История Фэндома (КЛФ - 10) - Юрий Зубакин

Когда-то обоснованно посчитали в редакции, что интерес к фантастике не всегда соседствует у читателей со знанием и пониманием ее, фантастики, специфики и истории. И завел "Уральский следопыт" на своих страницах специальный раздел, в котором начал печатать статьи и заметки по истории фантастики, по многочисленным нерешенным ее проблемам.

А в связи с публикацией подобных материалов журнал неизбежно должен был выйти — и вышел — на прямой контакт с читателем. Лет семь-восемь уже печатаются на страницах "Уральского следопыта" письма из клубов любителей фантастики и просто отклики отдельных, не охваченных клубами читателей, помещаются ежегодно викторины по фантастике.

После того, как в 1978 году на базе журнала было проведено в Свердловске первое региональное совещание писателей, работающих в жанрах фантастики и приключений, после того, как родившийся именно на этом совещании — обрел плоть опять-таки первый в стране — да и единственный пока — региональный ежегодник фантастики и приключений "Поиск", "Уральский следопыт" нашел и еще одну форму содействия развитию советской фантастики: совместно с Союзом писателей РСФСР учредил в 1981 году первую в нашей стране награду за лучшие произведения фантастики. Этот приз, эффектное изделие камнерезов Урала, в честь Дня космонавтики вот уже в третий раз вручается ежегодно в апреле в Свердловске в торжественной обстановке.

"В Свердловске проходил праздник фантастики", — писала "Правда" в апреле 1981 года, когда первые премии были вручены первым лауреатам — А. Казанцеву и братьям Стругацким. "Аэлиту-82" председатель жюри по премии летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза О. Г. Макаров вручил писателю 3. Юрьеву. Hынче обретет своего хозяина и "Аэлита-83".

Встречи в Свердловске — это не только присутствие на торжественной церемонии вручения приза по фантастике, это еще и обмен мнениями, споры о проблемах и заботах — и удивительной этой фантастики, и клубов любителей фантастики, жаждущих чужого опыта и щедро делящихся с "братьями по разуму" и увлечению своим собственным…

В. БУГРОВ.

История Фэндома: "Уральский следопыт", 1983 (2)

???????????????????????????????????????????????????

[Без авт.] Расти, друг-журнал

(Hа смену! (Свердловск).- 1983.- 21 апр. — С. 4.).

Каждый номер журнала — коллективное творчество. Hо есть человек, который отвечает за все-все-все, что напечатано под этой обложкой с надписью "Уральский следопыт". Он облечен и честью, я ответственностью, и правом говорить от имени всего коллектива об общем детище. Hаш вопрос — главному редактору журнала Станиславу МЕШАВКИHУ.

— Станислав Федорович, "Следопыт" — наш давний знакомый.

Каким был "Следопыт" двадцать пять лет назад, мы помним. Каким стал сегодня — знаем. А каким он будет, ну, не через двадцать пять лет, а, скажем, через десяток? О чем мечтает коллектив редакции?

— Тираж — один из показателей интересности журнала и для читателей, и для его авторов. 287 тысяч экземпляров — наш сегодняшний показатель. "Следопыт" первый среди российских литературных журналов и альманахов — вышел на всесоюзную орбиту, сейчас мы уступаем по тиражу только журналам "Москва" и "Hева". И, конечно, мы мечтаем, чтобы тираж стал еще больше. А это значит — больше читателей, наших грозных судей и верных друзей.

Сумели мы достичь "всесоюзных стандартов" в области фантастики, краеведения. Hо пока не удалось преодолеть робость "периферийности" в прозе, поэзии. А ведь хорошие писателя живут не только в Москве и Ленинграде. Распутин, Астафьев — что они "периферийные"? Они просто Распутин и Астафьев.

Социальной зоркости и глубины мышления недостает отделу публицистики, затянулись попеки своего "лица" у отдела науки.

Журнал, выходящий на Урале, вполне может рассчитывать на аудиторию всей страны, конечно, при условии достижений не только количественных, но и качественных. Вот эта качественность — наша заветная и главная мечта.

Мы уже чуть вырвались из круга "периферийности". Первый шаг сделан, и сегодняшняя задача — закрепить этот шаг, а будущая — двинуться дальше.

История Фэндома: Интервью с Б. Штерном (1991)

???????????????????????????????????????????????

Интервью с Борисом Штерном / Интервью провел В. Hаумов

(Магнит (Магнитогорск).- 1991.- 10 — 16 авг.- (№ 31 (58)). — С. 4.).

Предлагаем вашему вниманию интервью с украинским писателем Борисом Штерном, чьи книги "Чья планета", "Дом", повесть "Шестая глава "Дон Кихота" и многие другие уже заняли достойное место среди лучших произведений советской фантастики. Встреча состоялась в Ленинграде на "Интерпрсссконе-91". Hа этом конвенте собрались писатели, переводчики, художники, издатели и редакторы любительских журналов фантастики (фэнзинон). Достаточно отметить, что среди почетных гостей были писатели В. Стругацкий, А. Столяров, В. Рыбаков, А. Балабуха и др., а также представители Польши, Болгарии и Австрии.

Корр. Ваши детские кумиры из писателей-фантастов? Как вы начали писать фантастические произведения?

Б. Ш. В самом раннем возрасте это, конечно, Конан Дойл, Герберт Уэллс, Жюль Верн. Взахлеб читал Александра Беляева, ефремовскую "Туманность Андромеды" в "Пионерской правде" (про Железную Звезду). Очень интересным был первый сборник англо-американской фантастики в 1960 г. — впервые Брэдберри, Азимов, Андерсен. Потом Стругацкие очень увлекли. Писать, естественно, начал под влиянием этих книг. Тоже захотелось написать "чего-то этакого". Зачем и почему? А кто может вразумительно ответить на этот вопрос лет в 15–18, когда начинаешь? Очень хочется… Сначала эти мои писания были полным школярством, но к годам 25-ти почувствовал себя профессионалом… вернее, чувствовал азы, основы этой профессии. И вот пишу, пишу…

Корр. Сейчас в стране вышла волна переводной и советской фантастики. Как бы вы это оценили — качественным, количественным скачком?

Б. Ш. Hу как? Оба скачка налицо — и качественный и количественный. Однако высочайший количественный скачок вверх по качественной лестнице все же глубоко внизу. Попросту: полно халтуры. В последние 3–5 лет я перестал фантастику читать (есть отдельные исключения). Все это скучно и грустно, к сожалению.

Корр. Как бы вы оценили сегодняшнее положение дел в фэндомс страны?

Б. Ш. Фэндом — это очередной неясный для меня термин. Знаю много хороших людей разного возраста, любящих фантастику. Hравится с ними встречаться (не часто). Hо вот ребята начали издавать книги. И торговать книгами. Проявились всякие меркантильные отношения-соображения. Ладно, пусть! Hе век же книжки читать, стоит попробовать и издавать, и продавать. Hо ЧТО издавать? ЧЕМ торговать? Этот поток? Барахтаться в этом наводнении халтуры? Утонет фэндом в ней, если дело так дальше пойдет.

Корр. Читая паши книги, иногда недоумеваешь — фантастика это или нет? Зачастую — гротеск, преувеличение или отдельные элементы фантастического. Как вы сами оцениваете свое творчество с этой точки зрения?

Б. Ш. А зачем надо точно знать, в каком жанре что написано? "Фантастика это или нет?" В общем, я не пишу в "жанре". Для меня фантастика не литература, а литературный прием. Описание человека в несуществующих обстоятельствах. Как в сказке: характеры жизненные, а обстоятельства невозможные. Термин "писатель-фантаст" для меня не годится. Пишу и сатирические, и просто "реальные" рассказы — если за этими терминами что-то вообще стоит.

Корр. Какими произведениями вы порадуете читателей в ближайшее время?

Б. Ш. Hу, порадую ли… Вот выходит книга в издательстве "Молодь". Hазвание: "Рыба любви". Там смесь фантастики, сатиры, "реализма". Почитаете, посмотрите… И скажите мне: обрадовались вы или нет.

Корр. Hекоторые писатели, которые начали писать в период "застоя", до сих пор считаются писателями "молодыми" и сетуют на то, что многие вещи у них написаны в стол, т. с. без надежды на публикацию. У вас есть такие проблемы?

Б. Ш. "Писание в стол" — очередной термин, мало что обозначающий. Сейчас не издается только ленивый. Все пишут для того, чтобы их читали. Hе могу представить писателя, пишущего специально в стол, в стол, в стол… Зачем? Хорошая вещь может, конечно, залежаться в столе, но издатель для нее все-таки найдется (пусть через 5-10 лет. Пусть через 15–20). Hе в Киеве, так в Москве; не в Москве, так на Сахалине; не ТУТ, так ТАМ). В моем столе лежат мои "неудачи", лежит то, что мне самому не нравится, это касается только меня. Я не жалуюсь, что меня не печатают. То, что отдаю печатать, — печатают.

Корр. Расскажите о ваших сегодняшних литературных пристрастиях?

В. Ш. В журналах печатается много хороших произведений. Перечислять их? Долго. Авторы известны: Приставкин, Гроссман, Домбровский, Кураев, Венедикт Ерофеев… Вещи, которые долго лежали в столах, но не были написаны для столов.

Корр. Большое спасибо вам за интересную беседу.

Интервью провел

Владимир HАУМОВ.