите, Николас, кому принадлежала лаборатория в секторе четыре тридцать пять лет назад?

Ник подскочил на месте.

— Откуда мне знать?

— Возможно, ваш отец знает?

— Ну, это уже слишком! Вы не имеете права…

— Сядьте, — чуть слышно сказал Грин, не шевелясь.

Магдалена потянула коллегу за рукав, тот вздрогнул, но упал в кресло и опустил глаза.

— Имеет значение все, — все так же тихо и вкрадчиво продолжил детектив. — Если вы думаете, что я уеду только потому, что вы, офицер Туттон, всеми силами пытаетесь меня устранить, вы ошибаетесь. Самая важная задача — установить, где работала Констанция Берне. Как только мы выясним, чем она занималась, появятся зацепки.

— Нам нужны те, кто был дееспособен в то время и сейчас находится в здравом уме, — подхватила Магдалена, чтобы Ник не успел ничего сказать.

Криминалист бросил на нее яростный взгляд, но промолчал.

— То есть это категория людей пятьдесят пять плюс, — продолжил Грин. — Ну, может быть, пятьдесят плюс, но на показания подростков я бы не опирался. Оставим их на тот случай, если первая категория ничего не даст. Нам нужны те, кто работал в этом городе тридцать пять лет назад. Трудился в лаборатории, которую раскопали люди Жанака. Или просто находился здесь и следил за общественной и тайной жизнью.

— Раз уж пошла речь о родителях, — встрял Ник, — допросите мать Магдалены. Госпожа Мария Тейн живет в Спутнике-7 и пишет женские романы.

— Она никогда не работала в лабораториях! — вскричала Магдалена.

— Да? А ты веришь? Помнится, раньше ты ей не верила. Мой вам совет: прежде чем соваться к Эрику Туттону, допросите всех, включая дьявола. И только если это не принесет результата, приходите к моему отцу.

Аксель смерил криминалиста тяжелым взглядом.

— Вы защищаете семью или боитесь своего отца, офицер?

Ник фыркнул.

— Спросите у Маги, если не верите мне.

Грин перевел взгляд на нее. Магдалена сидела, вжавшись в кресло, белая как мел. В глаза детективу она не смотрела.

— Я не хочу звонить Марии, — прошептала она. — Давайте попробуем кого-нибудь еще.

— А это уже интересно. Продиктуйте телефон, я сам позвоню, — предложил Грин.

— Нет.

Магдалена обхватила себя руками.

— Ненавижу тебя, — прошептала она Нику одними губами. — Я позвоню. Она действительно могла что-то знать. Ник прав. Вы мне должны. Оба!

Как же он устал от их семейных дрязг.

Несколько часов спустя

Строители пришли вовремя, что несколько удивило всех членов следственной группы. Пунктуальность не та черта, которой можно ожидать от простых работяг. Но, видимо, разговор с Жанаком возымел действие, и его подчиненные решили, что им проще сделать как говорят и отвести от себя подозрение. Аксель думал, как бы ему раздвоиться. С одной стороны, он должен был наблюдать за допросом снаружи. С другой — к сожалению, доверять Магдалене настолько, чтобы отправить ее одну, он тоже не мог. Про Туттона не шло и речи. И дураку понятно, что у настолько влиятельной семьи в шкафу целая толпа скелетов, которые ни в коем случае нельзя показать общественности, и младший сынок будет делать все, чтобы семейные демоны остались под надежным замком.

Детектив сидел перед компьютером. Туттон и Тейн расположились слева и справа. Все смотрели на экран. Камеры смонтировали кое-как, но в целом картинка была удобоваримой, хотя и дрожала. Аксель ничего особенного от этого эксперимента не ждал. Его задача была не сформировать гипотезу, а просто наблюдать, примечать детали, искать несоответствия. Он скользил взглядом по мужчинам. От совсем молодых парней с обветренными лицами до суровых мужиков лет пятидесяти — пятидесяти пяти. Двое спокойно сидели в кресле, воспользовавшись паузой, чтобы отдохнуть. Остальные бродили по небольшому помещению, стараясь не встречаться друг с другом взглядами. Они выглядели озадаченными, несколько напуганными. Но предстоящая встреча с полицейским, когда тебя вызвали в управление, напугает кого угодно, особенно неподготовленного. Сомневающиеся в себе лихорадочно ищут причину, по которой их могли позвать и оставить ждать допроса. Излишне уверенные могут демонстрировать нервозность, которая говорит лишь о том, что они хотят высказать все, что думают о трате их времени. Ребята Жанака нервозности не демонстрировали. Только тревогу.