Источник Шиюна - Кэролайн Черри

- Мне вовсе не хочется спать, - сказала она.

Страдание и неприязнь - вот что мешало ему разговаривать с ней. Ее глаза встретились с его глазами, вызывая в нем страх. Она была способна к иррациональному. Зная это, он все же оставался с ней и вспоминал: он не единственный, кто шел на это. На ее совести было куда больше крови друзей, чем врагов. Она убивала больше тех, кто разделял с ней хлеб, чем тех, кому желала смерти. Рох был одним из этих последних, кто таким образом пересек ее путь - и он был достоин жалости. Вейни подумал о Рохе и о самом себе и вдруг ощутил как бы огромное расстояние между собой и Моргейн.

Он выкинул Роха из головы.

- Мы отправляемся в путь? - спросил он ее.

Это было рискованно, и он знал это, поскольку в нынешнем настроении Моргейн могла ухватиться за эту мысль. Он видел, что это очень соблазняет ее. Но поскольку это предложение исходило от него, она должна была ответить разумно.

- Мы выезжаем рано утром, - сказала она, - иди, отдыхай.

Он был рад этому прощению, зная ее состояние сейчас, и глаза его болели от усталости. Он взял меч в руки и передал ей, радуясь, что избавляется от него, чувствуя, что ее страдание было как бы сосредоточено в этом мече. Может быть, подумал он, это и мешало ей сейчас спать. Держа меч, она наклонилась к огню, устраиваясь поудобнее.

- Все было спокойно, - сказал он.

- Хорошо, - ответила она и перед тем, как он встал на ноги, спросила: - Вейни?

- Да?

Он опять опустился на свое место, желая и не желая разделить ее мысли.

- Ты веришь тому, что она сказала?

Значит, она слышала все, что происходило. Он почувствовал раздражение, пытаясь вспомнить, о чем говорил вслух, а что сдержал в своем сердце. Он взглянул на Джиран, которая спокойно спала или же притворялась.

- Я думаю, что это было правдой, - сказал он. - Она слишком невинна для нас, для того, что нас заботит. Мне кажется, лучше отпустить ее утром.

- А я думаю, что она будет в большей безопасности в нашей компании, ответила Моргейн.

- Нет, - запротестовал он. Ему в голову пришли мысли, которые он не отваживался высказать вслух, болезненные мысли, которые напоминали, что их обществе не может быть безопасной ни для кого.

- Но для нас так будет лучше, - ответила она стальным голосом, не допускающим возражений.

- Да, - с трудом произнес он, ощущая какую-то пустоту и плохое предчувствие. Ему трудно было дышать.

- Пойди отдохни, - сказала Моргейн.

Вейни удалился от огня в поисках того теплого местечка, которое она только что покинула. Когда он лег среди их утвари и укрылся жестким одеялом, каждый мускул его дрожал от напряжения.

Ему хотелось, чтобы дочь Эла убежала, когда они будут ехать вместе, или, еще лучше, чтобы они потерялись в тумане и никогда бы не встретились. Он перевернулся на другой бок и уставился в слепую тьму, вспоминая дом и другие леса, зная, что теперь находится в ссылке, из которой возврата нет.

Все Врата, ведущие назад, были запечатаны. И идти отсюда можно было только дальше вперед. "И теперь его судьба такова, - думал он со все возрастающей тревогой, - что он никогда не узнает, куда же они идут". Висящее у него на поясе оружие, Моргейн и украденный эндарский конь - вот все, что было здесь от того мира, который он знал. И был еще Рох, и этот ребенок, который принес с собой дурные предчувствия о мире, которого он знать не хотел. Это был теперь его собственный груз - Джиран, дочь Эла. И он сожалел о том мгновении, когда подловил ее на дороге, чего она могла бы избежать, если бы пошла другим путем.

5

- Вейни, - он проснулся от прикосновения руки Моргейн к его руке, пробуждаясь от сна более глубокого, чем он того желал. - Приготовь лошадей, - сказала она.

Ветер дул свирепо, качая ветви над головой, развевая в темноте ее волшебные волосы.

- Уже скоро рассвет. Я позволила тебе спать по возможности подольше, но погода заставляет нас двигаться.

Он невнятно забормотал в ответ, поднимаясь и протирая глаза. Когда он взглянул на небо, то увидел на севере, за безжизненными деревьями, вспышки молний. Ветер холодно дул сквозь листья. Моргейн уже свернула их одеяла и упаковывала их. Ему нужно было затушить огонь и отыскать тропинку с холма, среди каменных развалин, через узкие проходы, а затем опять подняться сюда так, чтобы лошади тоже могли пройти. Лошади заволновались при его приближении, уже встревоженные погодой. Но Сиптах узнал его, и он нежно погладил коня. Серый Сиптах был более благородный конь, чем его собственный эндарский. Он взял за поводья серого и домашнего пони Джиран и повел их назад тем путем, которым спускался из руин. Джиран уже проснулась. Он увидел ее стоящей у огня и подошел к ней, чтобы спросить о чем-нибудь, но Моргейн перебила его, забирая поводья лошадей.

- Я подержу их, - сказала она резко, - сходи за своим.

Он колебался, глядя через плечо на испуганное лицо Джиран, и почувствовал глубокое волнение от того, что оставил ее на попечение Моргейн. Но не было ни времени, ни права на споры. Он повернулся и опять углубился в тень, делая то, что обязан был делать, и не зная, что ожидать от непредсказуемой Моргейн.

Наступал рассвет. Он легко отыскал своего коня в сумерках, которые уже почти рассеялись, несмотря на то, что клубящиеся тучи заметно заглушали солнечный свет. Он отвязал лошадь, быстро взнуздал ее и, закинув повод на спину, быстро перевел через ручей и опять вверх, к руинам.

Он облегченно вздохнул, найдя Джиран спокойно сидящей возле умирающего костра, завернутую в коричневую шаль, с кусочком хлеба. Моргейн закрепляла седло на Сиптахе, ее Подменыш висел через плечо, как будто она находила, что окружающая обстановка более чем спокойная.

- Я сказала ей, что она поедет с нами, - сказала Моргейн, когда он пристраивал одеяло на спине лошади.

Он ничего не ответил, опечаленный решением Моргейн. Он согнулся и поднял седло, стал укреплять его на лошади.

- Похоже, она не возражает, - сказала Моргейн, пытаясь что-нибудь вытянуть из него в ответ.

Он был поглощен своей работой и избегал ее взгляда.

- В таком случае, - сказал он, - ей следует ехать верхом вместе со мной. У нее рана на голове, и мы должны оказать ей такую милость, если вы не возражаете.

- Как хочешь, - сказала Моргейн через некоторое время.

Она завернула свой белый плащ в водонепроницаемое кожаное покрывало и прикрепила сзади на седло. Наконец, одернув подпругу, она закончила седлать Сиптаха и повела лошадь к костру, около которого сидела Джиран. Джиран прекратила есть и сидела, задумавшись, с кусочком хлеба в руках. Завернутая в свою жалкую шаль, с синяками под глазами и свалявшимися волосами, она казалась очень маленькой, но несмотря на это был какой-то огонь в ее тяжелом взгляде. Вейни тревожно посмотрел на Моргейн, когда та остановилась перед ней.