Мимикрики. Камни основы - Лес Ситдик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Горяченькие пока. Не спешите. Пусть остынут. А я покуда к роднику схожу. Вон, нашего дегустатора прихвачу и схожу. Недавно Потники родник старый раскопали.
Потниками в Стране назывались те, кто всю тяжелую работу выполнял. Они камни двигали, деревья выкорчевывали, завалы разгребали. Ну и потели при этом нещадно. Потому в народе прозвали их просто и точно — Потники.
— Он камнями весь завален был, — продолжал Дед-Пчела, — ну, после того, как Царюшка-то наш Демону душу в употребление отдал.
Крэгир закашлялся.
Охотник умоляюще, как показалось Славику, посмотрел на Деда. «Значит, готов, — подумал Великий Кутюрье-Режиссер и решил начать свою игру, свою пьесу, так сказать, в авторском прочтении. — Нужно делать то, что можешь, в том месте, где находишься, максимально хорошо и тогда… тогда…»
Дальше Славик думать боялся, поэтому начал действовать. Подсел к Крэгиру скользкой улиточкой, долго слушал, как Первый Советник вздыхает, повздыхал вместе с ним. Настроился на атмосферу персонажа, а потом расшифровав его вздохи, понял невысказанное и попросил совета.
Совета! Это был правильный ход. Советник прям воспрял. Истосковался, видать, по работе. И Славик его хорошо понимал, — если не делать то, для чего ты предназначен, то можно вообще не жить. А жизнь в Крэгире еще была. Славик это видел. Необходимо было только совершить невозможное — тяжелые мысли Первого Советника поменять на мысли, содержащие в себе предназначение, а, стало быть, смысл.
Когда в жизнь возвращается смысл, то вместе со смыслом возвращается и энергия.
Глаз у Крэгира заблестел, плечи расправились. Советник даже Славику из своей бутылки плеснул, так проникся. И вот, в этот самый момент, а моменты Славик выбирать умел, он возьми да скажи:
— Как считаешь, Советник, может, получится как-то ускорить восстановление того, что разрушено было?
— А чего, сам не справляешься? — осведомился Крэгир, наливая себе еще одну рюмку.
— Запросы у Царя нашего непосильны для меня одного. Камни драгоценные, золото, ступени малахитовые, ну и так далее по списку, откуда у меня одного столько силы возьмется? А еще мои вечерние концерты, чтобы Мэл- Карт, спал спокойно. Вы, Советник, присоветовали бы чего, а то я, не ровен час, скукожусь до негармоничного состояния. И как вы, один-то? Справитесь?
Крэгир ничего не ответил, только плечами повел. Неопределенно. А Славику определенность нужна была, поэтому он продолжил, уловив, что Советник размышляет, но настроен к нему, Славику, в целом положительно.
— Я, конечно, Мимикрик, но и у нас есть предел. А мой предел не за горами. Как думаете, может, мне кого в помощники взять? Хотя бы вечер освободить. Да и вообще, фортепьянные концерты среди обломков прошлой реальности — то еще испытание.
Крэгир засопел, на стуле заерзал.
«Видать, мысль пошла» — решил Славик и расширил внимающее пространство.
— Ты от меня чего хочешь? — наконец выговорил Крэгир, бросив на Славика взгляд филина, выслеживающего мышь.
— Распоряжения, — бесхитростно заявил Славик.
— Угу, — кивнул Крэгир и опять замолчал.
Славик тоже молчал. Ситуация была следующая: Крэгир должен был сам вспомнить и сам предложить. Инициатива должна не от Славика исходить, а от Первого Советника. И Крэгир не подкачал.
— Значит так, на Тоскливых островах в ссылке находиться еще один Мимикрик, если не ошибаюсь, — наконец-то сказал он.
— Да, точно, — подтвердил Славик с энтузиазмом, а потом добавил:
— Я уже и забыл. Из головы выветрилось.
— Ты вообще ветреный. Несерьезный, — вынес свой вердикт Крэгир и, налив в рюмку остатки настойки, одним точным движением вылил в себя.
«Мне все равно, все равно, что там кто про меня говорит — пролетели радугосоздающими стрекозами мысли Славика, — у меня своя пьеса, и я ее придумываю так, как хочу. Мне нужна Рэйна, и она появится во дворце, появится».
Вслух же Славик ничего не сказал. Только растянул еще шире улыбку и развел руки в стороны, мол, да, я такой, соглашаюсь.
— Ну, хорошо. Я выпишу тебе Рэйну. На время. Только для восстановления дворца.
— Мудрое решение, — похвалил Славик Первого Советника. — Кстати, ходят слухи, что она умеет так ошеломительно сказки рассказывать, что даже самые грозные Демоны становятся ручными котятами, — как бы между прочим сказал Славик и тоже опрокинул стакан с Дедовой настойкой. Чего добру-то пропадать?
И в эту самую секунду узелочки распутались, понимание промелькнуло глазах Крэгира, и он взглянул на Славика по-другому. Так взглянул, как будто Славика в звании повысил.
— Сказки, говоришь? А ведь и точно. Ей ведь титул Первой Красавицы именно за сказки дали. Титул и предложение.
— Какое предложение? — не преминул спросить Великий Кутюрье.
— Руки и сердца. Руки и сердца, Славик.
У Славика аж глаза на лоб вылезли от неожиданности и от догадки, которая встала столбиком любопытным сурикатом, навострив уши.
— А кто предложение делал? Неужели… да не… не может быть…
— Может, Славик, может. Отказала она ему. А за это он ее в ограничители и ссылку на Терракотовые острова.
— Тоскливые, — автоматически поправил Крэгира Славик.
— Теперь Тоскливые, конечно. Там ведь дождь всегда. Говорят.
— А почему отказала? — не унимался Славик, пользуясь тем, что Крэгир так разоткровенничался.
— Какая-то ей энергия в нем почудилась неподходящая. Условие поставила, что согласится, если он от власти откажется. Все тогда думали, что она того… кукушочками двинулась — от такого предложения отказываться. Тогда казалось, что она чушь какую-то говорит: Мэл- Карт, мол… хм… своим умом создает темного Демона. А вышло-то вон чего. Видела. Знала заранее, во что может наш Правитель превратиться, — задумчиво проговорил Крэгир. — А вот ответь мне, Славик, ты зачем Мэл- Карту образину Змея Горыныча приляпал, а?
— А другие на него просто не лезли. Понимаете ли? Ни размер, ни фасон не подходил. Ну и та самая энергия, о которой, видимо, и Рейна в свое время говорила, эта энергия просто не позволила на него что-то другое, как вы выражаетесь, приляпать. Только это. Каковы вибрации — таков и образ.
