Взгляд из угла - Самуил Лурье

Кому - Фиджи, кому - ГУЛАГ. Разные бывают архипелаги.

15/12/2003

Ключ ко всему

Александру Исаевичу Солженицыну исполнилось 85 лет. В календаре этого необыкновенного человека нет дней незначительных. Под каждой датой - подвиг, и праздник, и урок.

Поскольку весь его путь - буквально и реально такой, каким похвалялся, мифологии ради, бывший Советский Союз: от победы к победе.

Уцелел на фронте, выжил в тюрьме, и в лагере, и в ссылке, одолел смертельную болезнь, пересилил идеологию, перехитрил ГБ, перенес изгнание, выдержал всемирную славу...

Толкнул Систему, такую страшную, - она расползлась по сварочным швам.

Вот и еще одно чудо: сама старость - неотвратимая старость! - пятилась, пятилась от него, пока совсем не отступилась. Таких людей она не берет.

Потому что ни дня без нескольких страниц.

Потому что Солженицын - гений ожесточенной воли. Она же - страсть запечатлеть голос ума.

Этот голос в нем звучит так сильно и непрерывно, что ему мешают все другие голоса (теперь, когда иных помех и препятствий не осталось).

И царапает, царапает бумагу карандаш Бога. Его хватит, если России повезет, еще на десятки томов.

Вот только читают не все, и не всё, и недостаточно вдумчиво. Но в такой день - не будем о грустном.

Хотя, с другой стороны, - отчего же не будем? Солженицын стоит большего, чем юбилейный панегирик. Он ведь знает, что судьба его трудов трагична. Что страна совершает опасные глупости, от которых он, почти от всех, предостерегал, в чем и видел свое призвание. Он оттого и не отвечает на вопросы наянливой современности, что давно уже ответил на каждый - см. том такой-то, страницу такую-то, - а двоечникам все не впрок.

Он и вообще-то писатель без улыбки, а теперь и вовсе угрюм свысока.

Имеет право.

Солженицын так много работает и так много сделал, что имеет, наверное, право на всё. И молчать. И поучать. И заблуждаться. С пренебрежением отзываться об Андрее Сахарове, Иосифе Бродском, Андрее Тарковском. И даже разбирать стихи.

А если некоторым (как мне, например) кажется, что история не простит ему попустительства чеченской бойне, - это не наше дело; история и Солженицын уладят его между собой. Как-нибудь счеты сведут. А наше дело - самим себе не прощать. Действовать, как полагается читателям его книг. Как взрослые люди.

Ведь это Солженицын отнял у нас возможность оставаться вечными детьми. Поставил нас в ситуацию неизбежного выбора. Дело было совершенно не в том, что нам раскрылись какие-то ужасы прошлого. "Один день Ивана Денисовича", потом "Раковый корпус" и "В круге первом", а потом - "Архипелаг ГУЛАГ" показали, как должен честный человек смотреть на так называемую советскую власть: как на подлую. Вот и решай каждый - кто ты есть.

И это был ключ ко всему.

И многие (опять как тот же я) до сих пор с этим ключом не расстаются. Солженицын же ушел далеко - не то вперед, не то в сторону, - и растворяет двери уже другие. А читатель от него приотстал.

Солженицын ищет (или даже полагает, что нашел) смысл русской истории, вычислил ее замысловатую кривую, способен предвидеть (и, конечно, предсказывать) ее дальнейший ход.

Вполне возможно, что он обладает некоей высшей правотой, - не знаю, кто вправе судить о таких вещах уверенно.

А только читателю прежнего Солженицына трудновато стать государственником. Что бездарное государство лучше подлого - это понятно. Что подлое зато крепче, по крайней мере, на вид, - ясно. Но почему интересы даже подлого - выше идеалов безродной образованщины - в толк не взять.

То ли дело - "В круге первом":

"Вот видишь - круг? Это - отечество. Это - первый круг. А вот - второй. - Он захватил шире. - Это - человечество. И кажется, что первый входит во второй? Нич-чего подобного! Тут заборы предрассудков. Тут даже - колючая проволока с пулеметами. Тут ни телом, ни сердцем почти нельзя прорваться. И выходит, что никакого человечества - нет. А только отечества, отечества, и разные у всех..."

И говорилось это с горечью. И за эту горечь полагалась гибель. Потому что в горечи этой тоже, знаете ли, была правда.

Но ничего. Последнее слово Солженицына еще не сказано. Да и сказанные, повторюсь, мы разобрали еще не все.

Он писатель суровый, его сила - в сарказме. Похоже, что сейчас ему недостает врагов, и приходится их - чтобы уничтожить - сперва сочинить. Добившись для себя полной свободы слова (завоевав! заслужив! заплатив небывалую цену!), - он способен обмолвиться, что свободе всех остальных (то есть нашей) стоило бы поставить какие-то разумные пределы. И вообще - с ним непросто.

Но какое счастье, что он есть!

Когда-то, по случаю пятидесятилетия Александра Исаевича, я послал ему в Рязань телеграмму: "Горжусь, что являюсь Вашим современником". Банальная, условная формула; тысячи, наверное, были точно таких телеграмм. А с тех пор сколько раз слышал Солженицын эту фразу!

Горжусь, не горжусь... Это все заздравная риторика. Но факт, что русская жизнь, подобно русскому роману, требует в герои человека выше своего времени. Сюжет, в котором мы копошимся, держится на Солженицыне.

А значит - не все еще кончено. И даже возможна победа.

22/12/2003

Девятый знак

У американских военных сознание не советское. Не верят они, судя по всему, в романтизм палачей. Знали, кого ловят, - потому и поймали.

А у наших не получается - по причине превратного зрения.

Уходит наше Солнце из созвездия Стрельца, покидает, наконец, это мрачное место. Там, говорят, находится источник радио- и инфракрасного излучения, совпадающий с центром Галактики. Кто-то, значит, подает нам оттуда вроде как сигналы. Предупреждает о чем-то. Вавилонские жрецы, не найдя ключа к шифру, пометили этот участок неба зловещей стрелой.

В России девятый знак Зодиака покровительствует чудовищам: под ним родились Сталин и ВЧК. Есть что праздновать в самые темные дни.

А Вавилон, похоже, преодолел заклятье: там в аккурат под Стрельцом поймали Дракона, считают ему пломбы на зубах. Сердобольные европейцы уже всполошились: требуют предоставить Саддаму права человека.

А наше министерство иностранных дел бурчит вполголоса: не верю! чем докажете, что это тот самый - великий и ужасный - друг Примакова и Жириновского?

Действительно - не похож.

Тот Саддам был красавец - вылитый Сталин, с таким же ослепительным оскалом из-под усов. А также он был храбрец и мудрец. Имея такого вождя, иракские люди, наподобие советских, жили припеваючи - на стихи местных Михалковых. Типа:

Мы сами строим наше счастьеПод нашим небом на земле.Привет родной Советской властиИ слава Сталину в Кремле!

Человек, вскормленный такими стихами, нипочем не опознает гениального вождя в трясущемся клошаре. Хотя ораторский стиль - все тот же, незабываемый. На вопрос: хотите кофе? - следует ответ: не могу, потому что после кофе захочется по малой нужде, а подобает ли мне справлять нужду, когда соратники мои томятся в оковах...

Советское сознание такую реальность отторгает. Герой, уничтоживший в своей стране столько людей, что все оставшиеся в живых его горячо полюбили, не может оказаться крысой обыкновенной, хоть бы и велеречивой.

Но в том-то и дело, что у американских военных сознание не советское. Не верят они, судя по всему, в романтизм палачей. Знали, кого ловят, - потому и поймали.

А у наших не получается - как раз по причине превратного зрения.

Это, так сказать, врожденный изъян некоторых идеологий; астролог, пожалуй, намекнул бы на губительное влияние Стрельца. Под влиянием которого человек или учреждение, или даже целое государство тратит все силы на достижение обратных целей - совсем не тех, к каким стремились, - прямо противоположных.

Возьмите ту же ЧК во всех ее обличьях, под всеми псевдонимами: можно быть уверенным, что никогда не было у нее такой программы действий: убить значительную часть населения, подорвать творческий потенциал страны, развратить народ. Не ставили такой цели - но шли неуклонно к ней, не щадя сил. И добились своего.

Сложное это боевое искусство - погоня за придуманным врагом. Превратное зрение в такой борьбе изощряется невероятно. И шума много. Вот только насчет положительных результатов - не обессудьте.

Вот, например, недавний ужасный факт: обезумевшая женщина едет через всю страну только для того, чтобы на одной из улиц столицы убить себя и нескольких прохожих. Спрашивается: можно ли предотвратить подобные злодейства болтовней про могучий, бесчеловечный международный терроризм, про его необъятные финансы? Не практичней ли (не говорю - честней, а именно практичней, просто самосохранения ради) - вникнуть в мотив преступления, попробовать поискать его в реальности, более доступной взгляду? Наш ответ: ни за что!

А зря. Заглянули бы хоть в книжку какую честную.