По стопам Господа - Грег Айлс

Рейчел с тревогой уставилась на стену, которая отделяла нас от леса.

– Вы думаете, мы тут не одни?

– Ну вот, – сказал я с усмешкой, – теперь вы боитесь, что за деревьями действительно может кто-то оказаться.

Она вскочила со скамьи, напряженно вглядываясь в дверь, через которую мы вошли в театр. Было нетрудно вообразить, что за ней нас в темноте поджидают.

– Вы сказали, Филдинга убили, потому что вы с ним были против продолжения проекта. А в чем конкретно выражалось ваше сопротивление?

– Мы не просто сопротивлялись. Мы добились того, что проект остановили. Точнее, приостановили. Что будет теперь, после гибели Филдинга, можно только гадать. Активно боролся прежде всего Филдинг, но без моего прямого обращения к президенту вряд ли удалось бы достичь такого результата. Это сродни попытке затормозить работу над атомной бомбой во время Второй мировой войны – почти безнадежное дело. Практически все участники проекта смотрели на меня и Филдинга как на предателей.

– Почему вы так настойчиво боролись за сворачивание проекта?

– Не знаю, чем руководствовался Филдинг. Он, оберегая меня, говорил мне не все. Но мои мотивы просты. Шесть месяцев назад мы впервые опробовали супертомограф – тот самый, на котором видна каждая молекула мозга. С животными все прошло гладко, никаких проблем. Затем наступил черед шести ученых из узкого кружка самых посвященных. Я был одним из добровольцев. В течение недели после томографии у нас появились странные неврологические нарушения. У каждого свои. По мнению Филдинга, это побочное действие магнитно-резонансной томографии.

– МРТ не имеет побочных действий! – возмущенно возразила Рейчел.

– Больничные аппараты совершенно безвредны – это правда. Наша-то машина мощнее их в энное количество раз! На суперпроводниках, с повышенными возможностями пульсации…

Майя вдруг насторожилась и беспокойно зарычала. Я прислушался. В лесу вроде бы ни звука. Но что мои уши против собачьих!.. Я сунул диктофон в карман, взял в левую руку Майю, вынул револьвер, и мы с Рейчел вышли из Амфитеатра через тот же служебный вход, через который вошли.

В лесу, после освещенного луной театра под открытым небом, темнота казалась особенно густой.

– Идите прямо за мной и не отставайте, – шепнул я Рейчел, подныривая под разлапистую низкую ветку.

– Вы кого-нибудь слышали?

– Нет.

Не будь со мной Рейчел, я бы двинулся к дому не торопясь, бесшумно и со всякими уловками. Но теперь выбирать не приходилось: скорость – наш единственный козырь. Я стремительно шагал то по тропинке, то через подлесок, спрямляя путь и не обращая внимания на шум, который мы производили. Я старался предупредить Рейчел о каждой ветке, которая могла хлестнуть ее, но пару раз она все-таки вскрикнула от боли. Однако держалась молодцом: хоть и спотыкалась, но от меня не отставала. Вскоре мы увидели дом. Лу Ли поджидала нас у задней двери – в прямоугольнике света из комнаты. У меня тревожно сжалось сердце: такая легкая цель для снайпера!

Как только мы с Рейчел добежали до дома, я втащил обеих женщин в комнату, проворно закрыл стеклянную дверь и выключил свет. Майя лаяла от счастья и прыгала вокруг хозяйки.

Через плечо я шепнул Рейчел: "Вызовите такси", – и она пошла к телефону в другую комнату.

С мокрыми от слез глазами Лу Ли взяла собачку на руки, словно ей вернули отнятое дитя. Я сочувственно коснулся локтя китаянки, но Майя вдруг сердито облаяла меня, и я отдернул руку.

– Хотел бы остаться у вас до утра, чтоб вам спокойней было, – тихо сказал я, – но это будет выглядеть крайне подозрительно. Завтра с утра я пойду на работу как ни в чем не бывало и постараюсь найти ответы на кое-какие вопросы – поэтому мое поведение сейчас должно выглядеть настолько нормальным, насколько это возможно. Вы понимаете?

– Да.

– Я заберу с собой коробку с игрушкой Эндрю. Будет досадно, если ее здесь найдут. Хорошо?

Лу Ли закивала, ласково поглаживая болонку.

– Перед отъездом я на минуту загоню свою машину в гараж – так никто не узнает, что именно я вынес из дома. Если вас спросят, что мы с Рейчел у вас делали, – говорите, что, мол, приезжали выразить соболезнования по поводу смерти супруга. Если эти типы каким-то образом слышали обрывки нашего разговора, в объяснения не вступайте – играйте роль тронувшейся от горя вдовы.

– Что такое "тронувшейся"?

– Ну, пораженная печалью. Ничего не понимающая от горя.

В ответ она со стоической грустью улыбнулась.

– Лу Ли не надо это играть. Лу Ли это чувствовать.

Я порывисто обнял ее, крепко прижал к себе: мужайтесь! Потом наклонился к ее уху и почти неслышно прошептал:

– В письме, что Энди послал мне через "Федерал экспресс", было немного белого порошка. Очень похожего на песок. Я принес пакетики с порошком сюда. Они сейчас на кушетке. Вы знаете, что это за вещество?

Лу Ли метнула взгляд на кушетку. Белые пакеты были отчетливо видны в полумраке.

– Нет. Я это белое ничего не знать.

– Это вы бросили письмо в почтовый ящик?

– Да. Как вы догадаться?

– Не имеет значения.

Не мог же я объяснить Лу Ли, что в своем последнем сне я был в голове ее покойного мужа – в его предсмертные минуты. Тут меня вдруг потянуло вон из этого дома – устал.

– Рейчел, что с такси?

– Вот-вот будет, – отозвалась она.

– Идите, пожалуйста, в гараж, – попросил я Лу Ли. – Я вам посигналю, и вы откроете мне дверь. Когда машина будет внутри, дверь закройте.

– О'кей.

Лу Ли молча выскользнула из комнаты.

Я взял свои пакетики с кушетки, и мы с Рейчел перешли в темную гостиную, широкие окна которой выходили на улицу. В ожидании такси мы сели на диван у окна.

– Такси – для меня? – шепотом спросила Рейчел.

– Да.

– Но мой автомобиль остался возле вашего дома.

– Не думаю, что вам охота ночью возвращаться к моему дому. Можете, конечно, забрать машину утром. Но я бы на вашем месте предпочел переждать, у моего дома не появляться и ехать в клинику на такси.

– Я слышала, вы сказали Лу Ли, что с утра пойдете на работу…

– Если президент не позвонит до утра, то да.

– Чего ради? Если они убили Филдинга, им ничего не стоит и вас убить!

Ее взволнованный вопрос доставил мне своего рода извращенное удовольствие.

– Похоже, вы уже совсем освоились внутри моего бреда.

Губы Рейчел напряженно подрагивали. Я понял, что ей не до шуток, она всерьез напугана.

– Ладно, извините. Пожелай они меня убить, я был бы давно трупом. Если меня захотят убрать сегодня ночью – их воля, ничто им не помешает. Но я думаю, их останавливает страх перед реакцией президента. Если я доживу до завтрашнего утра, то смогу спокойно идти на работу – там моя жизнь не в меньшей и не в большей опасности, чем дома.

Рейчел вздыхала, потирая виски косточками пальцев.

– Не знаю, как будут развиваться события, – шептал я дальше. – Если вас начнут допрашивать, старайтесь говорить побольше правды, чтобы не запутаться. Вы приехали ко мне, потому что я пропустил три сеанса. Мне позвонила вдова только что умершего друга. У нее в Америке ни одной родной души, поэтому вы вызвались ехать со мной, – чтобы по-женски утешить ее. Мы немного успокоили вдову и пошли в лес выгулять болонку. Вот и все, что вам известно.

Рейчел вглядывалась в мое лицо в тусклом свете луны и далеких уличных фонарей.

– Я не этого ожидала, – сказала она.

– Знаю. Вы всерьез полагали, что я душевнобольной.

Она совсем по-девичьи закусила губу.

– Да, я и впрямь думала, что вы не совсем здоровы. Хотя в глубине души надеялась, что не права. Но теперь я перепугана до смерти. В психиатрических проблемах я кое-что понимаю. То, что происходит, к психиатрии не имеет никакого отношения.

Я привлек ее к себе и быстро зашептал ей в ухо:

– Умоляю вас побыстрее забыть все, что здесь было. Вспомните лишь в том случае, если со мной случится что-либо нехорошее. Тогда поднимайте крик до самых небес. И в этом будет ваша надежда на спасение. – Я отпустил Рейчел и немного отодвинулся от нее. – В ваш больничный кабинет я никогда не вернусь.

Она смотрела на меня так, словно я сказал: "Мы с вами никогда больше не увидимся". Что, собственно говоря, и было моим внутренним ощущением в тот момент.

– Дэвид…

– А вот и ваше такси.

Я встал и удостоверился, что к дому подъехало именно такси. Все нормально. Огонек на крыше. Впрочем, что им стоит организовать такси со своим водителем…

У Рейчел был совершенно растерянный вид.

– Ну, не волнуйтесь вы так, – сказал я. – Со мной все будет в порядке. Вы мне очень помогли.

– Ни черта я для вас не сделала, – с горечью промолвила Рейчел.

Я потянул ее в простенок, чтобы нас не было видно через окно, вынул из диктофона микрокассету и сунул ей в руку.