Когда на часах полночь - Виктория Вольская

– Мама говорила, что все делается к лучшему. Всегда так говорила. Она была уверена в силе этих слов. После того, что со мной произошло, я часто обращалась к ней, смотря в потолок. Плакала, спрашивала, что лучшее ждет меня? Я была уверена, что жизнь моя окончена. А сейчас понимаю, что после черной полосы всегда идет белая. Я просто долго жила в черной.

Сергей останавливается и обнимает меня, целует волосы.

– Если бы со мной не произошло то, что было, мы с тобой, возможно, и не встретились никогда.

– Ты встретила бы другого.

– Но не тебя, – тихо ответила, уверенная в том, что с другим мужчиной я никогда бы не была так близка.

То, что произошло между нами в бане, естественно, сблизило нас. Мы не боимся показать друг другу свою симпатию и влечение.

– Когда все закончится, что ты будешь делать? – с замиранием в сердце спрашиваю я.

–Уеду отсюда. Туда, где ничего не будет мне напоминать о прошлом.

Мне хочется спросить его: «а я?», «ты возьмешь меня с собой?». Но по его опущенному в землю взгляду понимаю, что меня в его планах нет.

– А я продам квартиру, – чтобы избежать неловкости начинаю придумывать на ходу, – и махну на Алтай.

– Почему именно Алтай?

– Там горы. Красиво. Куплю маленький домик на вершине горы.

– Красивая мечта. Тебе не кажется, что от этой мечты снова веет одиночеством?

– Отнюдь. Маленький домик – это начало. В дальнейшем я стану владелицей лучшего отеля в горах. У меня будет еще база с прокатом зимнего инвентаря. Множество людей будут приезжать ко мне на зимние каникулы, чтобы покататься на лыжах и сноубордах. Кстати, я тоже обязательно научусь. На беговых лыжах умею ездить, а вот на горных не каталась ни разу.

– Если я приеду к тебе, сноуборд выделишь бесплатно? – в его взгляде столько лукавства, что я решаю подыграть ему.

– Даже за номер можешь не платить.

– Какая щедрость, – он подхватывает меня, проходит щекоткой по бокам.

А потом мы целуемся прямо посреди леса. Долго, нежно, требовательно.

– Нам пора возвращаться, иначе я возьму тебя прямо здесь, – севшим от возбуждения голосом он шепчет мне на ушко.

А я и сама возбуждена настолько, что совсем не против «прямо здесь». Но остатки разума вопят, что это будет некомфортно. Кругом сухие колючки от елей и сосен, шишки, муравьи и множество другой ползучей живности.

– Тогда домой.

Беру Сергея за руку и веду по тропинке обратно. Мы торопливо идем, то и дело останавливаясь на пару поцелуев. Мы, как обезумевшие подростки, несемся к дому, чтобы успеть предаться греху «пока родителей нет».

К домику мы прибегаем. Сергей догоняет меня практически у навеса. Обхватывает за талию, целует шею. А потом замирает. Его тело напрягается, словно струна. Руки разжимаются. Улыбка с его лица стирается. Он озирается по сторонам, внимательно смотрит на землю. Спешно подходит к дому. Оглядывается. Крышка ящика, где лежат дрова, открыта. А я точно помню, что Сергей ее закрывал перед нашим уходом, он заносил несколько поленьев в дом для растопки камина вечером. А еще в этом ящике лежал топор, которого сейчас нет. Тишина оглушает нас, даже птицы молчат. На крыльце у самой двери лежат полевые цветы. Два желтых цветка. Два! Здесь кто-то был. И это не случайный охотник или грибник! Паника накрывает меня с головой. Руки опускаются, ноги отказывают идти.

Нас нашли!

Глава 11

– Беги, – шепчет Сергей, подходя к дверям домика.

Я словно вкопанная стою и пялюсь на него. Он дергает за ручки и двери открываются. В доме все перевернуто вверх дном. Он не входит туда. Прикрывает дверь опять, ставит к двери палку, как упор, чтобы дверь изнутри открыть было невозможно. Мы не знаем, затаился ли там кто-то.

– Беги! – уже кричит он.

И от его крика я словно опомнилась! Срываюсь прочь. Вдалеке слышу, что едут машины. Их несколько. Они направляются к дому, а там Сергей. Он один. Разворачиваюсь и бегу обратно. Прячусь за баней. Сергея нигде нет, зато у домика останавливаются три внедорожника. Дыхание перехватывает, когда я вижу, что из второй машины, вальяжно, словно король жизни, выходит Лютов. Оглядывается, с пренебрежением смотрит на дом.

– Нашли что-то? – спрашивает он.

– Нет, Вадим Андреевич, в доме чисто, – говорит мужчина, что подошел к нему, он встречал их, выйдя из глубины леса. Видимо это он побывал у нас в гостях.

– Перепроверить, – командует он, и его головорезы врываются в дом, особо не церемонясь, с ноги вышибая двери. – После того, как я уеду, сжечь тут все.

Пятясь назад, едва дышу. Спиной натыкаюсь на дерево. Дышу, глубоко дышу. Перед глазами плывет все, не самый подходящий момент потерять сознание. Но паническая атака подбирается ко мне. Я уже готова сползти по стволу вниз и просто плакать. Плакать и ждать встречи с неизбежным.

– Кристиночка! – очень громко кричит он. – Девочка моя! Ты где?

Нет, умирать я не готова. Я Сергею обещала. Он придет за мной! Срываюсь на бег.

– Раз, два, три, четыре, пять,– меня оглушает его спокойный, громкий тон охотника. – Я иду тебя искать. Как найду тебя – беги: вырву сердце и кишки,– я знаю, что он идет по моему следу, и он выполнит каждое слово, что произносит. – Шесть, семь, восемь, девять, я буду смерть сеять. В спину я тебе дышу. Не волнуйся: я спешу.

От этой считалочки я начинаю паниковать. Сбиваюсь с маршрута. Не могу сориентироваться. Хнычу от отчаяния. Надо бежать. Только бежать. Куда? Автоматная очередь проходится по стволам деревьев, я падаю на землю с криком ужаса. На меня падают обломанные ветки. Страшно. Боже, как же страшно. Я слышу его смех. Я обозначила себя криком. Практически сдалась. Ну какая же я дура! Где Сергей? Поднимаюсь на ноги и бегу вперед. Дышать становится трудно, в боку начинаются колики. Держась за бок, не останавливаюсь. Где же эта тропа?!

– Кристина! – злобно кричит Лютов.

Он теряет терпение. И это очень плохо. Мне будет плохо и очень больно. Он не убьет сразу, будет мучить. Долго и безжалостно.

– Сука, выходи!

Не оглядываясь, бегу вперед, но у меня такое ощущение, что я стою на месте, потому что голос Лютова все громче и громче, будто он все ближе и ближе.

Второе дыхание у меня появляется, когда я вижу сломанное дерево. Не чувствуя усталости и боли я бегу в лес, к низине. Цель так близка. Позади меня опять начинают стрелять. Где-то вдалеке. Крики и маты отдаленно слышатся мне.

– Где ты, сукин сын? – немного охрипнув, кричит Лютов, – стрелять из укрытия