Карты печали - Джейн Йолин

Берегись предсказаний.

Я пошел на ее посвящение. Собственно говоря, там был весь двор. Отозвали даже принцев, находившихся в путешествии, нечто до тех пор небывалое.

Мы стояли у своих подушек, пока Седовласая прошла по Залу к помосту, справа от нее шел Д'оремос, слева - К'аррадемос. Волосы у нее были распущены и покрыты сеткой из маленьких драгоценных камушков. С головы до ног она была укрыта балахоном из белого полотна. Пока она шла к возвышению для королевы, она как будто была окутана тишиной.

Когда они втроем дошли до возвышения, оба принца стали на колени и каждый из них взялся за край ее накидки. Одновременно потянув за них, они сдернули балахон с ее плеч, и он упал на пол. Она осталась в одежде из серо-голубого шелка, с поясом из драгоценных камней; руки до плеч были обнажены.

Из двери слева от подушек вышли жрицы. Пророчица взяла крест, прикоснулась им к губам Седовласой, к ее лбу, затем, приспустив на ней платье и оголив маленькую грудь, она прикоснулась крестом к месту над сердцем.

Линни не шевельнулась, даже когда жрица вернулась на свое место у дверей.

Затем Королева встала со своих подушек, спустилась по ступенькам и стала лицом к лицу с Седовласой. Она ласково прикрыла шелком левую грудь Лини. Затем она вдруг крепко поцеловала ее в губы.

Сделав шаг назад, она сказала:

- Я даю тебе дыхание, сестра. Дай мне бессмертие.

Вот так Седовласая, не бывшая в кровном родстве с Королевой, стала Плакальщицей Королевы.

Этот акт вызвал немалую растерянность, потому что еще была жива Плакальщица Королевы, ее дальняя кузина. Но та сразу вышла из комнаты, а спустя несколько часов ее нашил лежащей на ее восемнадцати подушках, под шелковой погребальной простыней, глаза были открыты, но она была совсем, совсем мертва.

Потом говорили, будто во время церемонии жрица предсказала смерть старой Плакальщицы, и поэтому Королева наградила Седовласую поцелуем царственности. Но я был там и стоял очень близко. Поверь мне, жрица ничего не говорила. А Линни, я уверен, была тогда шокирована, у нее округлились глаза при поцелуе, а ее горе от смерти любимой учительницы было неподдельным. Она оплакивала старую даму два раза по семь дней, в безмерном горе, пока сама Королева не приказала ей прекратить и забыть о том, что случилось. Она прекратила и, возможно, забыла, потому что Седовласая свято верила в Правду Королевы, но свет в ее глазах как будто прикрылся шторками. Ее стихи, посвященные этой смерти, были полны образов кровоточащих ран. Эти поэмы, насколько мне известно, не были записаны.

- ТЫ И ЭТО ПОМНИШЬ?

- Конечно, я помню это, небесный путешественник, потому что тогда Линни впервые пришла ко мне.

- ПРИШЛА К ТЕБЕ?

- Чтобы я приласкал ее, хотя я этого не ожидал. Плакальщица Королевы была Неприкасаема. Она давала клятву безбрачия и слез. В тот вечер я долго справлял траур, не столько по старой Плакальщице, сколько по своим утраченным надеждам на Линни, а потом со злостью кинулся на свои подушки. И когда меня призвали к Королеве - она всегда была ненасытна в периоды оплакиваний - я выполнил ритуал посева с такими толчками и стонами, что чуть не поранил нас обоих, к ее удовольствию и к моему непреходящему стыду. Итак, я пробыл у Королевы долгое время, потому что, хотя до меня были призваны другие принцы, я был в тот год фаворитом, и меня призывали чаще других. Я ходил туда каждую ночь, иногда два раза за ночь и возвращался в свои комнаты измученный, но без облегчения, покрытый собственным потом и пахнущий духами Королевы. Королевы, как я уже говорил, не потеют, но их прикосновение оставляет мужчине запах, который не сразу удается смыть в ванне.

Это было на десятый день после смерти старого Мастера, и когда я вошел в свои апартаменты, Линни ходила взад-вперед вдоль стены с виолами. Мар-Кешан умолял ее уйти. Они были так поглощены спором, что не услышали, как я вошел.

- Его может не быть еще много часов, - говорил Мар-Кешан. - Королева держит его до тех пор, пока не утомит его, или не утомится сама, как когда.

- Я должна поговорить с ним, - настаивала Линни. - Мар, пожалуйста, я должна.

- Его здесь нет.

- Я здесь.

Они одновременно обернулись ко мне и с легким вскриком раненой птицы Линни метнулась ко мне и упала в мои объятия.

Мар-Кешан быстро отдал поклон и исчез прежде, чем я сумел увидеть выражение его лица.

Я взял ее лицо в ладони и повернул к себе.

- Я здесь, - повторил я, в этот раз мягко, как прикосновение.

- И...

- И все. Мы просидели и проговорили всю ночь. Я был слишком утомлен для чего-то еще, а у нее, в конце концов, были свои клятвы. Время от времени мы ложились на мои подушки, и мои пальцы нежно гладили ее лицо, ее губы, пока она говорила, но что-нибудь другое...

- Я ЗНАЛ ЭТО.

- Ты догадался.

- ДУМАЙ, КАК ХОЧЕШЬ.

- Она приходила ко мне еще раз. Много позже.

- МНОГО ПОЗЖЕ?

- Много позже того, как истекли мои пять лет посевов и я не мог бы засеять ее, даже если бы очень хотел. Мы пролежали вместе всю ночь в объятиях друг друга, потому что это была ночь, когда умер Мар-Кешан. Тогда между друзьями уже не имело значения, что в прошлом были предательства.

- ТЫ ГОВОРИЛ, ЧТО НА САМОМ ДЕЛЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВ НЕ БЫЛО.

- И то, что говорит Король, - правда. Но предательство было - и не было. Дай-ка я расскажу тебе о втором, а ты сам решишь.

Это было спустя год после того, как прибыл ваш первый небесный корабль. Он спустился, как ты знаешь, как раз около Эль-Лалдома. Вышла жрица с крестом и шаром, окруженная своими лучницами, и объявила, что это было предсказано старым пророчеством.

Королева, которая наблюдала за этим из Башни с Выступами, прислала спросить: "Каким пророчеством?"

Был прислан ответ: "Тем, что было сделано в Десятом Матриархате, в нем говорилось, что разверзнется небо и исторгнет чудо."

Королева поговорила с К'аррадемосом, и он смутно вспомнил такое предупреждение. Д'оремос напомнил им обоим, что это пророчество сбылось в Двенадцатом Матриархате, когда случился короткий дождь из твердых камней. Тогда Королева обдумала тот и другой ответ и сама спустилась из башни в долину.

За ней тащилась горстка молодых принцев. Я был рядом с ней, так как в то время был ее фаворитом. Она протиснулась мимо лучниц и мы с ней остальные принцы предусмотрительно остались позади лучниц - оказались лицом к лицу со жрицей.

- Что ты читаешь в шаре, сестра? - спросила Королева.

Жрица покачала головой.

- Свет погас, моя Королева. - Там нечего читать, тень этой большой движущейся башни затмевает слабый свет шара.

Королева заглянула в шар и увидела, что это правда.

- Позволь мне пойти и спросить, что живет внутри этой вещи, - сказал я, думая, что если я умру за Королеву, то Линни, по крайней мере, будет меня оплакивать.