Чекисты рассказывают. Книга 3-я - Шмелев Олег

— Ознакомьтесь, Василий Тимофеевич, вот с этими документами.

...Связной Винницкой подпольной партийной организации сообщал, что со второй половины мая 1942 года в городе находится ставка верховного командования германских вооруженных сил.

«Подготовка к переезду ставки в Винницу, — писал он, — началась еще в декабре 1941 года. К концу мая вокруг Винницы завершено строительство железобетонных укреплений. На окраине села Стрижавка, в восьми километрах от Винницы, построен новый аэродром. Расширен старый аэродром в селе Калиновка. Из сел Стрижавка, Михайловка, Калиновка, Пятничаны и прилегающих к ним хуторов жители выселены. 10—15 июня 1942 года в Виннице были Гитлер и Геринг».

Ровенская газета «Волинь» сообщала, что на состоявшемся в Виннице концерте Берлинской оперы присутствовал рейхсминистр Герман Геринг, а хроникер луцкой газеты «Дойче украинишецайтунг» извещал, что оперу Вагнера «Тангейзер» слушал фельдмаршал Кейтель.

Варов перевернул следующую страницу и прочел показания пленного унтер-офицера дивизии «Великая Германия»:

«Я служил писарем в штабе коменданта личной охраны Гитлера с января 1942 года. В июне ставка фюрера переехала в район Винницы, куда-то севернее, в лес».

Военнопленный лейтенант эскадрильи истребителей «Удет» сообщал:

«Мой командир эскадрильи обер-лейтенант Бауэр 24 июля летал из Тацинской в Винницу, в ставку верховного командования за получением ордена «Дубовая ветвь» к рыцарскому кресту».

В августе 1942 года из Лондона сообщали, что, по имеющимся данным, ставка Гитлера находится в Виннице.

Когда Варов прочел документы, генерал спросил:

— Что вы думаете на сей счет, Василий Тимофеевич?

— Мне кажется, отправными данными может служить докладная связного. Ставку нужно искать в окрестностях Винницы. Вопрос только, где именно.

— Вот это вам и предстоит выяснить, — сказал генерал.

...Темной мартовской ночью 1943 года с подмосковного аэродрома поднялся двухмоторный транспортный самолет и взял курс на Хинельские леса, где располагалась одна из партизанских баз.

В салоне находились члены разведывательной группы Варова — Наталья Михайловна Луцкая и радист Николай Карпенко, носившие сейчас общую фамилию — Мищенко.

Группа должна была осесть в Киеве. Подыскать жилье и позаботиться о прописке поручили Наталье Михайловне. Уроженка этого города, она не только хорошо его знала, но и имела здесь родственников, на помощь которых могла рассчитывать.

...С партизанской базы разведчики отправились в глубь оккупированной Украины. Они запаслись различными документами, в том числе пропуском военного коменданта города Комаричи, дававшим право проезда до Киева, справками, удостоверяющими, что Наталья Михайловна — учительница, Василий Тимофеевич — слесарь, а Николай — сапожник.

Семья Мищенко везла солидный багаж: постельные принадлежности, кухонную утварь, набор сапожного инструмента, учебники. В сундучке с двойным дном были тщательно упакованы рация и запасные части к ней, деньги и шифр.

На подводе добрались до Бахмача, а там сели на товарный поезд, следовавший до Нежина. Комендант станции разрешил «переселенцам» ехать далее на рабочем поезде.

Столица Украины встретила приезжих моросящим дождем. Василий Тимофеевич вышел на привокзальную площадь. Она была пуста, если не считать двух полицейских, направляющихся в его сторону. Варов решительно подошел к ним.

— Господа! Будьте любезны, скажите, на чем лучше доехать до Вознесенского спуска?

«Господа» переглянулись и... прошли мимо.

Под вечер усталые, насквозь промокшие путники добрались до Вознесенского спуска. Но квартира, в которой они рассчитывали поселиться, оказалась занятой. Ее новый хозяин, работник городской управы, проверил документы и предложил переночевать, а уж утром искать квартиру.

Подпольщики выяснили, что тетки Натальи Михайловны выехали из Киева. Обескураженных «переселенцев» приютила старушка — давняя знакомая родителей Наташи. Хозяйка уступила семье Мищенко комнату в доме по Нестеровскому переулку и помогла прописаться.

Вскоре Николай передал в Центр:

«Все в порядке. Выход на связь в обусловленные дни. Дед».

В ПОЛЕ ЗРЕНИЯ

— Наталка? Какая встреча!

Наталья Михайловна обернулась.

— Софья Илларионовна! Воистину мир тесен! Рада, очень рада вас видеть.

— Не верю этому! Вернуться в Киев и не навестить старую подругу! А я, честно говоря, давно ждала тебя. Ты ни за что не догадаешься, — тараторила Софья Илларионовна, — от кого я узнала о твоем возвращении.

Луцкая пожала плечами.

— Помнишь юрисконсульта Яшку Тараканова? Ну того, что волочился за тобой?

Наталья Михайловна кивнула головой.

— Так он вовсе и не Тараканов, а Вольф и работает в... гестапо. Так вот он-то и сообщил мне, что ты в Киеве, только носишь теперь фамилию Мищенко. Кстати, а где твой муж-пограничник?

Новость ошеломила Наталью Михайловну. Софья Илларионовна выболтала главное: семья Мищенко на прицеле у гестапо. Тараканов — враг, и встречи с ним нужно избегать.

Но почему Софья сказала ей обо всем этом? Уж не поручение ли это гестапо. Странно. Очень странно! К вопросу о муже-пограничнике она была готова.

— Костю убили в первые дни войны. Встретила другого. Меня, а главное — моего сына, он очень любит.

Приятельница улыбнулась:

— Я очень рада за тебя, милочка! — и, вздохнув, добавила: — А я вот все одна и одна. Знаешь, Наталка, приходи ко мне в гости с мужем. Посидим, вспомним старое доброе время. Договорились? Адрес прежний.

— Спасибо за приглашение. Обязательно придем.

...Дома был только Николай. Сын стоял у окна и внимательно смотрел на улицу.

— Ты не заметила ничего подозрительного, когда шла домой? — вдруг спросил он.

— Вроде бы нет, — неуверенно ответила Наталья Михайловна. — Что-нибудь случилось?

Николай пожал плечами.

— Может, я и ошибаюсь, но, кажется, чистильщик обуви внимательно изучает всех, кто входит в наш дом. Кроме того, он зачастил в мастерскую, где я работаю.

— Что в этом подозрительного? У чистильщика могут быть в сапожной мастерской свои дела.

— Все так, но до того, как я устроился на работу, парень ни разу там не был, и сапожники его не знают.

— У меня тоже неприятная новость, — сказала Наталья Михайловна, выслушав Николая. — Обсудим все, когда вернется отец. Кстати, куда он запропастился? Скоро комендантский час, а его все нет...

Василий Тимофеевич Мищенко устроился на работу грузчиком в речной порт. Он сумел расположить к себе бригадира, и тот за определенную мзду разрешал ему иногда отлучаться с работы. Он использовал эти часы для проверки явок, адреса которых получил в Москве. А сегодня Мищенко ездил к Семену Ильичу Мовчану, рабочему завода «Коммунар», коммунисту, оставленному в тылу врага по решению райкома партии.

Мовчан только принялся за ужин, как во дворик вошел незнакомец.

— Чем могу служить? — спросил хозяин, узнав, что ищут его.

— Я по объявлению. Кажется, вы сдаете комнату с окном в сад?

Это был пароль. Почти два года ждал Семен Ильич этого часа. От волнения он чуть не забыл вторую часть пароля.

Уже вечерело, когда Варов распрощался с Мовчаном. Вскочив в отходящий поезд, он прошел по полупустому вагону, сел и под стук колес начал вспоминать подробности разговора с Мовчаном. Он рассказал, что фашисты провели к лесу железнодорожную ветку и шоссейную дорогу. Вокруг — усиленные патрули конной жандармерии. Построена мощная радиостанция, установлены зенитные орудия. В самом городе дислоцируется бронетанковое соединение «Зигфрид». В районе сел Стрижавка и Михайловка строят особо секретные подземные сооружения.

— Почему вы считаете их особо секретными?

— Я узнал, что все военнопленные, занятые на стройке, после завершения работ будут уничтожены.