Золотой венец Трои. Сокровище князей Радзивиллов (сборник) - Ольга Тарасевич

Он засмеялся. И вместо ответа закрыл ее ротик поцелуем.

Если бы только знать, чем обернутся эти его слова…

Если бы только предугадать, какие страшные выводы сделает его любимая…

…Шел вполне обычный разговор со Сципионом.

Римский консул прибыл в Цирту через несколько дней после сражения. Трупы врагов убрали, кровь с мостовых смыли, повсюду кипело строительство: город восстанавливали, избавляли его от следов пережитого, как змея избавляется от старой кожи.

Сципион прошел в мапалию Масиниссы, поклонился и бросил на Софонибу неприязненный взгляд.

– Нам надо поговорить. Наедине!

Втянув голову в плечи, девушка быстро удалилась, а Сципион принялся расхаживать взад-вперед, гневно размахивая руками.

– Что ты надумал, Масинисса? Ты решил жениться на карфагенянке?! На дочери своих врагов?! Неужели в твоем племени или в самом Риме мало красивых девушек? Я прибыл, чтобы предупредить тебя: если ты хочешь быть с Софонибой – никогда не получишь корону с перьями! Подумай, определись, что тебе дороже – женщина, которая тебя уже однажды предала, или земля, которую ты любишь больше жизни?

У Масиниссы невольно вырвалось:

– Больше жизни я люблю только Софонибу. Без нее ничего мне не нужно – ни корона, ни родная земля!

Может, дочь Ганнона подслушивала разговор, однако не расслышала, что именно сказал ее любимый?

А может, она решила, что царская власть важнее любви?

Получить ответы на эти вопросы Масиниссе было не суждено никогда…

Проводив консула, он отправился на поиски Софонибы. И нашел ее за шатром.

Девушка лежала на земле, освещенная ярким солнцем. Золотой венец, сиявший на светлых волосах, бросал на ее спокойное лицо яркие отблески. В этих разноцветных бликах ему не сразу удалось различить лежавший на земле металлический перстень. Такие перстни носили знатные пунийцы. Камень был повернут в оправе, углубление для яда оказалось пустым.

Софониба решила: она не будет препятствием на пути любимого к власти. Ушла – очень далеко и навсегда…

– Лика… Лика, приди в себя! Все уже закончилось! Все в порядке. Лика…

Голос…

Голос Андрея… ощущение присутствия рядом любимого мужчины.

Какие знакомые прикосновения – теплая ладонь легла на ее висок.

А вот света нет.

Глаза ее открыты, можно хлопать ими, смотреть, но…

Чернильная темнота заполняет пространство.

А еще у нее очень сильно кружится голова…

– Андрей, почему так темно? – простонала Вронская, и из черной пустоты до нее донесся чмокающий звук. – Ох, что ж ты меня в лоб целуешь, как покойницу!.. Вроде бы я жива еще и…

Вспыхнувший огонек зажигалки осветил лицо Андрея, какие-то странные трубы-балки, а еще какого-то высокого худощавого парня и девушку.

Похоже, они русские, у парня – типичная славянская внешность: светлые волосы, голубые глаза. Девушка, брюнетка или шатенка, молодая, худенькая, лежит на полу, и даже небольшого огонька хватает, чтобы понять: рядом с ее плечом – лужа крови. Парень держит зажигалку.

Ах да… недавние события потихоньку «проявляются» в памяти…

Рука, огонек, внезапный удар по голове…

Как жутко захрустел ее череп!

«Надо убедиться… – и Вронская осторожно потрогала пальцами затылок, – что все в порядке… Ну, по крайней мере, кости целы… А ведь какой был треск! Голова кружится, но думать я вполне в состоянии. Уже неплохо…»

– Лика, прости меня! Я растерялся, не смог вовремя сориентироваться… Их было пятеро! Наверное, они что-то заподозрили… еще в ресторане и стали следить за нами. Я разделался бы с этими уродами в два счета! Но все произошло так быстро… А потом к твоему горлу приставили нож… Они потребовали ключ от номера, деньги и сотовый. Я все им отдал. Они отобрали и твой мобильник, сняли с тебя кольца, сережки, даже крестик! Потом сказали, чтобы я спустился в этот подвал, и тогда они с тобой ничего не сделают. Я занимался боксом, поверь: я умею бить морды! Но все эти навыки бессмысленны, когда видишь у горла любимой девушки нож! Этот ублюдок был готов тебя прирезать! Не уверен, что сумел бы выбить у него нож раньше, чем он пустил бы его в ход. А если бы я решил сначала раскидать его дружков – вдруг он прирезал бы тебя?.. Дверь закрыта на засов с той стороны. Сергей выдавил оконное стекло. Окошко узкое, выбраться через него невозможно. Только и остается – кричать во все горло. Сережины крики мы и слышали… Ребята тут уже давно кукуют. Девушка ранена. Здешние аборигены – полные отморозки. Ничего человеческого!

– Преступники существуют среди представителей любых национальностей. – Лика, придерживаясь за руку Андрея, медленно села. – На родине с нами тоже запросто могло бы случиться что-нибудь подобное. Да любой наркоман в Москве за сто рублей человека прирезать готов!

Окружающие предметы завертелись, как в хороводе, но ненадолго.

– Вроде бы меня не тошнит, – констатировала она, прислушиваясь к своим ощущениям. – Да что ж это за день такой: все время я падаю и по голове получаю! Елки-палки, и платье любимое порвала!

– Прости, не смог я тебя защитить… Никогда себе этого не прощу! – воскликнул Андрей.

Вронская лишь вздохнула:

– Жаль, что я курить бросила. Помогло бы расслабиться…

– Не бойся. Мы обязательно выберемся отсюда. Я обещаю тебе!

– Мне жаль, что нет сигаретного пепла. Засмолила бы я сигаретку, а весь пепел тебе, любимому, высыпала бы на голову, и ты бурчал бы: «Я не смог, я не сумел…»

– Я вижу, с тобой точно все в порядке! Отлично, – заметил Андрей, – синтез яда в твоем организме не нарушен. Продолжай брызгаться: это очень конструктивно действует.

Огонек зажигалки давно погас, но Лика, несмотря на темноту, не сомневалась: Андрей ехидно улыбается.

Пусть уж лучше он ехидничает, чем исходит этим «плачем Ярославны».

Особенно жаль из всех пропавших вещей крестик…

Но ничего не поделаешь, так уж сложились обстоятельства. Главное – что голова у нее цела. Другим наверняка повезло намного меньше…

– А вы откуда приехали? Давно здесь? – Вронская осторожно поднялась и маленькими, медленными шажками приблизилась к светловолосому парню. – Девушка что, без сознания?

– Катя спит. Она устала, ослабела: кровь из ее руки так и хлестала! Спасибо Андрею – он наложил новую повязку, перетянул рану ремнем от джинсов. Я и сам пытался ее перевязать, футболку разорвал. Но повязка держалась слабо… Мне от вида одной капельки крови всегда плохо становится, не могу смотреть даже, как анализы берут… А тут – моя любимая Катя, а у нее ручьями кровь из раны хлещет… Этот козел Ахмет хотел меня ножом испугать! А может, и прирезать вздумал – с такого станется! Катя бросилась на его нож, в прямом смысле слова меня собой закрыла, глупышка… Мы уже три месяца здесь. Не туристы – работаем, клубные танцы преподаем. И отчего нам в Питере не сиделось?! Деньги-то чисто символические нам предложили. Но все-таки тепло, море, все дела… Захотели сменить обстановку – вот и доменялись! Всех этих ребят, кто в отеле работает, мы, естественно, знаем. У нас с ними никогда не было никаких конфликтов. И вот ни с того ни с сего сегодня после обеда они ввалились в наш номер, избили нас, ограбили… Я кричал, на помощь звал! У меня оказалось в руках парео американки Дженни, она его в танцевальном классе забыла. Я промокнул им кровь и выбросил в окно, думал, может, кто-нибудь его найдет и сообразит, что на острове творится что-то не то. Ничего не помогло… Главное, чтобы Катя выжила!

– Мы слышали крики, но ничего не поняли, слишком уж неожиданно все произошло… А куда девушку пырнули?

– В плечо.

– Такие раны, наверное, не самые опасные. Но перевязку надо было сделать быстрее, – пробормотала Вронская, подумав о луже Катиной крови. – А еще, помнится, при порезе существует риск сепсиса… Большие познания умножают печали. Впрочем, ладно! Так: проблемы решаем по мере поступления, а все переживания и тревоги – непозволительная роскошь. Андрей, надо срочно выбираться отсюда! И из этого подвала, и с этого острова. У меня же дочь совсем маленькая – не хватало еще ее сиротой оставить! И потом, у нас ведь были далекоидущие планы насчет… дальнейшего размножения. Ты помнишь?

Она бодрилась, старалась говорить уверенно и даже шутить, а в душе у нее все звенело от страха.

Господи боже, это ж надо было так влипнуть!

Чужая страна, грабители… Значит, никакой управы они не найдут на этих преступников – в Тунисе массовые беспорядки.

Конечно, большое спасибо этим сволочам за то, что они хотя бы никого не убили.

Но все равно ничего не понятно: как отсюда выбираться, как вернуться домой…

– До берега очень далеко, на катере – часов пять плыть. На Бо такие катера, что-то вроде водных маршруток, ходили. И еще самолеты летают раз в неделю, – сообщил в унисон Ликиным мыслям Сергей, едва различимый в подвальной темноте. – Народ, а давайте все вместе, хором покричим? Вы же мои крики услышали, а теперь нас стало больше…