Письма - Оскар Уайльд

Оскар

73. Джону Рёскину{83}

Тайт-стрит, 16

[Июнь 1888 г.]

Дорогой мистер Рёскин, посылаю Вам мою книжечку «Счастливый Принц и другие сказки»; надо ли говорить, какую радость я испытаю, если Вы найдете, что в ней есть какая-то прелесть или красота.

Для меня было огромным удовольствием встретиться с Вами вновь: ведь прогулки и беседы с Вами — это самые мои дорогие воспоминания об оксфордских днях, и от Вас я научился только доброму. Да и как же могло быть иначе? В Вас есть что-то от пророка, от священника, от поэта; к тому же боги наделили Вас таким красноречием, каким не наделили никого другого, и Ваши слова, исполненные пламенной страсти и чудесной музыки, заставляли глухих среди нас услышать и слепых — прозреть. Жаль, что у меня нет ничего лучшего, чтобы подарить Вам, но примите этот томик, какой уж он есть, с выражением моей любви.

Оскар Уайльд

74. Томасу Хатчинсону{84}

Тайт-стрит, 16

13 июля 1888 г.

Дорогой сэр, я должен поблагодарить Вас за Ваше очень милое и приятное письмо, но, боюсь, я никак не могу разделить Вашего высокого мнения о молодом Студенте. Мне он представляется довольно пустым малым, почти таким же бессердечным, как та девушка, в которую, как ему кажется, он влюблен. Если там есть настоящий влюбленный, то это Соловей. По крайней мере он — Романтик, а Студент и девушка, как большинство из нас, недостойны Романтики. Во всяком случае так кажется мне, но я люблю тешить себя мыслью, что в сказке может быть заключен не один смысл, так как, создавая эту и другие сказки, я начинал не с того, что брал готовую идею и облекал ее в художественную форму, а, наоборот, начинал с формы и стремился придать ей красоту, таящую в себе много загадок и много разгадок. Искренне Ваш

Оскар Уайльд

75. Бланш Медхерст{85}

Тайт-стрит, 16

[Лето 1888 г.]

Дорогая мисс Медхерст, Ваша статья, на мой взгляд, очень интересна и к тому же посвящена проблеме, с которой мы сталкиваемся каждый день. Надеюсь поместить ее в одном из ближайших номеров.

Позвольте мне заметить, что говорить, будто забота о детях возникла с христианством, по-моему, не вполне правомерно: греки и римляне славились своим чадолюбием, любовь к детям — составная часть их цивилизации. В сущности, бедственная участь детей — вещь сугубо современная, порожденная такими экономическими причинами, как перенаселенность и перепроизводство. Впрочем, это мелочь, которую можно и не исправлять.

Я думаю, не может возникнуть никаких возражений против того, чтобы Вы снова написали о мормонах: Вы так хорошо их знаете, что Вам легко будет найти еще одну тему, связанную с ними. Трех тысяч слов будет вполне достаточно, так как я хотел бы сопроводить статью иллюстрациями. Есть у Вас фотографии? Если есть, очень прошу предоставить их на время мне, буду премного Вам обязан. Искренне Ваш

Оскар Уайльд

76. Оскару Браунингу{86}

Тайт-стрит, 16

[Октябрь 1888 г.]

Дорогой О. Б., спасибо за Ваше письмо. Краткая статья о доме Гете с фотографиями — это было бы восхитительно; вполне достаточно 3000 слов. Если Вы пришлете мне фотографии, я тотчас же закажу с них репродукции, чтобы не вышло задержки с публикацией.

Я знал, что Вам понравится Бобби Росс. Он очарователен, умен, имеет прекрасный вкус и прочные знания. Я так рад, что он будет учиться у Вас. Я не знаю человека, чье интеллектуальное влияние было бы сильнее Вашего; подлинная широта взглядов, не скованная никакими догмами и предрассудками, — вот то, что обретает каждый, кто входит в круг Ваших друзей. Всегда Ваш

Оскар

77. У. Ю. Гладстону{87}

Тайт-стрит, 16

[2 ноября 1888 г.]

Уважаемый мистер Гладстон, позвольте поблагодарить Вас за Ваше чрезвычайно любезное письмо. Я вполне понимаю, сколь затруднительно Вам, более того — просто невозможно — поставить свое имя под подписным листом подобного рода: ведь этой чести наверняка добиваются многие. В наш век, как и в былые времена, всякий взывает к Ахиллу!

Я лишь могу заверить Вас, что, каким бы разочарованием ни стало для меня отсутствие Вашего имени, это ни на йоту не умалит того глубокого восхищения, которое я вместе со своими соотечественниками питаю к единственному английскому государственному мужу, который понимает нас, сочувствует нам, в котором мы видим ныне своего лидера и который, как нам хорошо известно, поведет нас к самой благородной и самой справедливой политической победе этого века. Остаюсь, уважаемый мистер Гладстон, искренне Ваш

Оскар Уайльд

78. Элизабет Робинс{88}

Тайт-стрит, 16

[Начало января 1889 г.]

Дорогая мисс Робинс, самым сердечным и искренним образом поздравляю Вас с Вашим большим успехом: Вы безусловно подтвердили свою репутацию первоклассной актрисы и показали себя артисткой редкостного и чуткого темперамента, с живым воображением и интуитивным пониманием способов, посредством которых жизнь может найти выражение в драматическом искусстве. Сама пьеса второсортна и провинциальна, но Ваша игра вызывала энтузиазм и достойна всяческой похвалы. Ваше будущее на наших подмостках обеспечено. Еще раз поздравляю Вас, Ваш искренний поклонник

Оскар Уайльд

79. Уолтеру Хамилтону{89}

Тайт-стрит, 16

[Почтовый штемпель — 29 января 1889 г.]

Уважаемый мистер Хамилтон, я никогда не собирал пародии на мои стихи. Собирать эти однодневки — все равно что пытаться удержать пену в сите. Помнится, в январе 1882 года несколько восхитительных пародий появилось в «Нью-Йорк уорлд», но так как мои стихотворения в большинстве своем длинны и лиричны, они, по-моему, не являются благодарным материалом для пародирования. Я нахожу весьма интересными те выпуски Вашей книги, которые Вы любезно прислали мне, а пародия, муза насмешливая, всегда забавляла меня; однако тут нужны легкость, воображение и, как это ни странно, любовь к пародируемому поэту. Его могут пародировать только его же ученики — и никто больше. Искренне Ваш

Оскар Уайльд

80. Миссис Р. Б. Каннингхэм-Грэм{90}

Тайт-стрит, 16

[Приблизительно 30 июня 1889 г.]

Уважаемая миссис Каннингхэм-Грэм, очень хотел бы прийти послушать Вас во вторник, но я зван на обед. Тема Вашей лекции очень меня интересует, но что станется с таким лентяем и гедонистом, как я, если против меня объединенным фронтом выступят церковь и социализм? Я хочу стоять в стороне и наблюдать, не будучи ни на стороне Бога, ни на стороне его противников. Надеюсь, это мне будет позволено.

Если же говорить серьезно, я хотел бы увидеть примирение социализма с наукой. Ритчи пытался осуществить это в своем труде «Дарвинизм и политика», но книга эта, с которой Вы, наверное, знакомы, носит очень уж поверхностный и любительский характер.

Передайте привет Вашему восхитительному и опасному мужу. Всегда Ваш

Оскар Уайльд

81. Дж. М. Стоддарту{91}

Тайт-стрит, 16

[Дата получения — 17 декабря 1889 г.]

Уважаемый мистер Стоддарт, спасибо за Ваше письмо. Рад сообщить, что я чувствую себя сейчас гораздо лучше: у меня был приступ малярии, этой изнурительной и препротивной болезни.

Я обдумал новую вещь, которая будет лучше «Рыбака и его Души», и вполне готов сразу же засесть за работу над ней. Она будет вполне закончена к концу марта. Но я попросил бы Вас выплатить мне половину гонорара — 100 фунтов стерлингов — авансом, так как у меня уйма заказов на работу, а четырехмесячное ничегонеделание обернулось безденежьем. Надеюсь получить от Вас деньги в самом скором времени.

С искренним уважением всегда Ваш

Оскар Уайльд

82. Редактору «Труус»{92}

Тайт-стрит, 16

[Начало января 1890 г.]

Милостивый государь, я не думаю, чтобы читатели хотя бы в малейшей степени интересовались истошными воплями «Плагиат!», испускаемыми время от времени тщеславными глупцами и бездарными посредственностями.

Однако же, коль скоро у мистера Джеймса Уистлера хватило нахальства обрушиться на меня на страницах Вашей газеты со злобными и грубыми нападками, я надеюсь, мне будет позволено заявить, что утверждения, которые содержатся в его письме, настолько же умышленно лживы, насколько они умышленно оскорбительны.

Определение «ученик — это человек, имеющий смелость отстаивать убеждения своего учителя», на самом деле слишком старо для того, чтобы даже мистер Уистлер мог претендовать на его авторство, а что касается заимствования суждений мистера Уистлера об искусстве, то единственные действительно оригинальные суждения, которые я когда-либо слышал из его уст, сводились к тому, насколько превосходит он художников более крупных, чем он сам.