Грешные ночи (ЛП) - Джена Шоуолтер

Джамила не ответила, а лишь упрямо поджала губы.

— Джамила, если подобное снова произойдёт, я заставлю тебя страдать так, что ты и представить себе не можешь, и любое наказание, которое я за твой проступок получу, я верну тебе сторицей. — После следующей порки он сможет такое сделать. Например, сегодняшний раз мог стать примером. — Ночью ты посетишь каждого члена моей армии и извинишься за свои действия. Ты будешь молить об их прощении... за то, что являешься причиной того, что завтрашнее утро они проведут в человеческой форме, — со скрытыми от посторонних глаз крыльями, — прочёсывая каждый переулок и улицу в округе Моффат, штат Колорадо. — В поисках мест преступления.

Оскорбительно для неё — поучительно для остальных. Каждый извлечёт свой урок.

Джамила склонила голову, но не заплакала.

Отлично.

— Каждый, кто осмелится ослушаться приказа, станет пленником моего облака до конца этого года. Больше я не намерен терпеть вашу непочтительность. — Захариил встретил пристальный взгляд каждого из воинов.

Они склонили свои головы. Стоило признать, без энтузиазма, но всё-таки склонили.

— Давайте больше не будем говорить об этом, — произнёс Захариил.

Ксерксес ткнул пальцем в сторону падшего ангела.

— Кто это и почему он здесь? — Наступила пауза, а затем он добавил: — Если мне позволительно об этом спрашивать?

Смена темы разговора оказалась кстати.

— Его зовут МакКэдден, и теперь он на вашей ответственности.

МакКэдден совершил преступления против своих соратников ангелов и против людей, и всё ради женщины, которая даже не желала с ним быть.

Но почему его признали неугодным на небесах, лишили крыльев и скинули на землю, чего не происходило с Захариилом и пятью его воинами, было загадкой. На первый взгляд МакКэдден не отличался от остальных воинов. У него были окрашенные в бледно-розовый цвет волосы, татуировки кровавых слезинок под глазами и серебряный пирсинг в бровях. А под всем этим, должно быть, таилась беспросветная тьма.

— Когда мы закончим, ты заберёшь его с собой и запрёшь у себя дома, — сказал Захариил. Он не хотел, чтобы падший ангел находился возле Аннабель. — И отныне я не несу ответственности за те преступления, которые он совершит. Теперь за это будешь отвечать ты.

Ксерксес заскрежетал зубами, но не стал возражать.

Тэйн издал смешок, а Бьорн толкнул кулаком в бицепс Ксерксеса.

— Удачи.

— Теперь по поводу захваченного демона, — продолжил Захариил.

Тело каждого ангела, включая и его, замерцало от удовольствия. Все шестеро одновременно повернулись и вопросительно уставились на существо. Она извивалась в путах, а туман окутал её лоб и забрался в рот, удерживая демонессу на месте и мешая что-нибудь говорить. Туман также закрывал её уши, не позволяя слышать разговоры ангелов.

Она была миньоном демона Болезни. Её тонкую, как бумага, обвисшую кожу покрывали язвы. Тощему телу не хватало мускулатуры, не говоря уже о хоть каком-нибудь намёке на жир. Те редкие зубы, которые у неё остались, казались жёлтыми и такими же ветхими, как и её кожа, и такими же отвратительными, как её когти.

— Позволь ей слышать нас, — приказал Захариил облаку. Туман стал редеть и исчез полностью. — Позволь ей говорить. — Также быстро туман, закрывающий ей рот, рассеялся и исчез.

Миньон прошипела ужасное проклятие.

— На тот случай, если ты не поняла, что происходит, — ответил он, игнорируя её оскорбления, — я тебя просвещу.

— Только не Захариил, — простонала она. — Кто угодно, только не Захариил. — Вокруг распространялся запах гнили, подтверждающий её безумный страх.

Всем было известно, насколько беспощаден он был к врагу.

— Сегодня ты умрёшь, миньон. Это неизбежно. Единственное, что ты можешь выбрать — способ твоего уничтожения. — Захариил знал, что демоны куда лучше отличали правду от лжи, нежели люди. Миньон вздрогнула, как только он закончил предложение. — У меня есть к тебе несколько вопросов, и тебе лучше честно ответить на них.

— Ты прекрасно знаешь, что мы можем распознать твою ложь, — заметил Тэйн.

— Распознать и заставить говорить правду, — добавил Бьорн.

— Почему этой ночью ты оказалась у учреждения для душевнобольных преступников округа Моффат? — Детали не просто имели значение, они были необходимы. Без ограничений демоны могли вытворять всё, что пожелают, и соответственно, отвечать за это.

Она приподняла уголки губ в подобии улыбки.

— По той же сссамой причине, что и другие демоны, клянусссь.

Правда, но без контекста она была совершенно бесполезной. Хитро.

— Почему другие демоны не входили в учреждение округа Моффат? — спросил он. — У тебя не будет ещё одного шанса ответить на этот вопрос.

— Ссс удовольссствием отвечу. Они оссставались ссснаружи по той же сссамой причине, по которой и я не могла войти. Это правда. Даю вам ссслово.

Захариил сунул руку в воздушный карман и вынул оттуда пузырек с водой из Реки Жизни. Для того, чтобы только ступить на её берег, сокрытый в храме Самого Высшего Божества, ангел был должен пожертвовать кожей на собственной спине... в буквальном смысле. А чтобы набрать драгоценную жидкость в пузырек, необходима была более серьёзная жертва.

У Захариила осталось всего несколько капель, но он считал, что мучения демона стоили их траты.

— Твоя правда не в силах удовлетворить мое любопытство, поэтому мне придётся попробовать по-другому. С тебя взыщет каждый из нас, как и было обещано. — Короткий кивок, и его воины точно знали, что нужно делать. Может, они не так давно были вместе, но в данном случае все действовали согласованно.

Колдо встал позади демонессы, прижал её голову к своей мощной груди, надавливая на лоб своими длинными, пухлыми пальцами. Ксерксес и Тэйн подошли спереди и обнажили металлические клинки. Одновременно они вонзили их в живот демона. Когда в разные стороны брызнула чёрная кровь, миньон издала истошный крик агонии. Раны не были смертельны, но они причиняли боль и ослабляли её.

В то время как люди находились под божественной защитой, на демонов эта любезность не распространялось.

Бьорн с Джамилой сменили Ксерксеса и Тэйна. Когда Бьорн открыл демону рот, Джамила срезала тонким скальпелем оставшиеся зубы.

К тому времени, как эти пятеро закончили, демонесса могла только молить о милосердии. Милосердии, которого никогда не предоставляла собственным жертвам. Милосердии, которого не предоставлял Захариил. Миньоны демона Болезни намеренно заражали человеческие тела, питаясь их растущими слабостью и отчаянием, болью и паникой, и наслаждаясь каждым моментом.