Затерянные в Эльдорадо (СИ) - Нарватова Светлана "Упсссс"

– А что мне за это будет? – Брайан изобразил на лице самое плотоядное выражение и уставился мне на грудь, чтобы не осталось никаких сомнений в том, о какой расплате идет речь.

– Цивилизация тебе будет! Ресторан нормальный, душ, кровать! – завелась я. Будто я единственная, кого что-то не устраивает в жизни среди сельвы. – И целый эшелон девчонок, готовых прыгнуть тебе в постель по первому щелчку.

– Ресторан, – произнес он на старинный манер, проговаривая «е» и «о», и подошел ко мне вплотную. – Душ, кровать… – мечтательно продолжал он, проводя большим пальцем у меня под губой, и предательская жаркая влага между ног напомнила, что я женщина. Наедине с невозможно красивым, сильным парнем. Среди джунглей.

– Я не хочу других девчонок, – он говорил, приклеившись взглядом к моему рту, и губы непроизвольно дрогнули. – Хорошо. Мы пойдем. Но когда нас всё же спасут, я хочу «ресторан, душ, кровать». С тобой.

Он сжал пальцами мой подбородок и поднял лицо так, чтобы я смотрела ему в глаза.

Да ладно! Мы это проходили.

Типа, сценарий «мачо приручает необъезженную самку».

Но, черт подери, это работало!

___________________________

45 - Beating, bulling, buggery – «Порка, буллинг, содомия». С семи лет детишек высшего общества отдают в однополые интернаты подготовительных школ, с 13 лет – в школы и колледжи, вроде Итона и Хэрроу. Лишь в конце 70-х годов в элитных школах стали постепенно отходить от этих принципов 3В. Буллинг в виде «наставничества»(=дедовщины) процветал во всех учреждениях. Таким образом детям прививалось подчинение старшим, железная дисциплина, умение сдерживать свои эмоции. За рев, слезы или просто задрожавшую губу можно было огрести от старших не по-детски. Физические наказания в частных школах Великобритании запретили только с 1998 года. К гомосексуальным контактам в однополых школах отношение различалось в зависимости от времени, моды и руководства от терпимых до поощряемых. Сексуальное принуждение в абсолютном большинстве случаев порицалось, особенно со стороны старших по отношению к младшим. Но тут как проверишь, по принуждению или нет, если везде круговая порука? Бромансов и более тесных добровольных отношений между мальчиками-ровесниками хватало. По некоторым инсайдерским источникам, и по сей день хватает.

Глава 20. Брайан

– Ты офигел? – потрясенно выдала Келли, с усилием отдирая мои пальцы от своего подбородка. – Тебе корона не жмет?

Корона – нет. Корона мне впору. Брюки жали. Вообще-то планировалось это как показательные выступления, но завелся я так, что был готов хоть сейчас. И вообще-то, после таких слов любая нормальная девчонка должна была наброситься на меня и изнасиловать.

Что лишний раз доказывало: эта – ненормальная.

Но так даже интереснее. Вдвойне интереснее, потому что она-то тоже завелась. Я это видел. Но отреагировала лишь вопросом о том, насколько размер моей короны соответствует размерам головы. Интерес к размерам, думаю, можно считать хорошим знаком.

– Я – не офигел. Я – пошутил, – улыбнулся я. – Но ужин – за тобой.

– Конечно за мной, – легко согласилась Келли. – Я же такой замечательный повар. Вчерашняя румяная птица это доказала.

Я не стал с нею спорить. Тайм закончился вничью. Игра только начинается.

С другой стороны, конечно, в словах блондинки было зерно истины. Мы ведь действительно могли отклониться от основного маршрута довольно далеко. А учитывая, что из-за нерабочей радиосвязи никто даже не знает, когда мы упали, не говоря о «где», искать наш самолет всё равно, что песчинку на пляже. Поэтому, да, нужно двигаться туда, где ловит связь. Или хотя бы могут заметить наш костер.

Я помог девчонке надрать побольше арахиса, поскольку не факт, что нам удастся вернуться на эту полянку, и снял рубашку. Постепенно ее раскраска приобретала черты авангардизма. К жизнеутверждающим оранжевым пятнам манго на ней добавились свежие: зеленые от ботвы и черные от земли.

Когда мы вернулись, костер встретил нас уютно булькающим котелком и одиноким Эндрю. Отавиу продолжал дрыхнуть, и это не порядок. Почему я уже встал, настрелял дичи и накопал орехов, а он еще спит? Короче, через полчаса на благо лагеря вкалывали уже все. Келли командовала кройкой и шитьем, к которому присоединился Додсон. Оказалось, он тоже способен пользоваться иглой. Мы с Ферраном занимались костром, лущили полосатый, как спинка бурундука, дикий арахис и жарили дичь.

Потом снова готовились к переходу. У меня был небольшой рюкзак, куда можно было сложить самое необходимое. Рюкзак обнаружился и у Келли. Тут я уже ничему не удивился. Но у нас были еще Ферран и Додсон, у которых были только чемоданы на колесиках, а это не лучший спутник в джунглях. Келли вновь кроила, кромсала ножом и учила шить Феррана. Даже я совершил подвиг, пришивая веревки для натягивания тента. Надо сказать, что девочка не зря зарабатывала деньги в своем модном доме. Сумки, пошитые из частей чемоданов и парусины, ободранной в багажном отделении, были вполне юзабельны. Из парусины и поролона сидений француженка даже умудрилась смастерить нечто вроде походных матрасиков. Она сделала очень многое; больше, чем я бы просто придумал.

Моя дневная охота не увенчалась успехом. До попугаев, похоже, дошло, что двуногое не для красоты носит гремящую палку. Пришлось ужинать арахисовой кашей с остатками утренней птицы. После ужина занялись упаковкой вещей. Я раскритиковал всех, особенно досталось безрукому американцу. Пару советов дал Келли – чисто, чтобы подразнить. Но она с серьезным видом приняла замечания под козырек, лишив меня удовольствия погавгаться.

Разумеется, Додсон не мог не внести разнообразия в наш досуг. Он уединился в лесу по естественным надобностям и вернулся оттуда со слегка… изменившейся походкой. Пройтись по этому поводу мне помешало выражение лица Эндрю. А Ферран в это время позировал блондинке. Был повод позавидовать, но Келли предложила нарисовать его хара́ктерный профиль лишь после того, как он чуть было не подрался с американцем. Я понимал, что предложение было единственным способом его успокоить и заткнуть. Но мне всё равно казалось, что я достойнее. И фотогеничнее.

– Брайан, я могу обратиться к тебе как биологу? – возле самого уха спросил Эндрю.

Смущаясь и краснея, Додсон шепотом поведал мне печальную историю о том, как понадобился ему вспомогательный материал для оправления нужд. Взял он лист покрупнее… А тот как давай жечься. Везде.

И показал лист.

Только он при всем многообразии выбора мог вытереть задницу тропической крапивой!

Я всё-таки хрюкнул. Келли обернулась и сразу вскинулась:

– Не троньте это растение, оно очень опасно! – подскочила она. – Вы обожглись? Покажите.

Уже стемнело, но даже в свете костра было видно, как сначала побледнел, а потом покраснел американец.

– Он не очень сильно обжегся, – вступился я за него.

– А-а-а, – девчонка расслабилась и села на место. – От прингамосы46 уринотерапия помогает, – уже почти между делом сообщила она и уточнила: – Наружно.

Видимо, тоже осознавала глубину криворукости нашего рыцаря печального образа.

Эндрю бессильно посмотрел на меня.

Да, сложно представить место, менее приспособленное для уринотерапии. Если сам себе. Только годы практики позволили мне сохранить невозмутимость. Я бесшумно пододвинул к нему пустую кружку из-под дождевой воды. Додсон молчаливо развел руками: «Как?» Я так же пожал плечами. И пододвинул другую кружку – полную. Ну, а что я еще мог? Предложить дружеские целительские услуги? Ферран бы точно не отказал. Но шаткий межнациональный мир мог не выдержать напора струи из его брандспойта.

Шутки-шутками, а личность Келли Дежарден оставалась самой таинственной из всех. Откуда она знала прингамосу? Даже мне не были известны целительные свойства мочи в борьбе с этой напастью. Мне в свое время мазь прикладывали.

И как ей удается лавировать, между нами, словно Джонни-Пончику47?