Воздухоплаватели - Виктор Филиппов

Кузенка мы торжественно похоронили в Манушкино, а тело Перловича по просьбе его матери отправили в Ленинград.

Техник-лейтенант Мамчич был тяжело ранен на земле фашистским летчиком. Один Кириков остался цел-целехонек.

Горький же для нас день, но и радостный — ленинградская блокада прорвана!

* * *

О том, что войска Ленинградского и Волховского фронтов соединились, первым на КП дивизиона сообщил Володя Судаков. Тут же эту радостную весть передали всем отрядам.

Вот он — долгожданный час! Здесь, между Невой и Назией, в августе сорок первого замкнулось это проклятое кольцо, и именно здесь в январе сорок третьего оно было) разорвано.

До войны требовалось всего-навсего полчаса езды автобусом, чтобы преодолеть дорогу от крутого левого берега Невы у поселка Марьино до этого места. Всего тридцать минут езды. А в январскую стужу сорок третьего этот путь пролег в семь бесконечных кровопролитных дней…

Много лет спустя с гордостью узнаю о том, как высоко оценивалась командованием роль аэростатов наблюдения. В одной из последних статей об операции «Искра» Маршал Советского Союза Г. К. Жуков отметил, что основное внимание тогда было уделено организации артиллерийского наступления. При составлении донесения Верховному Главнокомандующему об операции отмечалось:

«Сегодня был на командной пункте Романовского и Старикова, [58] с которыми подробно разобрал обстановку и принятые решения…

Основными недочетами в решениях и в обеспечении операции являются:

1. Дивизии, наступающие в общем направлении на Рабочий поселок № 8 в обход Синявинского узла сопротивления, не имели танков, и по опорному пункту Рабочий поселок № 8 недостаточно сосредоточено огневых средств. Отсутствие танков и ограниченное количество огневых средств не гарантировали успешного прорыва…

По всем обнаруженным недостаткам даны исчерпывающие указания Афанасьеву (псевдоним К. А. Мерецкова. — В. Ф.) и командирам.

У Афанасьева, по условиям местности, очень плохое артиллерийское наблюдение, которое будет еще более ухудшаться по мере продвижения наших войск по лесистому району. Для того чтобы зря не сыпать снаряды и мины, фронту необходимо срочно подать воздухоплавательный аэростатный отряд и одно-два звена самолетов-корректировщиков…»

Так, спустя тридцать лет мне стало известно, по чьей инициативе мы передали волховчанам отряд нашего воздухоплавателя капитана Джилкишиева. На базе этого отряда потом был сформирован 3-й дивизион аэростатов артиллерийского наблюдения. [59]

Ладожское озеро

Защита мостов Дороги жизни. Принимаю дивизион. Фашисты терпят новое поражение южнее Ладоги. Разгром штаба Голубой испанской дивизии. Война в собственной квартире…

Кому из советских людей не знакомы эти слова — Дорога жизни. Блокадный Ленинград, его безжизненные, заметенные снегом улицы, холод, голод и боль… Боль и надежда — вот что такое Дорога жизни для большинства ленинградцев, единственный путь через Ладожское озеро по Шлиссельбургской губе, от Кобоны до Ваганова.

Начиная с октября сорок первого года баржи и катера Ладожской флотилии в самых немыслимых навигационных условиях под постоянными атаками вражеской авиации поставляли в Ленинград продовольствие, боеприпасы, топливо.

19 ноября из поселка Кобоны на молодой, не окрепший еще лед выехали первые подводы, груженные мукой. Они и заложили начало новой ледовой дороги. А к декабрю по ней уже было организовано двустороннее движение машин. За зиму сорок первого — сорок второго года Дорога жизни поставила городу 361000 тонн грузов. По этой же дороге из города возвращались к жизни женщины, дети, старики, больные и раненые…

А в летнюю навигацию с 22 мая сорок второго года в непрерывных челночных рейсах живую связь осажденного города со страной поддерживали более двухсот судов. Трудно, конечно, подобрать более верные слова, до конца определяющие ту роль, которую сыграла эта дорога для Ленинграда — Дорога жизни…

Десятки тысяч людей в городе умирали от голода, уже не было в Ленинграде семьи, которая не потеряла бы родных и близких, и потому чудодейственная значимость этой дороги в душе каждого, оставшегося в живых, день ото дня набирала силу. И эту единственную исцеляющую души людей надежду во что бы то ни стало пытался враг уничтожить.

Массированные налеты авиации, методичные артиллерийские обстрелы — все применяли фашисты в своем неуемном желании разорвать эту коммуникацию. И конечно же, бесперебойная работа трассы была немыслима без ее надежной защиты. [60]

Побережье охраняли части 54-й и 23-й армий, усиленные бронемашинами и орудиями береговой артиллерии КБФ. Там же, на Ладоге, с сентября сорок второго работал и 1-й отряд нашего дивизиона под командованием капитана Г. Галата.

Отряд дислоцировался у поселка Ганнибаловка, имел два подъемных поля и с одного — на западной окраине поселка — работал днем, а ночью — с другого, который был ближе к крепости «Орешек». Как и всегда, основная задача отряда заключалась в корректировке стрельбы по дальнобойный батареям противника, обстреливающим из Рабочего поселка № 1 транспорты с грузами. Взаимодействовали воздухоплаватели с 320-м дивизионом корабельной артиллерии.

В ночную пору наблюдатели отряда имели интересный и надежный ориентир: защитники «Орешка» всякий раз зажигали внутри крепости небольшой фонарь, красный свет которого и направлялся в нашу сторону. Недоступный просмотру фашистов, этот крохотный свет четко просматривался из корзины аэростата, и всякий раз, выполняя задание, воздухоплаватели благодарили в душе горстку мужественных и находчивых защитников неприступной крепости.

В 1-м отряде подобрались опытные воздухоплаватели: сам командир отряда капитан Галат, и Володя Судаков, и лейтенанты В. Кравцов, С. Фетисов, Б. Надеждин…

19 января 1943 года, сразу же на другой день после встречи войск двух фронтов, по решению Государственного Комитета Обороны началось сооружение вдоль южного берега Ладожского озера железнодорожной линии Шлиссельбург — Поляна — Волховстрой.

Мне доводилось восстанавливать и строить мосты, даже рыбный порт в Находке, и потому я не просто представлял, а хорошо знал, что это за работа. Но то, что увидел зимой сорок третьего, в корне переломило все мои представления о возможном и невозможном в строительстве.

…Ошалелый артиллерийский обстрел, мороз, лютующие бураны, местность, усеянная минами, а саперы фронта, метростроевцы и рабочие города возводят и возводят уникальный низководный мост, который соединит берега Невы дугой в 1300 метров. В сутки забивается по семьсот свай при норме сто двадцать. И это, повторяю, при обстрелах, воздушных налетах… До переднего края тесть — восемь километров. И всего лишь через пятнадцать дней вот он — мост! Точнее, свайно-ледовая железнодорожная переправа [61] через Неву. А вдобавок к этой переправе — тридцать шесть километров железной дороги до станции Поляны. Но каких километров! Их пробивают через замерзшие приладожские болота.