Ковбой на Рождество (ЛП) - Аарон Селия

Я не был уверен, что Перри говорил всю правду о своих намерениях, но решил не заострять на этом внимания. Если он получит то, что ему причиталось, и от быка, и от шерифа, то справедливость восторжествует.

– Ты в безопасности. Это все, что меня волнует, – глаза обожгло, а зрение вдруг затуманилось. – Когда я решил, что потерял тебя... – черт, это слезы? «Возьми себя в руки, Ингрэм». – Я чуть с ума не сошел. А потом нашел подсказку, которую ты мне оставила, и поспешил проверить догадку. Я готов был пойти за тобой хоть на край света.

– Ш-ш-ш, – она мягко поцеловала меня в щеку. – Теперь со мной все хорошо. Я с тобой и в безопасности, – она вытерла мои щеки, а потом положила голову мне на грудь. Вероятно, Молли слышала стук моего сердца. Сердца, принадлежавшего ей.

Глава 18

Молли

Что за дразнящий аромат? Перевернувшись на другой бок, я окинула взглядом заснеженный пейзаж за окном. Снежная буря прошла накануне, сразу после обеда. Мы с Ингрэмом, Джулией и Зейном работали так долго, как только смогли, чтобы накормить, напоить и успокоить всех животных, пока это еще представлялось возможным.

Когда шериф Кроу взял Перри под стражу, объявился Трей, буквально пылая яростью. Я серьезно сомневалась, что младший Пайпер получит заслуженное правосудие – только не в нашем штате, где процветала бесчестность – но гнева своего брата ему точно не избежать. Кроме того, я была уверена, что если Перри снова попадется на глаза Ингрэму, то скорее захочет снова встретиться с Громилой Нелли, чем с моим мужчиной.

«Мой мужчина». Я хихикнула в подушку и вдруг уловила отчетливый запах корицы, шедший с лестницы. Поднявшись, я оделась и пошла вниз посмотреть, что готовил Ингрэм. Зейн храпел на диване, закрыв лицо шляпой, а Таня, свернувшись возле его бока. Эрл же – гончий пес – в ногах. Джулия пошла в свой домик, заверив нас, что могла сама о себе позаботиться. Она неисправима. Впрочем, мне и не хотелось ее исправлять.

Ингрэм стоял лицом к плите без рубашки и чертыхался, пока шипел бекон. Он бросил на одну из моих железных сковородок несколько французских тостов и издали ткнул пальцем в бекон.

Я предположила, что если бы Ингрэм надел рубашку, то не испытывал никаких проблем, но не собиралась произносить это вслух. Такое тело, выставленное напоказ на моей кухне во время приготовления завтрака, стоило любой боли, какую Ингрэм смог бы вынести. Подкравшись к нему сзади, я стала покрывать поцелуями его сильную спину.

– Доброе утро, – от его тихого рокочущего голоса у меня напряглись соски, и я прижалась к Ингрэму всем телом.

– Счастливого Рождества, – я провела зубами по его трицепсу.

– Женщина, если ты не прекратишь, я не смогу приготовить завтрак. Хочу, чтобы ты следовала моему плану.

– У тебя есть план?

– Конечно, – он выложил на тарелку бекон и тосты. – Кофе готов, если тебе интересно.

– Всегда, – я еще несколько раз поцеловала его в спину, а потом наполнила две чашки нектаром богов и села за стол. – Стоит будить Зейна?

– Пусть спит. Он заслужил. Кроме того, я хочу провести время наедине с тобой, – он медленно расплылся в улыбке, казавшейся мне с каждым разом все привлекательнее. – Сироп?

Я кивнула, и Ингрэм вылил немного мне на тост, а потом сделал то же самое со своим. Когда я откусила кусочек, мне показалось, что я оказалась в раю.

– Боже мой, этот тост невероятный. Лучший в мире французский тост. Ты должен поделиться рецептом.

– Нет, не должен, – Ингрэм с хрустом откусил кусок от своего тоста.

– Оу?

– Я ведь буду здесь, когда бы ты их ни захотела.

Я запросто перегнулась бы сейчас через стол и прижалась поцелуем к его губам, на которых сейчас виднелся сироп, но старалась держать себя в руках и думать головой. Может, все происходило слишком быстро?

– Прекрати, – он снова положил тост между своими греховными губами. Ингрэм выглядел довольно грубо с синяком под левым глазом после стычки с Перри.

– Что?

– Осмысливать это, – Ингрэм указал на нас вилкой. – То, что у нас есть.

– Я не...

– Да, ты думала об этом, – он снова улыбнулся. – В такие моменты у тебя немного приподнимаются брови.

– Ты не можешь этого знать, – я заставила себя расслабиться и еще раз откусить кусочек этого восхитительного тоста, запив его кофе.

– Я знаю тебя, Молли. Знаю, что ты думаешь, будто все это слишком быстро, а, может, мы по-прежнему на волне эмоций после вчерашнего, но это не так.

– Тогда в чем дело?

– Думаю, ты знаешь, – Ингрэм наблюдал за мной поверх чашки с кофе, от крупных глотков его кадык ходил ходуном.

– Любовь? – я слишком много думала об этом слове. При каждом взгляде на Ингрэма в голове всплывали эти шесть букв.

– Именно так, – кивнул он. – Я никогда не чувствовал ничего подобного. Ни разу за тридцать пять лет. А ты?

Я медленно покачала головой.

– Ну, только за двадцать пять, – добавила я с усмешкой.

– Вот именно, – Ингрэм проигнорировал мой последний тычок и допил кофе. – Я понимаю, что ты боишься, но готов прямо сейчас кое-что пообещать. Я никогда не причиню тебе вреда, по крайней мере намеренно. Если когда-либо подниму на тебя руку, то разрешу уйти и никогда не оглядываться. Я буду проживать каждый день с желанием сделать тебя счастливой. И сотворю все возможное, чтобы заслужить тебя, хоть никогда и не стану достоин. Однако на нашем пути будут не только розы и радуга. Думаю, иногда мы станем расходиться во мнениях, а я довольно упрям... – он выгнул бровь. – Или же мне так говорили. Кроме того, я ревнивец. Такова моя натура, когда дело касается тебя. Я не намерен делить тебя с кем-то. Никогда. Но готов пообещать сейчас, прямо за этим лучшим в мире тостом, что буду любить тебя каждый миг, пока бьется мое сердце. Оно будет отсчитывать удары для тебя и только тебя.

Мое сердце еще никогда так не трепетало. Любовь, вложенная в его слова, убежденность в голосе – все это пробивалось сквозь мои защитные стены, пока не коснулось души. Его обещания выкованы из стали и тяжелой работы. Из того, что, как я знала, невозможно сломить.

Ингрэм встал и обошел вокруг стола.

– Я захватил тебе кое-что из дома вчера. Рождественский подарок, – опустившись на одно колено, он вытащил из кармана кольцо с сияющим в центре сапфиром. – Оно принадлежало моей матери, я даже не думал, что когда-нибудь им воспользуюсь. Пока ты не вернулась в мою жизнь.

Я прикрыла рот ладонью, неверие смешивалось с бурлящими внутри эмоциями.

– Ингрэм, – мой голос дрожал.

– Ты выйдешь за меня? – он протянул мне кольцо, сапфир сиял подобно его глазам.

Ответ мог быть только один. Единственное слово казалось таким правильным, что практически слетело у меня с языка.

– Да.

Ингрэм надел кольцо мне на палец, а потом обнял и легким движением подхватил на руки, понеся по коридору.

– Но завтрак... – я посмотрела на тосты, исчезавшие из поля зрения.

– Я потом приготовлю свежие, но прямо сейчас мне нужно скрепить нашу сделку.

– Боишься, что передумаю?

– Опасаюсь, что образумишься и сбежишь. Я же хочу, чтобы ты была довольной и слишком уставшей, буквально не способной двигаться, не говоря уже о побеге.

Я рассмеялась, когда он пронес меня мимо Зейна, начавшего шевелиться.

– Завтрак на кухне. Если не хочешь слышать все эти почти запрещенные звуки, которые будет издавать моя невеста, предлагаю тебе забрать его и уйти.

– О, – Зейн сел и протер глаза, пока Ингрэм со мной на руках поднимался по лестнице. – Вас можно поздравить?

– Спасибо, – крикнула я в ответ, вцепившись в плечи Ингрэма, щеки опалило жаром. – Ты неисправим.

– Ты даже не представляешь насколько, Молли, – он ухмыльнулся, и я ощутила жар куда ниже, заерзав в его объятиях.

Ингрэм отнес меня в мою комнату и усадил на кровать.

– Я хочу видеть тебя всю. До последнего участка кожи.

– Думаю, это возможно.