Заградотряд - Татьяна Михайлова

– Изучай, изучай, пригодится. Еще зачет мне сдашь по ориентированию на местности, – прервал Чалый размышления Дениса.

Михаил Петрович тоже посмотрел на карту, потом перевел взгляд на подчиненных.

– Принимаются любые версии, – произнес он, сделав упор на слове «любые».

И тогда Денис решился:

– Может быть… я, правда, не уверен… они чем-то похожи между собой, эти люди, или знали друг друга, или его… – Денис засмущался и замолчал.

Михаил Петрович встал из-за стола и принялся прохаживаться вдоль стены с картой. Сейчас он напоминал маршала, составляющего план сражения.

– Может быть, может быть. Попробуем это выяснить. – Остановившись за спинами Чалого и Кошмара, он посмотрел на Дениса. – Вот ты этим и займешься. Проверишь завтра почту, к твоим услугам вот этот ноутбук. Попрошу, чтобы вам досье на них скинули. И на других, которые раньше были. Даже не так – на всех наших… – он задумался, подбирая нужное слово, и закончил: – клиентов с начала года.

– А сколько их всего было? – Голос Дениса дрогнул, но его вопрос заставил рексов и Михаила Петровича задуматься.

– Да, в самом деле, сколько? – протянул Чалый. – Я не считал. Да и не все из них наши. Я точно знаю, что мы в этом году семерых успокоили.

– А что, есть еще?.. – Денис не знал, как правильно назвать тех людей, с которыми он в настоящее время сидел за одним столом. И с которыми ему предстояло делить, что называется, «кров и пищу» – Михаил Петрович настоял на том, чтобы Денис перебрался в особняк на постоянное жительство.

– Конечно, есть, я же не Шива многорукий. И Чалый тоже. И все равно этого мало – люди, словно умом тронулись, готовы живьем друг дружку есть, – непонятно ответил Кошмар.

– Да, Денис, есть. Посмотри сюда. – Михаил Петрович подошел к необычной карте. – Смотри, мы находимся здесь.

Острие карандаша указывало на то место, где находился дом, – северо-восточный район города. И на карте было хорошо видно, что белая широкая полоса пролегает довольно далеко от обозначенного места, но к нему уже протянулось одно из белых, тонких пока щупальцев.

– Теперь дальше. – Карандаш последовательно показал Денису еще восемь точек. – Здесь есть наши базы, такие же, как эта. Со временем ты познакомишься с теми, кто дежурит в тех районах, но пока твоим первым заданием будет получить и сделать удобной для восприятия и анализа ту информацию, которую тебе начнут присылать завтра же. Ну, и, конечно, в части подготовки – выполняешь их распоряжения. – Михаил Петрович подошел и положил руки на плечи обоих рексов. – Вопросы есть?

– Да, а что это такое? Белым цветом показано?

Михаил Петрович собрался было ответить, но его опередил Кошмар:

– Это могила города, где он рано или поздно окажется. Скорее всего – рано, и у нас у всех есть шанс дожить до этого радостного события.

– И утонуть в море, – добавил черных красок Чалый. – Вспомни, – он повернулся к Кошмару, – как мы с тобой еще зимой того дядю ловили. – И, обращаясь уже к Денису, продолжил: – Шустрый тогда клиент попался, долго он нас мотал. Забежали мы за ним в какой-то подвал, Хорт где-то далеко впереди, темно, фонарь слабый. Бежим, бежим, вокруг стены кирпичными стали, потолки высоченные, тут я засмотрелся на все это, споткнулся, упал, смотрю – а мы уже не в подвале, в пещере. Стены, потолок – все в наростах белых. Как туда попали, когда – не заметили. Дальше тише пошли, Хорт впереди загавкал – мы туда. А он носится, крутится – след в воде потерял. Там весь пол водой залит оказался. Он бегает, волнуется, брызги вокруг летят. Мне на лицо несколько капель попали – я губы облизнул, а вода соленая, как в море. Тут мы решили обратно выбираться, еле-еле дорогу нашли, Хорт нас вывел. На улицу вышли совсем в другом месте – в доме полуразрушенном, старинном, только фундамент и часть стены остались. Еще гаражи какие-то рядом стояли, сараи, я первый раз там оказался. А осмотрелись – оказалось, что мы в центре города. А гада того так и не догнали. Ушел он от нас тогда, – с горечью закончил Чалый свой сумбурный рассказ, помолчал, потом добавил: – Да еще и в песок жидкий вляпались, еле ноги унесли. Свернули куда-то – а там им все завалено. Хорт, кстати, сразу идти отказался, а мы, дураки, полезли. Я почти по пояс провалился, Кошмар меня с трудом вытащил. Вылезли на свет белый как бомжи – смотреть на нас страшно было. А пришлось пешком почти через весь город топать. Ну и нагулялся же я тогда.

– А что он сделал, ну, тот, за кем вы гнались? – спросил Денис.

Чалый прикрыл глаза и стукнул по столу кулаком, вместо него ответил Кошмар:

– Ребенка он своего убил, двухмесячного. Младенец спать ему мешал, плакал. Да и жену заодно, чтоб не встревала. Милиция его упустила, а Хорт нашел. Да вот мы оплошали.

Рексы замолчали, уставились в матовую поверхность стола. Сраженный наповал их словами, Денис посмотрел на Михаила Петровича, и тот сначала тихо, а потом постепенно повышая голос, заговорил:

– Да, к сожалению, все это правда. Белая полоса на карте означает тектонический разлом, или, скажем так, трещину в фундаменте города, в той платформе, на которой он расположен. Трещине уже много сотен лет, но все те годы она находилась в стабильном состоянии, не росла, не ширилась. Ее наполняет собой плывун – тот самый жидкий песок, который оказался на пути Сергея и Александра. Если трещину не трогать, то сама по себе она не опасна, к тому же давно и хорошо известно ее местонахождение, ее изначальные границы. Но дело в том, что в последние годы трещина стала стремительно увеличиваться в размерах – расти в длину, ширину, а может, даже и в глубину – этого я не знаю. Площадь затронутого ею фундамента становится все больше – эти тонкие белые полоски суть ее продолжение. Ты видишь, она захватила собой почти весь город, и достаточно одного неверного движения, чтобы все провалилось в преисподнюю.

– Но что вызвало ее рост, неужели это нельзя как-то остановить, замедлить? – Денису стало по-настоящему страшно. Он боялся даже представить себе, что произойдет, если весь гигантский, переполненный людьми, транспортом и зданиями город ухнет вниз. Денис посмотрел на лица находящихся напротив него людей: неужели они серьезно? Да не может быть такого, не может такой великий, старинный город просто взять и провалиться сквозь землю, так не бывает!

– Строительство, Денис, строительство. Пока строились лишь малоэтажные дома и город был не слишком велик, мощности платформы было достаточно. Ее деформация началась в первые годы советской власти, после начала строительства метро и домов-высоток. Тогда-то трещина и начала расти и расползаться. А уж за те двенадцать лет, что я живу здесь… Она захватила уже практически весь город – на карте это хорошо видно. И разлом продолжает расширяться каждый день. Не забывай, что плывун тоже не стоит на месте – он растекается под городом вместе с трещиной, что, как ты понимаешь, не придает устойчивости городским сооружениям. Теперь под угрозой уже фундаменты жилых домов и других построек. По мере своих скромных возможностей мы следим за поведением трещины и плывуна, но сделать, как ты понимаешь, ничего не можем, только беспомощно наблюдаем за тем, как углубляется и ширится могила, в которую рано или поздно загонят город наши бравые «строители». А ведь любая забитая в землю свая при строительстве очередного торгово-развлекательного центра может стать последней… – Михаил Петрович сделал небольшую паузу, потом снова глянул на карту и продолжил: – Мне просто страшно смотреть что, как и, главное, кто строит! Люди сами роют себе могилу и платят за место в ней бешеные деньги! Добавь сюда еще и обнаруженный в ходе геологической разведки подземный резервуар с морской водой. Над этим «морем» находится перегородка, отделяющая его от того места, где расположен город. Как ты думаешь, какова ее толщина? Ближе к окраинам города – восемьсот – девятьсот метров, в центре – всего пятьсот – шестьсот метров, а в некоторых местах центральной части города и того меньше – всего триста – четыреста метров! Только представь себе, Денис, что дом, в котором мы сейчас находимся, отделяет от пропасти слой земли толщиной всего шестьсот или семьсот метров! А карстовые пустоты, которыми изначально была изрыта и без того непрочная платформа – основа нашего города? А все те речки и ручьи, пущенные под землю? Как ты считаешь, часто ли ремонтируются коллекторы, в которые они теперь упрятаны? Что-то мне подсказывает, что их не обследовали с момента постройки. И, лишенные своего изначального русла, реки размыли себе новые пути, породили новые подземные пустоты, галереи и пещеры, одну из которых так красочно описал тебе Александр. Добавим сюда многочисленные бомбоубежища, вырытые на случай ядерной войны, изрытый, как кротами, нашими предками исторический центр города, проложенные под землей водопровод, канализацию, теплотрассы и связь. Я уж не говорю про метро.