Четыре грани мира - Ольга Лойко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, Дигги, ты очень правильно всё рассчитала, – улыбнулась наконец Чекси, взяла малышку за руку и сказала: – А сейчас идем за корзинками для ягод и в дорогу, иначе пирог будет только завтра.
– Хельга, пойдем с нами, – позвала Дигги.
– О нет, дорогая, у меня есть другие дела. К тому же я не умею собирать ягоды так же хорошо, как ты, и мне будет немного неловко, что я соберу меньше тебя.
– Хорошо, я тоже не люблю, когда у меня что-то не получается лучше всех. До встречи! – сказала Дигги и потянула Чекси за руку в сторону кухни.
Хельга порадовалась, что сейчас в замке не будет никого, кто сможет отвлечь её от восприятия. Она спустилась по лестнице и вышла в холл, ведущий к выходу в закат. Небольшое помещение освещалось ровным красноватым светом, который проникал через тонкие высокие витражные окна. На стёклах выделялись символические красные цветы, похожие на те, что росли на балконе Хельги, они переплетались ветвями и обвивали серебристые мечи, разделяющие витраж на 4 неравные части. Между окнами располагались три двери. Хельга подошла к двери слева и снова обратила внимание на искусный узор – переплетение ветвей, цветов и мечей. Если следить взглядом за линиями цветка, взгляд непременно возвращался к рукояти меча. Всё то же вечное движение, жизнь и неизбежная смерть, только здесь смерть была рукотворной. Сосредоточившись на своих ощущениях, Хельга дотронулась до ручки, дверь едва заметно завибрировала, отошла назад и открыла проход в небольшой коридор, по краям которого светили неяркие голубые огни. Чуть погодя она вошла в небольшой грот, не менее удивительный, чем всё в этом замке. Грот был достаточно освещён, по большей части из-за огней, который появлялись то тут то там на скале справа. Это не была единая стена огня, скорее это было похоже на стену из тысячи свечей. На каждом камне в тонких прожилках и трещинах загорались небольшие языки пламени, то голубого, то красного цвета, а затем пропадали в глубине трещин. Как только один огонь гас, тут же новый огонёк вспыхивал совсем рядом. Здесь же, спускаясь сверху вниз по каменной стене, едва заметно, расплываясь по камням и обходя пламя, стекали тонкие, как нити, ручейки воды. Они собирались у самого подножья стены и извилистой дорожкой с красно-голубыми отблесками огней утекали куда-то вглубь грота. А левая стена и выступы на ней были покрыты мягким стелющимся мхом изумрудного цвета, на веточках которого висели микроскопические капли влаги и кое где маленькие серебристые ягодки. В середине грота, лицом к огненной стене, стояло что-то наподобие каменного трона, но без украшений и каких-либо излишеств. Простой, гладко обтесанный камень, на котором можно было долго и удобно сидеть. Хельга подошла к камню, потрогала рукой его теплую поверхность, вдохнула теплый влажный воздух, почувствовала легкий ветерок на коже, прикрыла глаза и уселась на трон. Она подумала о маленькой Дигги, о землетрясении, о тунемах и трепетах, открыла глаза, начала вглядываться в огоньки и постепенно вошла в состояние восприятия, когда её мозг плавно скользил по знаниям Аури, отыскивая нужную информацию. Внешне она казалась погруженной в сон, но глаза её были открыты, в них отражались отблески огней и движение воды. Как и у истоков, тело окутывала едва заметная голубая аура, но на этот раз никаких протуберанцев в виде змеек не было, только ровное свечение.
Расставшись с Принцессой Шинно вернулся в замок, распорядился на счет гонца к Килиму и поднялся на дозорную башню. Вход в башню находился в центре замка, к нему вела дверь из общего зала, за которой поднималась вверх неширокая винтовая лестница с высокими ступенями. Сама башня была ровно под шпилем замка, на высоте, которая значительно превышала высоту гор. Внутри башни четыре незастекленных окна по направлению на четыре стороны мира открывали взору уникальную красоту. Лунную дорогу от замка в серебристый лес ночного мира, розовый рассвет и бескрайнюю голубую гладь воды, обрамлённую темными горами, жёлтые пески с вкраплениями тёмно-зеленых точек деревьев под ярким дневным солнцем, и красно-серебристый закат, играющий лучами на отполированных ветром гранях камней. Каждый раз, когда Шинно поднимался сюда, дух захватывало не только от быстрого подъема по лестнице, но и от ощущения счастья, осознания того, что он может это видеть. И хотя всё это напоминало Шинно о том, как мало он знает о мирах, как мало он значит в этих мирах, причастность к тому, что недоступно большинству живущих, наполняла его гордостью. Он сменил дежурного и долго попеременно вглядывался в даль каждого из окон, пытаясь увидеть что-то, что можно отнести к опасности. Но все часы его стражи были так же спокойны, как и начало. Он много думал, о войне, о сборе войска и о Хельге. И поклялся себе не оставлять её одну ни на минуту, как только прибудет подкрепление и можно будет наладить дозоры без ущерба для безопасности Принцессы. С этими мыслями он дождался смены и спустился вниз, чтобы подкрепиться и найти Хельгу. Наскоро перекусив, он уточнил на кухне, не знают ли они где Принцесса, но никто не был уверен, лишь одна из молодых кухарок сказала, что видела, как Хельга ушла в закатный мир после разговора с Дигги. Шинно решил не ждать и отправился на поиски, в надежде увидеть Принцессу где-нибудь на закате. Он вошел в холл, заметил открытую дверь, позвал Хельгу, немного постоял, дожидаясь отклика, а затем осторожно прошел внутрь.
Шинно увидел Хельгу как раз во время восприятия. Он остановился у входа в грот, наблюдал за ней и понимал, что нельзя сейчас ни звать Хельгу, ни мешать ей в этом магическом ритуале. Пока ждал, рассматривал всё вокруг, удивляясь, насколько разной и непредсказуемой может быть природа. Понаблюдал за игрой света и воды, повернулся к стене со мхом, провел рукой по влажному мху, сорвал пару ягод, растёр их пальцем, понюхал, попробовал на вкус. Ягоды были сладкими, с ароматом ванили и едва уловимым мятным вкусом. Сорвал еще пару, съел, откинувшись на стену из мягкого мха, и незаметно для себя уснул.
Хельга очнулась очень удивлённой. То, что она узнала из памяти Аури и замка, было неожиданно и не случалось ни с кем до самой Миерии, которую считали родоначальницей Аури. В моменты сильного шока разум жителя любого мира отключается и становится максимально доступным для воздействия. Именно этот момент
