Слабое место жесткого диска (сборник) - Петр Северцев

– Он мужик самоуверенный, – покачала головой Валентина, вспоминая что-то из своей практики. – На женщин обращает внимание исключительно по определенному поводу. В делах их совершенно не представляет никем, кроме секретарш. Кем, собственно, я и была для него все пять лет. Обыкновенной помощницей. Конечно, с удовольствием выполняющей его прихоти и вполне естественные требования. А разомлевший мужик на любые откровения способен… Тем более мужик самоуверенный.

Он и представить себе не мог, что я веду почти дневниковые записи всех его высказываний и сравниваю, выискиваю, догадываюсь. И складываю все его намеки в единое целое. Работа была, что надо. Для меня это стало вроде как головоломкой, кроссвордом, который отгадывался по частям. Особенно помогали некоторые упившиеся до полной порнухи свиньи – из его охраны, просто «гости». Наконец, дошло до того, что они намеками общались в бане, пока девушки хлестали им спины, а я просто слушала и все понимала – и недосказанности, и иносказания, потому что знала реальные дела и людей, которые за всем этим стоят. И тогда я поняла, что пришла пора собрать действующий материал. Это было в несколько раз посложнее, но… Ты даже не представляешь, Валерий Борисович, – усмехнулась она, – как бывают неосторожны сильные мира сего, когда ожидают опасности и конкуренции с одной стороны, а о другой совсем не думают. Я исправно выполняла свою работу и одновременно фотографировала, снимала, записывала. Техники у нас в Доме хватало – некоторые клиенты любили повеселее и занимались совершенно киношными делами. От одного ретивого кинооператора я даже научилась со всем этим обращаться. Вот и пользовалась. У меня в архиве, который умещается в одном дипломате, почти двадцать видеокассет малого формата, на которых очень разные и интересные вещи… Там, кстати, есть и про областное руководство, и про почетных гостей области. Но это уже неважно… Ты просто прими как данность, что в результате всех моих «исследований» на пятый год работы с Огородниковым у меня было достаточно документально подтвержденного компромата на всю компанию.

– А ты не на ФСБ, часом, работаешь? – спросил я, не совсем шутя, потому что собрать такую «коллекцию» было делом нешуточным даже для опытного человека. Мужчины. Но вот женщины, Мадам…

– Я подумывала о том, чтобы продать документацию и обеспечить себе жизненный покой и достаток на всю оставшуюся старость, – улыбнулась Валентина. – Но к одним людям в искусстве, преступности и политике всегда клеятся другие, и это бесконечная цепочка. Одних посадят, а другие отомстят, и старость моя продлится недолго. Кроме того, – что самое главное, – я собирала эти документы не для нападения и даже не для шантажа. А просто ради самозащиты. Чтобы в трудный момент рассчитывать на защиту сильных мира сего… или от них.

– Миша твой об этом знает?

– Об этом не знает никто… кроме тебя.

– А как же об этом узнал Огородников?

– Не представляю. Но он точно узнал об этих документах – это единственное объяснение тому, как меня схватили и пытались увезти не по адресу. Я быстро просекла, что происходит, и хотела пырнуть своего телохранителя ножом – у меня был… Но мужик есть мужик. Вырвал, всю руку измял, сволочь. А чтобы я не орала на всю улицу, что меня похищают, попытался вколоть снотворного. Но – отбилась.

– И еще тебе очень повезло.

– А то как же. Повезло. Везения просто так не бывает. Оно дается тем, кто для этого что-нибудь делает. Вернее, не что-нибудь, а то, что нужно. Когда я била каблуками по голове водителя, я рассчитывала на аварию.

– Ладно, это уже не так важно, – прервал невоспитанный я, решая, что вспоминать о покушении и раздумывать о своей возможной участи Валентине совершенно не нужно. – Ты лучше объясни, что же тебе сейчас мешает воспользоваться этими самыми документами для защиты? Сказать, что они у надежного адвоката, вернее, у десяти-двадцати, и будут вскрыты тотчас после того, как на протяжении двух-трех суток от тебя не поступит никаких звонков. Или еще что-нибудь в этом роде. Если Огородников узнал об этих документах, он серьезно призадумается, прежде чем принимать ошибочные и слишком легкие решения!

– Да потому, – горько ответила Валентина, – что их у меня украли. И, похоже, это сделал ненаглядный Михаил… Я ведь была осторожна только с одной стороны, а вторую, самую близкую ко мне, прозевала.

– Понятно, – ответил я и погрузился в раздумья.

Что-то не давало мне покоя – какая-то зацепка, которая прозвучала в исповеди Валентины Павловны Крупской, несомненно, одной из самых умных и интересных женщин, которых я встречал на своем жизненном пути; эта зацепка не давала мне покоя. Почему-то мне казалось, что я знал наиболее вероятный путь, по которому Петр Аркадьевич Огородников мог получить информацию, которая заставила его обратить столь непочтительное внимание на Мадам Наташу. Где-то вдалеке, в каком-то полусне, в замутненном сором усталости сознании, моя память пыталась отыскать намек на понимание.

Это очень походило на deja vu, и безмерно меня раздражало.

– Ну и что ты надумал? – спросила Валентина, не вынеся и трех минут молчания, тем самым окончательно сбивая меня с ускользавшей мысли. Досадливо поморщившись, я повернулся к ней и пожал плечами, окончательно удостоверяясь, что ничего вспомнить не получается.

– Кажется, картина довольно проста, – объяснил я, – Огородников, Гановер и другие на одном конце провода. Красноярцы на другом, там же машина. Михаил на третьем, с деньгами и твоими документами. Кажется, он решил не удовольствоваться деньгами, как велики они ни кажутся на первый взгляд.

– Да это мелочь, в самом деле, – пожала плечами Валентина. – Мы иногда ночные сборы делали не намного меньше, за один раз – а тут деньги за такой товар.

– Какой? – тут же уцепился я.

– Знаешь, такие штучки, типа органайзеров, называются «КПК» – то есть карманные персональные компьютеры, типа все в одном флаконе, стоят от двухсот долларов. А в двух машинах были исключительно дорогие модели, по две штуки баксов каждая; если я правильно поняла, Огородников собирался распространить их среди влиятельных людей. Это исключительно новомодная штучка, хотя удобная, у меня такой есть… – Только тут она обратила внимание на выражение моего лица.

И тут же испугалась.

– Ты чего, Мареев?!

«Урод! – отчетливо произнес побагровевший Мареев. – Кретин! Педераст железный! Дисковод голубой, бля!» – На лицо известного частного детектива смотреть без жалостливого испуга было невозможно, а он все продолжал накаляться.

– Да что с тобой? – удивленно спросила Валентина, ничего подобного от воспитанного Валерия Борисовича не ожидавшая.

– Пейджер, вот оно, – наконец тяжело выдохнул я, подавляя в себе желание тотчас взорвать комнату с компьютером, в очередной раз оставившим меня в дураках. – Можешь меня поцеловать, Валя. Я понял, почему Огородников на тебя набросился.

– Почему? – спросила она без тени прежней сонливости в голосе и облике, даже помолодев лет эдак на десять, словно волчица, готовая к бою за свое женское достоинство.

– Потому что кто-то из твоих «доброжелателей» послал ему от твоего лица послание по пейджинговой сети – то есть начал шантаж!

Разумеется, я не стал афишировать, что сам сделал это по наущению своей гениальной сволочи, носящей гордое прозвище Приятель. Но мысленно поклялся переименовать чертов атлон в Дружка!

– Вот он и взъярился.

– Значит, Мишенька перешел к действиям, – задумчиво потянула Валентина, стремительно строя планы на будущее.

– Если бы смогли перехватить его послание и узнать его местоположение, он был бы у нас в руках, – задумчиво сказала она.

– Мне так не кажется.

– Почему?!

– Ты вспомни четверых ныне покойных профессионалов. И то, как был убит сам Павел Петрович. Кто бы там ни защищал твоего бывшего любовника, он делает это в высшей степени профессионально (сам-то я, вспоминая рассказ моих девок, с почти стопроцентной уверенностью мог утверждать, что сделал это тот самый акробатически сложенный человек, которого они подождали, прежде чем вшестером покинуть территорию публичного дома. Но кто он?..)

– Вспомнила, – пожала плечами Валентина.

– Ну и?

– Ну и что? У тебя есть пистолет. Просто выстрелишь в него. И все.

– У тех четверых не было огнестрельного оружия? – недоверчиво прищурился я.

– Было, – ответила она, – но они не знали, с кем будут иметь дело. Скорее всего их взяли обманом. То есть убийца подошел близко-близко, притворившись кем-то или просто замаскировавшись. А потом атаковал. Они крутые-то крутые, но против неожиданности не бойцы даже самые подготовленные.

– Доля истины в твоих словах есть, – согласился я. – Ладно, отложим данный конкретный вопрос до лучших времен. Сейчас нужно подумать о том, как мы будем действовать. А для этого мне нужно знать, какими средствами ты располагаешь и чего ты хочешь.