Хаски и его учитель белый кот. Том 1 - Жоубао Бучи Жоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Этот стройный и элегантный мужчина обладал манерами бессмертного и красотой небожителя. Глядя на него со стороны, легко можно было представить, как этот ученый муж, вознесясь над мирской суетой сидит с книгой в руках под цветущим деревом. Но если присмотреться повнимательнее, у него были далеко не мягкие черты лица, брови вразлет, напоминающие покрытые инеем мечи, ледяные глаза феникса и ровный, но очень выразительный нос. Хотя красивое лицо этого человека выглядело утонченным и интеллигентным, но выражение глаз было бесстрастным и отстраненным и не вызывало никакой симпатии.
Мо Жань издали окинул его изучающим взглядом. Хотя морально он уже подготовил себя к этой встрече, все же, увидев этого человека прямо перед собой живым и здоровым, он содрогнулся каждой косточкой своего юного тела.
И хотя одна его половина тряслась от страха, вторая, вне всякого сомнения, дрожала от… возбуждения.
Его Учитель.
Чу Ваньнин.
В прошлой жизни, когда Сюэ Мэн перед его кончиной все же смог добраться до Дворца Ушань, именно о судьбе этого человека он в слезах молил его рассказать.
Именно этот мужчина постоянно вмешивался в великие дела Мо Жаня, служил помехой его грандиозным замыслам, и в конце концов, он заточил его и истязал до самой смерти.
Вроде бы логично, что, сломив волю противника и отомстив ему за все сполна, Мо Жань должен был испытать радость и удовлетворение. Широкое море принадлежит рыбам, бескрайнее небо — птицам, а весь мир — ему одному, ведь теперь в нем не осталось никого, кто мог бы встать у него на пути. Именно так поначалу и думал Мо Жань.
Но, похоже, это было не совсем верно.
После смерти Учителя вместе с ненавистью и злобой он как будто похоронил кое-что еще.
Мо Жань, никогда не обращавший внимания на свое образование, не мог даже правильно сформулировать, с чем связано это чувство потери, но, если бы смог, то точно сказал бы, что в тот день он потерял единственного достойного противника[2].
[2] 棋逢对手 qíféngduìshǒu цифэндуйшоу — [на доске] сошлись равные противники.
Тогда же он только понял, что теперь, когда его старый враг навеки покинул этот мир, у него не осталось цели и ему не с кем сражаться.
Когда Учитель был жив, Мо Жань боялся его, дрожал от страха так, что волосы на всем теле вставали дыбом. Он был словно привыкший к побоям бездомный пес, у которого от звука удара колотушки начинали ныть кости, лапы подгибались, а изо рта текла слюна. Даже сейчас его икры тут же свело судорогой.
Со смертью Учителя Мо Жань избавился от самого страшного для него человека. Он сразу почувствовал, что возмужал и вырос в собственных глазах, сломав оковы, наложенные на него учителем. Впредь, что бы он ни сделал, никто не окинет его гневным взглядом, не поставит его на колени и не даст ему затрещину.
Ради того, чтобы отпраздновать это событие, он открыл кувшин выдержанного вина «Белые цветы груши», уселся на крыше и всю ночь пил в одиночестве. Тогда под воздействием алкоголя он вспомнил свою юность, и шрамы на спине, оставшиеся после порок Учителя, снова начали гореть совсем как свежие.
Сейчас, своими глазами увидев своего уважаемого наставника, Мо Жань уставился на него не только со страхом и ненавистью, но и с каким-то странным искаженным восторгом.
Вновь обрести безвозвратно утерянного когда-то достойного противника, кто бы не обрадовался?
Не обращая внимания на вторгнувшихся на задний склон учеников, Чу Ваньнин по-прежнему сосредоточено противостоял напирающей нежити.
Изящные черты его лица, прямые густые брови, холодный взгляд чуть прищуренных глаз феникса — весь его облик олицетворял собой спокойствие и отрешенность от мирской суеты. Даже посреди этого черного вихря и кровавого дождя он выглядел так, словно в любой момент мог зажечь курительные свечи и сыграть на гуцине.
Тем не менее, сейчас этот утонченный красавец держал в руке сияющий холодным блеском изгоняющий демонов длинный меч, с которого, словно россыпь бисера, на землю падали капли алой крови. Взметнулись широкие рукава и сверкающий клинок с грохотом опустился на лестницу из голубого камня, расколов ее на две части. Глубокая трещина прошла от горных ворот до подножия горы, и несколько тысяч ступеней гигантской лестницы в один момент осыпались в образовавшуюся бездонную пропасть!
Ебать, как впечатляет!
Как же много лет прошло с тех пор, как он имел возможность своими глазами увидеть истинную мощь своего наставника?
Мо Жань оказался не готов вновь столкнуться с этой подавляющей неукротимой духовной силой. По въевшейся в кости привычке у него тут же подогнулись колени и, не устояв на ногах, он с глухим стуком рухнул на колени.
Не собираясь затягивать, Чу Ваньнин быстро уничтожил всю нечисть, одновременно аккуратно закрыв брешь в барьере силой своего духа. Восстановив границу с призрачным миром, он неспешно слетел вниз и предстал перед Мо Жанем и Сюэ Мэном.
Сначала он мельком посмотрел на стоящего на коленях Мо Жаня, затем взгляд раскосых глаз феникса[3] небрежно соскользнул на Сюэ Мэна.
[3] 丹凤眼 dānfèngyǎn даньфэнъянь — глаза красного феникса; обр. раскосые глаза.
— Опять набедокурил?
Мо Жань испустил полный смирения вздох. Учитель всегда обладал этой способностью сразу же вникнуть в суть проблемы.
Сюэ Мэн ответил:
— Учитель, покинув орден, Мо Жань совершил сразу два серьезных проступка: развратничал и воровал. Прошу наставника вразумить его.
Какое-то время Чу Ваньнин просто молчал, а затем с каменным лицом холодно произнес:
— Ясно.
Мо Жань: — …
Художник: 3蓝诺3
Сюэ Мэн: — …
Оба парня были несколько обескуражены. Это все? И больше ничего?
Но только в душе Мо Жаня зародилась надежда, что на этот раз он легко отделается, как украдкой взглянув на Чу Ваньнина, он в последний момент успел заметить сгустившийся в его руке золотой свет. В тот же миг, стремительно разрезав воздух, луч концентрированной духовной энергии со свистом обрушился на щеку Мо Жаня!
Кровь брызнула во все стороны!
Скорость удара была просто невероятной. Мо Жань не то что уклониться, даже моргнуть не успел, как кожа на его щеке оказалась рассечена до мяса, а лицо обожгла резкая боль.
Заложив руку за спину, убийственно холодный и строгий Чу Ваньнин стоял перед ним на пронизывающем ночном ветру. Запах свежей крови смешался с еще не
