Коты-колдуны - Кирилл Баранов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет, погодите меня! Вы пришли мне в избу, вы стали мне на порог лапами кошачьими, вы называете жену мою красную собакой немытой, как это так? Ничего себе! Я вас так просто не пущу. У меня для таких как вы столько плюх припасено, что и в руках не унести и на четверых ногах не уползти!
Петькина жена, поначалу смутившаяся, как и коты, ухахатывалась сейчас и качала головой с явным удовольствием.
– Вы идите скорее, идите, – посоветовала она опешившим котам, – в этом зайце проснулся блошиный король. Он теперь до вечера пыхтеть будет, как побитый медведь, пока на него кто-нибудь не топнет.
Второй раз котов просить было не надо – они поспешили убраться к своей повозке подобру-поздорову, озадаченные и расстроенные. Они как будто ничего и не сделали, а как будто и натворили дел. Как всегда.
Лошади поплелись в обход деревни – в степь. А вскоре стемнело и пришлось остановиться на ночлег среди цветущих летних полей.
Глава пятая. Ночная потасовка
– Ой! ААА!
Уруська подскочила от страшного крика! Кругом – ночь и мрак.
– А-а! А-А-А!!
Кто-то орал в самое ухо! Повозка тряслась.
Завизжало под потолком. Забегало по стенам. Перепуганные коты не знали куда деваться от ужаса и метались в фургоне, как полоумные.
– Ай-яй! – кричало еще рядом, но с каждый вскриком все тише и тише. – А-а! Спасите! ААА!
Двое котов, скакавших по стенкам, врезались в воздухе, сбили с ног третьего. Один и вовсе завалился Уруське под рубаху, забегал там среди ее девичьих интересностей, а она, напуганная, расхохоталась от щекотки и стала молотить ногами, поддела второго кота и швырнула через всю повозку.
Крик постепенно стихал, и минуту спустя пропал полностью. Уруська по-прежнему ничего не видела, но где-то рядом кто-то истошно сопел. Внезапно раздалось:
– Уа-а!
И вспыхнул свет. Сидевший посреди повозки Трофим, растрепанный, как после приличной взбучки, опустил лапы и посмотрел на всех придурковатым взглядом. В углу из-под тряпок торчали Сраськины уши, а Лишайного после долгих поисков нашли на потолке – он вцепился в крышу и от страха не мог разжать когти.
– Все живы? – спросил через силу Трофим.
– А где Пузырь? – сказала Уруська и посмотрела кругом.
Все снова переполошились, бросились перерывать тряпки, заглянули в коробки, поискали снаружи – Пузырь пропал!
– Это он кричал! – догадался наконец Лишайный.
– Украли Пузыря, – произнес ошеломленный Трофим и завертелся по сторонам, не зная, как быть и что делать.
– Кто украл? – спросила Уруська.
– Я не знаю… Волки, кто еще?
Все замолчали, глядя друг на друга круглыми глазищами, словно ждали, что сейчас в ночной тишине раздастся мрачный волчий вой.
– Надо скорее его найти, – сказала Уруська и села на колени. – Волки большие разбойники.
– Чтоб вам хвосты отморозить, грязные волки, – разозлился Трофим, глаза его загорелись. – Ну мы вас сейчас угостим злым кошачьим колдовством!
Коты завыли, забегали по повозке в поисках своих поясов с колдовскими принадлежностями, надели колдовские шляпы.
– Догоним злодеев, друзья! – крикнул Трофим. – Вперед!
Воодушевленные коты выскочили из повозки и помчались по ночному полю так шустро, что Уруська, спешившая как могла, едва поспевала следом. Она только и видела, что мелькающие среди травы хвосты, которые хитро освещала золотая Саяни, да слышала временами кошачий вой: «У-у-у!»
Кругом – темный мрак. Уруська растерялась – не видно ни повозки позади, ни дороги, лишь темный силуэт леса стоял зловещими кривыми обрубками где-то впереди на фоне звезд.
– Погодите! – запыхавшись, позвала Уруська. – Постойте, куда мы бежим? Я ничего не вижу!
Вместо ответа далеко впереди раздался хлопок и что-то вспыхнуло среди деревьев. Огненный шар взметнулся из леса, подпалив несколько веток, и улетел в небо.
– Ага! – воскликнул Трофим и побежал в ту сторону, откуда полыхнуло.
Уруська с трудом ковыляла следом, спотыкалась на кочках, царапала ноги полевыми колючками, но в ближайшие пару минут больше ничего нигде не было ни слышно, ни видно.
Вскоре коты добрались до опушки леса. Весь угловатый, почти голый, он походил на сваленные как попало огромные колючки. Коты остановились в нерешительности и оглянулись. От леса веяло мертвым холодом и смердело от него, как из помойной ямы.
Уруська согнулась от усталости, отдышалась, пока коты решали куда идти дальше, но так как они ничего не надумали, она сказала:
– Можете как-нибудь посветить?
– Уа-у-у! – произнес Трофим, над лапами у него появился светящийся желтый шар размером с яблоко.
Уруська присмотрелась, прошла туда-сюда.
– А! – вдруг вскричала она. – Смотрите, следы! Правда, никакие они не волчьи. Это человеческие следы.
– Ай-яй, – ужаснулся Трофим, глядя на длинный след от лаптей, – зачем человеку воровать кота?
Уруська задумалась, задумался и Трофим, и Сраська, а Лишайный смотрел на них и ждал, чего они надумают.
– А коты вкусные? – спросила Уруська.
– Не пробовал, – холодно произнес Трофим.
Если бы коты умели бледнеть, они бы сейчас побледнели.
– Надо попробовать, – сказал Уруська очень серьезно и посмотрела на Трофима.
Вот сейчас они побледнели бы уж точно, даже если бы не могли.
– Люди, – проворчал про себя Трофим. – Дай им волю – съедят и друг друга. Стоит отвернуться, они уже лижутся языками.
– Так, так, – тем временем Уруська бродила среди травы, заложив руки за спину, и вглядывалась в следы. – Вот тут была хорошая драка. Смотрите – следы идут туда, сюда. Здесь человек дергал кота за хвост, а тут вот, глядите-ка, Пузырь укусил своего похитителя за ухо. А вот тут трава вся смята – здесь они катались по земле и били друг друга по носам.
Сраська, простой как веник, в недоумении ходил за Уруськой и искал в траве следы, о которых она говорила.
– О, – сказала Уруська, – а смотрите-ка сюда!
Трофим подошел к ней, пригляделся, ничего не увидел.
– Что? – спросил он.
– Ничего.
– Мяу?
– Следы пропали.
– Как?! – Трофим быстро оглянулся, пробежался туда и обратно. – Куда же они подевались?
Все четверо несколько минут бродили кругами, разглядывая траву до тех пор, пока не покраснели и не заслезились глаза. Ничего! Следы человека, до сих пор весьма отчетливые, внезапно исчезли.
– Видать, улетели, – уверенно произнесла Уруська.
– Люди не летают, – еще более уверенно возразил Трофим.
– А может, это была жестокая птица, которая, как ее, алкохвост, кажется? – сказал Сраська.
– Алконос, – поправил его Лишайный.
– Задонос, – придумала веселая Уруська.
– Алконост добрая птица, – раздраженно сказал Трофим. – Она не ворует котов, и если бы это был сирин, то следы
