Археологические путешествия по Тюмени и ее окрестностям - Наталья Матвеева

В каждой могиле, будь то мужская или женская, лежит уздечка или полный набор конской сбруи, все они были всадниками. Для защиты от врагов, военных походов они образовывали легкие отряды. И в загробный мир у саргатцев мужчины уходили как воины. Хоронили их в полном воинском снаряжении: в наборном костяном панцире, нашитом на телячью кожу, с кинжалом в деревянных ножнах на правом боку и с железным мечом, подвешенным к поясу слева. У левой ноги обычно лежит и колчан со стрелами. Примерно треть женщин в могильниках тоже захоронена с оружием: кинжалом и луком со стрелами. Интересно, что в большинстве это умершие молодыми (18–25 лет). Не правда ли, вспоминается легенда об амазонках, по которой, прежде чем выйти замуж, девушка должна убить врага?

Подтверждение «косматости» аримаспов появилось при раскопках Рафайловскиго городища — скульптурка мужчины с длинными волосами, убранными сзади в косу.

Скульптурка мужчины (глина), V–III вв. до н. э.: а — фото, б — прорисовка с деталями.

Путешественник мог попасть на юг Западной Сибири с торговыми караванами, которые ходили на Южный Урал из Прикаспия и Приаралья, а на Тобол и Иртыш — из Семиречья и Ферганы уже с конца эпохи бронзы.

Разноцветные стеклянные бусы, которые находим почти в каждом женском погребении, изготавливались в мастерских Северного Причерноморья и Передней Азии. Купцами они нанизывались в ожерелья вместе с сердоликовыми, хрустальными, агатовыми, аметистовыми подвесками, раковинами каури и так доставлялись на север. Привозили сюда металлические украшения, ткани, в том числе расшитую золотом парчу, вино, какие-то наркотические средства для воскурения при обрядах. Сами саргатцы умели изготовлять горшки только вручную, но на поселениях и могильниках встречаются обломки привозных, сделанных на гончарном круге, фляг, кувшинов, хумов, использовавшихся как тара для перевозки жидкостей и сыпучих продуктов.

Мою догадку о том, что такое большое количество импортных вещей должно быть связано не с межплеменным обменом, а регулярной караванной торговлей, подтвердили находки костей верблюдов на Рафайловском городище. В одном раскопе 1985 года оказалось 9 особей! Наверное, это часть павших животных каравана, из-за ранних холодов оставшегося зимовать на Исети.

А чем торговали наши древние земляки? Лошадьми, кожами, зерном и, думаю, пушниной. Хотя мехов они добывали мало, лишь для собственных нужд, но наверняка взяли в свои руки пушную торговлю у таежных племен, пользуясь многочисленностью и военной силой. Одно из доказательств этому — появление далеко на севере бус, зеркал, украшений, оружия, распространенных у саргатцев.

Есть еще одна замечательная находка, смысл которой становится ясным только теперь, в свете наших раскопок. В Курганской области в 1950 году был случайно обнаружен серебряный сосуд с хорезмийской надписью. Конечно, это не свидетельство даннических отношений зауральских племен к Хорезму, а добытый ими в походах военный трофей. Сведения о набегах северных племен имеются в античных источниках и подтверждаются открытыми при раскопках хорезмийских крепостей следами пожаров в VI–III веках до нашей эры.

Итак, сюда, на Тобол, Исеть и Туру, ходили караваны из Средней Азии, караванными дорогами через земли казахстанских и южноуральских саков (и, видимо, в союзе с ними) саргатские отряды совершали грабительские набеги на процветающие соседние государства Хорезм и Кангюй.

Государство Уи-Бейго

Монументами, увековечившими ту далекую и великую эпоху, стоят по берегам рек и озер огромные курганы.

Самые грандиозные из них, царские, пока не раскапывались. А большие, высотой от 2 до 5 метров, такие как Тюменский, Красногорские, Савиновские, Тютринскис, Абатские, были семейными усыпальницами саргатских вождей и старейшин.

Представим себя стоящими у смертного одра погибшего от ран героя-воина среди рыдающих домочадцев и скорбных сородичей. Уже уехали с кольями и деревянными лопатами копать могилу на родовом кладбище, забили принадлежавший ему скот. Со смешанным чувством горя и страха перед умершим, превращающимся в сильного и опасного духа, обряжают тело в парадные одежды, приносят воинское снаряжение, собирают все личные вещи, стараясь не забыть особенно любимые (ведь за ними дух может вернуться). Самой длинной дорогой, петляя (чтоб злые духи не нашли пути в поселок), тянется процессия в отдаленное урочище, откуда начинается путь в страну предков.

И вот уже все собрались у края могилы, устроенной как «дом мертвых»: со стенами, облицованными досками, и полом. Поодаль пылает костер. В последний раз едят все вместе и «кормят» умершего, разговаривая с ним как с живым. Как на пиру произносят в честь погибшего речи, прощаются. Покойника на носилках опускают на дно; в головах и ногах ставят горшки с мясным супом, заправленным пряными травами, с кашей и питьем, блюдо с вареной кониной, кладут конскую упряжь. Часть туши коня, перевозчика души в загробный мир, оставляют возле могилы по принципу «часть вместо целого». Когда приходит пора расставаться с умершим, закрывают яму бревенчатым накатом. Из заготовленных ранее бревен возводят первый памятник герою — деревянную пирамиду, складывая их в несколько ярусов.

Похороны еще не закончены, но рыдания и крики уже стихли. Жена и мать сдерживаются: долго причитать и звать умершего не положено, душа его захочет остаться рядом с горюющими родными. Теперь все думают о своем долге перед погибшим, о своих проступках перед ним, боясь его всевидящего духа, и поэтому торопятся скорее провести непреодолимую черту между умершим и оставшимися. С этой целью вокруг надмогильной конструкции выкапывают ров. Видим, как сородичи взбодрились. Прочь, горе и уныние! Наступило время воздать должное герою; спеть былины о подвигах предков, в чью страну он теперь отправится, попросить их, чтоб приняли, вспомнили об оставшихся, замолили богов о благополучии; теперь можно начать конные состязания молодежи, где определится преемник славы погибшего.

Некоторое время погребальное сооружение будет оставаться деревянным. В течение года, пока здесь живет душа умершего перед дальней дорогой в загробный мир, сюда приходят на поминки, оставляя кучки костей, скелеты животных, битые горшки, кострища.

По смерти других членов семьи платформу частично разбирали, производили подхоронение и закладывали отверстие. Когда усыпальница заполнялась, вокруг нарезали пластами дерн и обкладывали ее этими «кирпичами» по периметру и в высоту, превращая в усеченную многогранную (7, 9, 10, 12 граней) пирамиду. Постепенно дождем и ветром грани сглаживались, все зарастало травой, и за тысячелетия пирамида из дерева и земли превращалась в полушарный зеленый холм.

Детская и женская смертность были особенно высоки. Большинство женщин умирали в молодом возрасте, видимо, при родах. Зачастую младенца хоронили с матерью, не умея выходить. Но в отдельных могилах детей обнаруживают значительно реже, чем следовало бы; маленьких, не получивших имени, не научившихся ходить, должно быть, закапывали под полом жилища или вешали в колыбелях на деревья, как это делали многие сибирские народы. Детские могилы всегда проще и беднее взрослых. «Тем неожиданнее было увидеть богатое захоронение девочки 12–14 лет в кургане 5 Тютринского могильника: бусы самых нежных тонов — розового, голубого, зеленоватого, лимонно-желтого, сиреневого; золотые пронизки, траурный браслет из гагата (окаменевшей природной смолы); косметическая сумочка с румянами и инструментами для ухода за телом; бронзовое зеркало такого чудесного сплава, что не позеленело, а сверкало как золотое; 3 сосуда; нагайка с серебряной оплеткой рукояти; любимая овечка в изголовье. Просторная камера глубиной 2,5 м, трехслойное перекрытие из бревен, берестяной короб-гроб — все это необычно для ребенка. Видимо, в этом возрасте девочка считалась уже взрослой и была погребена в свадебном уборе.

Среди взрослых явно были богатые и бедные. Но как узнать, делилось ли общество на устойчивые группы, прослойки, передавался ли статус личности по наследству? Как заглянуть во взаимоотношения людей той поры? У археологов есть такие методы. Разработаны они опытным путем при анализе погребений земледельцев Древнего Востока, некрополей античных государств, скифских курганов, дружинных могильников варягов, то есть обществ сравнительно хорошо изученных, где археологические наблюдения можно проверить историческими документами.

Оказывается, в погребальных церемониях всех обществ (и даже современных) отражается прижизненный статус умерших. Общность происхождения находит проявление в стандартных для всех приемах погребения. В нашем случае это помещение покойника в яме под курганом с приложением необходимых в загробном мире одежды, пищи, предметов, свойственных основным занятиям умершего. Отклонения в сторону увеличения или уменьшения затрат труда, материалов, времени на похороны, сопроводительный инвентарь, пиршество указывают на различие людей по полу, возрасту, месту в обществе, личному и семейному имуществу, заслугам и достоинствам.