Не герои - Виктор Алексеевич Козырев

– Блядь. Ёбанный же ты нахуй! Ну ни хера себе! А как? А может, оно просто пожелтело?

– Может, и пожелтело. Вот только барыги у меня его с руками отрывают.

– Слушай, а что ты ещё могёшь? В какой-нибудь другой металл перегонять железо? Никель сейчас очень дорого стоит и вот, кстати, за вольфрам немало денег выручить можно, ты мне просто поверь: золото для нищебродов.

– Не пробовала. Зато могу превратить кровь в ртуть. И человеку хана.

– И тебя не спалили? – вот в том, что эта девочка уже кого-то убивала, я не сомневаюсь. Что она слегка ёбнутая, это видно. Надо брать в команду. Да когда же остановлюсь? Может, кстати, это про неё Яна глюк словила? Ну про того, кого считают мёртвыми? Хотя не похоже. Потом уточню.

– А я потом обратно в кровь. А менты видят, что человека просто разорвало изнутри. Но вообще я стараюсь не светиться и превращаю труп в мел, ну чтобы легче разломать было.

– И кого ты уже убила?

– Отца, – бросила девушка как-то зло. – Он хотел меня изнасиловать. Он вообще был придурок и извращенец, и отравил маму. И потом в детском доме. Тех, кто меня хотел изнасиловать. Трое парней, один из учителей и директорша нашего зверинца.

– Да ты, я посмотрю, охренительно популярна и очень насторожена. Как же ты этому мудаку попалась в руки? И да. Кто он?

– А кто вы?

Да, чего мне стеснятся, после таких откровений? Уже можно сказать.

– Я некромант. Человек, которых воскрешает мёртвых, может делать зомби и ещё много чего. Вообще у меня есть своя команда, людей с разными способностями, со мной шесть человек, пятеро живут в усадьбе за городом, а одна в центре, но это ей по работе надо. Если захочешь, ты будешь седьмой. Я и остальные сможем тебя и прикрыть, и защитить и от этого урода, и вообще ото всех, кто хотел бы, чтобы ты на них работала. Деньги у нас есть, а мне добыть – не проблема. У бандитов в этом городе очень много личных счетов в разных оффшорных банках…

– Знаете…– вдруг сказала Полина. – А я вам верю.

Вот этой её фразы я не понял, но было некогда уточнять.

– И я скажу, кто со мной так поступил.

Дверь за моей спиной открылась. В палату кто-то вошёл. Я недовольно скривился, вот ведь не вовремя… но я не угадал.

– Он, – девушка вытянула руку и указала на вошедшего.

Я быстро обернулся и оглядел внезапного гостя. Это был врач, и, кажется тот самый, который её лечил.

– А что я? – удивился вошедший, делая вид, что ничего необычного не происходит.

Быстро взглянул на бейджик с именем: Бенедикт Сулейманович Ишмуратов. Ну вот, сука, охренеть теперь.

А вообще да, фамилии он соответствовал: такой явно восточной внешности. Вылитый монголо-татар. Только почему Бенедикт? Впрочем неважно.

– Чтобы вам ни говорила моя пациентка, не стоит ей верить. Она пережила сильный стресс, и поэтому у неё часто возникают несуразные фантазии.

Я покивал. Врач подошёл к приборам и начал что-то там высматривать. Было видно, что моё присутствие его раздражает, но высказать претензии он опасается. Значит точно он.

– Мне только одно непонятно, – я нагло улыбнулся. – Зачем в зомби-эликсир добавлять собачью кровь? Она там не нужна.

Бенедикт Сулейманович вздрогнул и резко развернулся ко мне. Я продолжал нагло улыбаться.

– Вы о чём? И кто вы такой? – кажется, я его напугал.

– Моя профессия чем-то похожа на вашу, – ответил я. – Я некромант. Да и вы тоже, только как я погляжу – любитель.

Тот побледнел. Вернее посерел.

– Попался, гнида! – возликовал я. Но рано. Ишмуратов резко рванул к выходу и, практически вынеся дверь своим худым телом, рванулся куда-то по коридору.

– Стой, сука! – я побежал за ним следом.

Персонал больницы от зрелища погони несколько обалдел. Один врач гонялся за другим, и кто прав, а кто виноват, непонятно. В конце концов Ишмуратов, видя, что я не собираюсь отставать, побежал вниз по лестнице в подвал.

«Вот сука!» – только и подумал я. – «Нет бы к моргу свернуть— там бы Гарри помог».

Врач забежал в какую-то подсобку. Вот и отлично. Сейчас я его прям тут возьму. Он, небось думает, что ему помогут некромантские способности, но тут его ждёт сюрприз. Но перед тем, как зайти, я отправил несколько сообщений: Гарри, Марселлинн и Стасу. Тут будет нужна небольшая подмога. Не для того, чтобы взять конкурента, а чтоб замести следы.

Сделав это, я вступил в подсобное помещение, судя по всему, кладовую. Ишмуратов стоял наготове, собираясь выдернуть из меня душу – даже сделал соответствующее движение, но не удалось.

– Кто ты? – удивился он.

– Некромант, – коротко ответил я. – И ты залез на мою территорию.

Врач помотал головой, как будто упорядочивая мысли.

– Вот только не надо думать, что ты уникален. Нас таких много, и территории обитания поделены много лет назад. Какого хрена тебе тут надо и зачем ты пытался обратить в зомби девчонку-мидаса?

– Кого?

– Да твою ж мать! Ты бы матчасть сначала выучил. Мидас – это человек, способный усилием воли менять состав химических элементов. Свинец в золото. И вообще всё что угодно в золото. Или в сталь. Или кровь в ртуть. Чего непонятного я сказал?

– Охренеть… Нет, она мне была нужна просто для ритуала поднятия. И один приятель попросил…

– Вот дебил. Это всё равно, что гвозди микроскопом забивать. Дорого и глупо. В жертву пойдёт любой живой человек, даже вонючий бомж. А таких девиц – одна на миллиард, чтобы ты знал.

– Я был не в курсе. А её… Ну потому что девственница…

– Ты, баран,– ты чего, ты комиксов, что ли, обчитался? Какая нахер разница, кого резать! И не имеет значения, трахали её или нет. И да, сделать зомби— тупая идея. Вот зомби в жертву не пойдёт, потому что для процесса её надо сначала умертвить, понял?

– Да мне просто оживлённый специфический нужен был.

– Кто?

Валерий Валерьевич Живилов был прозван местной прессой «уральским Дракулой». Этот псих, а по-другому его назвать было никак, съехал на почве того, что он вампир. Или станет им, короче, неважно. Главное в этой истории— что тощий ботаник начал для этого делать. Да, пить кровь, тут вы правы. Но не всякую. Ему нужна была кровь девственниц, и вы удивитесь, но таких в наше время ещё можно встретить. Не на Земле Горя, конечно. Да, уточню. Термин «девственница»-это с момента полового созревания до, собственно говоря, дефлорации. То есть,