Звонкий ветер странствий - Андрей Бондаренко

– В Плимуте, ваше величество! – почтительно ответил Лаудруп.

– Да? И зачем же? – непонимающе нахмурился шведский король.

– Нам, ведь, предстоит идти по морям, где полным-полно кровожадных пиратов, – буднично пояснил датчанин. – Необходимо навести некоторые справки, уточнить кое-что. А знаменитые портовые кабачки Плимута – самое подходящее место для этого, там знают всё и про всех… Кроме того, нам нужна подробная, а, главное, достоверная карта Магелланова пролива. Подлые и жадные португальцы наводнили всю Европу гадкими подделками. А в Плимуте, надеюсь, нас не обманут… Ну, не мыс же Горн, в самом деле, огибать с юга? Это мероприятие – сугубо на любителя. А с нами путешествуют прекрасные дамы и маленькие дети…

Глава седьмая

Да только в Плимут воротиться – нам не придётся никогда…

Из Стокгольма они вышли только через неделю. Ничего не поделаешь, дел всяких навалилось – выше шпиля шведского королевского дворца. Загружали в корабельные трюмы надёжный шанцевый инструмент, зимнюю одежду, охотничьи ружья, капканы на диких зверей, пустые бочки для засолки рыбы и мяса, собственно – соль, гвозди и скобы, пилы и топоры, полосы железа и походные кузницы, надежные свёрла и всевозможные рыболовные снасти.… А ещё стокгольмские мастерицы изготовили пять (с запасом, на всякий случай) новых флагов – с чёрными златоглазыми кошками на фоне нежной утренней зари.

На борт «Орла», не считая корабельной команды, взошло пятнадцать широкоплечих шведских гренадёр под предводительством бравого длинноусого капитана. В качестве своего полномочного представителя Егор определил на этот фрегат Фрола Иванова. А команда «Кристины» была усилена Ериком Шлиппенбахом – в сопровождении десяти опытных охотников из северного фамильного поместья генерала, а также Николаем и Иваном Уховыми.

«Может, стоит взять с собой лохматых северных собак?», – сомневался рачительный внутренний голос. – «А, что? Шведы зимой тоже иногда перевозят разные грузы на собачьих упряжках… Нет, наверное, не стоит. Передохнут все хвостатые и лохматые друзья человека за время долгого плавания. Тропики всякие, шторма, опять же. Да, на кораблях и так тесно, плюнуть некуда…».

Ранним утром, едва жёлтое солнце выглянуло из-за неровной линии горизонта, корабли, покинув гостеприимный стокгольмский порт, повернули на юг, выстроившись в некое подобие походной колонны. «Александр», «Король» и «Орёл» шли друг за другом, держа между собой разумную дистанцию, а быстроходная «Кристина» передвигалась странными зигзагами, отходя от основных сил то в одну, то в другую сторону.

«Прямо-таки, «свободный художник», выражаясь футбольным языком!», – высказался разносторонне развитый внутренний голос. – «Натуральный Андрей Аршавин, блин морской пересоленный…».

Уже после обеда, когда все дети – по устоявшейся русской традиции – уснули на час-другой, а взрослые, чтобы не мешать ребятишкам, поднялись на палубу, на западе замаячили размытые очертания какого-то большого острова.

– Готланд! – громко и торжественно объявил Лаудруп.

– Оплот виталийских братьев, бывшее пиратское гнездо! – с непонятными интонациями в голосе добавила его жена Гертруда.

– Почему – пиратское гнездо? – тут же заинтересовалась Санька, любопытная сверх всякой меры. – И что это за виталийские братья такие?

– Пусть Герда рассказывает! – криво усмехнувшись, предложил датчанин. – Она гораздо лучше меня разбирается в пиратских делах, да и практического опыта у нее будет несколько больше…

– Скажешь тоже! – неожиданно засмущалась Гертруда, но уже через пару минут, как ни в чём не бывало, приступила к рассказу: – Всё началось ещё лет пятьсот тому назад, когда на всём балтийском побережье действовало так называемое «береговое право». Ну, это когда всё, что выбрасывается морем на берег, принадлежит именно тому, кто это «всё» и нашёл. Сперва жители рыбацких деревушек по-честному довольствовались только грузом судов, которые по-настоящему потерпели кораблекрушение. А потом они вошли во вкус – вероломно нападут на зазевавшийся корабль, безжалостно перебьют всю команду, товары выгрузят на берег, а само судно потом посадят на мель. Мол, ничего знать не знаем, ведать не ведаем, рано утром проснулись, а корабль уже прочно сидит на прибрежных камнях, вся команда куда-то разбежалась… Груз, понятное дело, наш – в соответствии с «береговым правом». Дальше – больше: началось откровенное, ничем не прикрытое пиратство… Долго этого германские купцы и корабельщики терпеть не стали. Лет четыреста пятьдесят тому назад они организовали полувоенный союз – Ганзу – и стали бороться против пиратов, топить их суда, безжалостно жечь деревеньки. Тогда и пираты объединились, создав виталийское братство. Почему – «виталийское»? Нет, теперь этого уже никто толком и не помнит… Так вот, начались постоянные войны между ганзейцами и виталийцами, и шли эти сражения – с переменным успехом – очень много лет подряд. В какой-то момент виталийские братья решили, что и им необходимо создать что-то вроде настоящего государства. Взяли и отбили у датчан весь этот остров Готланд, а в городе Висбю устроили пиратскую столицу. Потом на побережье острова виталийцы построили, даже, несколько настоящих крепостей: Вестергарн, Варвсхольм-Ландескроне и Слите. Видите, дымки поднимаются над холмом? Это он и будет, городок Висбю…

– Как же так? – всерьёз забеспокоилась впечатлительная Санька. – Там, что же, и сейчас живут мерзкие пираты?

– Нет, конечно же, – улыбнулась Герда. – Всего-то пять-шесть лет виталийское «государство» просуществовало на Готланде. А потом в дело вмешался Тевтонский рыцарский орден. Эти ребята были жутко серьёзными. В те времена они всю Европу держали в своих неласковых руках, вдетых в железные перчатки-рукавицы. В прусском порту Мариенбурге рыцари собрали очень большую эскадру, потом дружно навалились на виталийцев, разбили их вдребезги, а все пиратские крепости сровняли с землёй. Только очень немногим джентльменам удачи удалось вырваться в Северное море и спрятаться на дальних Фризских островах…

Ещё через две с половиной недели эскадра путешественников – на этот раз под шведскими королевскими флагами – подошла к Плимуту. Это генерал Шлиппенбах посоветовал, ещё перед отплытием из Стокгольма:

– Сэр Александэр, вы, пожалуйста, не обижайтесь на меня, но только для ваших славных златоглазых кошек время ещё не пришло. Датские проливы – Эресунн и Каттегат – они очень узкие и «людные», если так можно выразиться. Это в том смысле, что по этим проливам всегда ходит – туда-сюда – множество самых разных судов. И, вдруг, с востока, со стороны знаменитого острова Готланда, подходит эскадра под «чёрными кошками»! Что нормальные люди могут подумать и вообразить? Всем, ведь, известно, что чёрный цвет – пиратский… Понимаете, о чём я толкую? Те, у кого с нервами не всё в порядке, могут запросто и из пушек пальнуть… То же самое и в английском Плимуте. Долго нам придётся объясняться – по поводу «кошек» – с их портовыми службами. А шведский флаг во всей Англии очень уважают. Наш король Карл постоянно закупает на туманном Альбионе самые разные товары, в основном, военные да корабельные. А иногда, даже, и половину английского флота берёт в солидную денежную аренду. Например, когда несколько лет назад шведы штурмовали Копенгаген, то все наши войска прибыли в Данию на английских и голландских кораблях… Когда же мы отойдём подальше от европейских берегов, вот, тогда и поднимем «кошек», пусть все встречные гадают – кто мы такие и откуда…

Все эти восемнадцать суток плавания прошли достаточно комфортно и спокойно: ветер был или попутным, или близким к таковому, шторма и шквалы отсутствовали. Только в проливе Ла-Манш очень, уж, донимала противная боковая качка, и сухопутным пассажирам эскадры пришлось несладко. Всем, за исключением Герды Лаудруп и Лизы Бровкиной, которые, как ни в чём не бывало, сидели себе на кровати и, весело грызя краснобокие шведские яблоки, беспечно болтали – как две старинные и закадычные подружки – о разной дамской ерунде.

Эскадра подошла к плимутской гавани ранним утром, ещё до завтрака, когда жёлтый шар солнца только тронулось в долгий путь от одной линии горизонта – через всё небо – к линии горизонта противоположной. Егор и Санька, крепко держась за руки, стояли у поручней капитанского помоста и с интересом наблюдали за английским берегом, вдоль которого продвигались корабли.

Скучный, желтовато-серый скалистый берег, на котором – время от времени – проступали грязно-зелёные пятна английских равнин, всё тянулся и тянулся. Казалось, что он бесконечен – как само Время. И, вдруг…

Вдруг, берег резко отступил на север, поменяв при этом свою блёклую окраску на очень яркую – изумрудно-зелёную. Гавань, открывшаяся любопытным взорам путешественников, была густо усеяна неподвижными чёрными точками – стоящими на якорях кораблями, тут и там виднелись светло-бежевые, величественные пирамиды парусов.