Они ведь едят щенков, правда? - Кристофер Бакли

Жук посмотрел на свою майку. Мокрая до грудных мышц. Почти…

Мультики. Мыльная опера. Подозрительно смазливый молодой врач объяснял женщине с подозрительно здоровым видом, опутанной проводами и трубочками: Мы сделали всё, что могли. Но мы ничего не узнаем, пока не получим отклика от Проводящего пути… Телефонный номер 800: отзывчивые операторы, операторы, которым небезразличны — действительно небезразличны — ваши долговые проблемы, готовые объединить все ваши долги в цельные, удобные ежемесячные платежи. Повтор «Друзей». Этот несуразный наемный убийца — длинноволосый, с татуировками; его еще более несуразная семейка, подстерегающая из засады обторчанного девятнадцатилетнего юнца, который явно пренебрег возможностью объединить все свои долги в один цельный, удобный месячный…

Бегущая строка внизу экрана объявила:

СООБЩЕНИЕ: ДАЛАЙ-ЛАМА УПАЛ В ОБМОРОК ВО ВРЕМЯ ВСТРЕЧИ С ПРИНЦЕМ ЧАРЛЬЗОМ.

Тпрруу!

Жук нажал на красную кнопку СТОП на тренажере и замер — резиновая лента резко остановилась; пот, заливая губчатые наушники, проникал ему в уши.

Он оделся, даже не приняв душ, выскочил на улицу и немедленно набрал номер мобильного телефона Энджел.

Он едва расслышал ее голос на фоне шумов.

— Вы где сейчас?

— В «Чаки-Чиз». Не могу разговаривать. Милый, только не на платье Мелиссы. Нет, Чарли. Пожалуйста, Чарли, не делай этого со своей картошкой-фри. Чарли, сейчас же вынь картошку-фри из носа Брендана. Не заставляй меня просить дважды.

— Энджел. Забудьте на минутку про картошку-фри и нос Брендана. Нам снова пора за работу.

— Что это значит?

— Пора опять браться за работу. Угадайте, кто только что грохнулся на пол во время встречи с принцем Чарльзом?

— Кто?

— Далай-лама, недотепа!

Молчание.

— Здорово, правда? Теперь вам не придется нанимать своих друзей, чтобы его прикончить!

Молчание.

— Алло! Энджел?

Ее голос прозвучал лишь на градус выше точки замерзания.

— Я понятия не имею, кто это — и о чем идет речь.

— Это Жук. Бросайте вы этих спиногрызов! Включите телевизор. Через час я буду ждать вас у вашего офиса. Мы снова беремся за работу!

— Вы, должно быть, ошиблись номером.

И Энджел вырубила связь.

Это еще что за шуточки? — оторопел Жук.

Через несколько часов Жук сидел у себя в «военно-промышленном дуплексе» и одним глазом смотрел телевизор, одновременно перелопачивая кибер-пространство в поисках любых крупиц информации об обмороке Далай-ламы в Кларенс-хаусе. Вот что ему уже удалось выяснить:

Его Святейшество потерял сознание во время частной беседы с Его Королевским Высочеством. Это сопровождалось кровохарканьем. По словам одного ехидного британского комментатора, «поговорив с принцем Чарльза в течение часа, любой начал бы харкать кровью». Боже, храни принца.

Из каких-то соображений Его Святейшество отвезли в госпиталь тропических болезней. Его вверили заботам команды опытных врачей — сэра Элдрида Перри и профессора Дэвида Мура. Особой информации оттуда пока не поступало. Звучало слово «гемоптизис» — похоже, медицинский термин, обозначавший кровохарканье. Высказывались гипотезы, что это как-то связано с глистами.

Возле университетской больницы собралась толпа, которая росла с каждой минутой. Люди возлагали цветы — так много цветов, что Мортимер-стрит оказалась перегорожена. И зажигали свечи. Доктор Мур вышел сказать несколько слов толпе. Его Святейшество «находился в сознании и отдыхал в комфортных условиях». Он всех благодарил за молитвы и приносил принцу Чарльзу извинения за то, что «так бесцеремонно покинул его».

В прихожей зазвонил домофон.

— Впустите меня, — послышался голос Энджел.

Жук открыл дверь. Энджел с пылающим лицом буквально ворвалась в дом, сметая с пути Жука. Она сразу напустилась на него.

— Идиот! — закричала она. — «Нам снова пора за работу»? И это — по мобильному телефону?!

— Я… просто подумал, что вам захочется об этом узнать, — запинаясь, пробормотал Жук.

— «Теперь вам не придется нанимать своих друзей — своих друзей! — чтобы прикончить его»? Я ушам своим до сих пор не могу поверить. Может, всему миру об этом в сети растрезвонить, а?

— Извините. Я был перевозбужден. Но все-таки — поразительная новость, правда?

— «Извините». Хотите сказать — «Ладно, не переживайте», да?

— «Не тревожьтесь» — так правильнее.

— Нет уж! Сегодня никаких уроков грамматики не будет! О господи! Какой же вы тупица.

— Да из-за чего весь этот сыр-бор? Вы что — достоверно знаете, что ваш мобильный прослушивается? — Жук подошел к окну, занимавшему всю стену, и поглядел вниз. — Что-то я не вижу там пока ни полицейских, ни фэбээровских машин. Ух ты — или там целая снайперская команда, а?

— Это же сотовая связь, недоумок! Вы хоть знаете, что представляет собой звонок по сотовому? Это маленькие цифровые сигналы, которые порхают по воздуху, как стаи бабочек. Знаете, где я была, когда вы мне позвонили? На севере Вирджинии. Вы хоть представляете себе, сколько базируется на севере Вирджинии разведслужб США? Да практически все! И все прислушиваются. К этим маленьким цифровым бабочкам, порхающим по воздуху. О господи…

Энджел швырнула на пол свою сумочку. Послышался твердый, металлический звук, и Жук вдруг подумал: неужели она носит с собой пистолет? И хотя он не допускал мысли, что она и в самом деле способна пристрелить его, зато поразмахивать сейчас оружием перед его носом она еще как могла бы.

— Вы хоть понимаете, — кипятилась она, — что вы тем самым подвергаете риску и свою, и мою жизнь?

Жук подумал: Постой-постой. И поднял руки вверх.

— Я раскаиваюсь. Искренне. Чистосердечно. Предлагаю мир. — Он выставил мизинец. — Или, может, мне отрубить его? Как делается в японских фильмах про бандитов?

Энджел по-прежнему была вне себя и стояла, скрестив руки на своей прелестной груди.

— Но прежде чем мы отрежем палец — давайте выпьем, — сказал Жук, отправился к холодильнику и вытащил бутылку водки. Налил полстакана и протянул Энджел.

— Кстати, Чарли вынул картошку-фри из носа Брендана?

Энджел смотрела сквозь окно — от пола до потолка — на захватывающую панораму Эспланады со светящимися памятниками.

— Хороший отсюда вид, — сказала она.

— Вам нравится? А вот моей жене он кажется шаблонным.

— Вашей жене. А она не… она ведь не здесь, правда?

— Нет, нет. Она почти никогда здесь и не бывает. У нас есть дом — за городом, в Вирджинии. Она наездница. Ну, катается на лошадях.

— Понимаю, что не на верблюдах.

— Она очень серьезно занимается. Собирается попасть в команду США. Скоро состоится это большое соревнование в… — Тут Жук решил, что ему и так уже хватает неприятностей с женщинами, и не стал говорить Энджел о своей проблеме с Минди и ее Кубком Тан.

Энджел опять повернулась полюбоваться видом на Эспланаду.

— Я видела ее фотографию в «Вашингтон лайф». На каком-то конноспортивном мероприятии. Средне-высший свет. Она хорошенькая.

— Ну, — засмущался Жук, — да. Это точно.

— А почему у вас нет детей? Я это тоже выяснила.

— Она… Ну, у нее все время тренировки, скачки и так далее. Это бы надолго… Но они у нас обязательно будут. Дети — это здорово. Интересно, они все засовывают картошку-фри в чужие носы?

— Расслабьтесь, — сказала Энджел.

— Простите?

— Вы совсем заболтались. Расслабьтесь. Я пришла сюда не для того, чтобы с вами переспать.

Жук нервно рассмеялся и глотнул водки.

— У меня и мыслей таких не было! Скорее — по тому, как вы сюда вошли, я решил, что вы собираетесь меня застрелить.

— Я уже думала, не переспать ли с вами. Но потом вы сделали этот ляп — со звонком на сотовый, — и оказалось, что вы полный тупица. А у меня есть правило: я не сплю с тупицами.

— Очень благоразумно.

Энджел допила водку и с громким стуком поставила стакан на стеклянную столешницу.

— Всё, я пошла. Домой. К мужчине моей жизни.

— Вот как?

— К Барри. Это мой сын.

— А, Барри? Что ж, отлично. Барри.

— Я читаю ему вслух. Каждый вечер.

— Моя мама тоже читала нам с братом. Это очень объединяет, правда? И что же вы ему читаете?

— «Надвигающуюся бурю».

— Доктора Сьюза?[25]

— Уинстона Черчилля — первый том «Второй мировой войны».

— Ах, вот какая это «Надвигающаяся буря». Ну и ну. Ничего себе. А сколько лет Барри?

— Восемь.

— Восемь? И вы ему читаете Уинстона Черчилля?

— Он у меня не по годам развит.

— Когда мне было восемь, я «Быка Фердинанда» [26]едва осилил. Черчилль. Вторая мировая. Вы меня прямо огорошили.